Президент Ирана Махмуд Ахмадинеджад сделал важное заявление: "У нас нет никаких трудностей с отправкой нашего обогащенного урана за границу". Правда, при этом иранский лидер пока не упомянул о необходимости заключения каких-либо соглашений. Но подобный сигнал Западу приобретает в сложившейся ситуации серьезное значение. И вот почему. С одной стороны, США продолжают обсуждение с членами "шестерки" (США, Россия, Китай, Германия, Великобритания, Франция) проблему дополнительных санкций против Ирана. О решительности Вашингтона довести эту операцию до логического завершения вроде бы свидетельствует и резкое заявление госсекретаря США Хиллари Клинтон в адрес Китая, в котором она призвала его прекратить оказывать поддержку Тегерану. С другой - налицо факт кризиса в стане "шестерки". Вспыхнувший дипломатический конфликт между США и Китаем в связи с возможной встречей президента США Барака Обамы с духовным лидером Тибета Далай-ламой, проблемы поставок американского вооружения на Тайвань - качественно меняют внешнюю панораму, которая создает для тегеранской дипломатии самые благоприятные тактические возможности укрыться "за спиной" Китая.

Однако президент Ирана Ахмадинеджад выбрал стратегию, что, судя по всему, было соответствующим образом оценено в Вашингтоне. Официальный представитель Совета по национальной безопасности США Майк Хаммер деловито призвал Тегеран оповестить МАГАТЭ о смене своей позиции по проблеме отправке за рубеж низкообогащенного урана для последующего обогащения: "Мы продемонстрировали честные и сбалансированные намерения и сделали предложение Тегерану относительно исследовательского реактора. Мы полагаем, что это предложение выгодно всем сторонам. Если заявления Махмуда Ахмадинежада отражают изменение иранской позиции, мы с нетерпением ждем того, что Иран уведомит об этом МАГАТЭ".

Напомним, что в октябре 2009 года руководство Ирана отвергало план МАГАТЭ об отправке урана за границу для последующего обогащения. Предполагалось, что Россия будет дообогащать уран, а Франция начнет изготавливать топливные стержни для ядерных реакторов. В ответ Тегеран предложил исключить из схемы Францию и осуществлять обмен низкообогащенного урана на топливные стержни непосредственно на территории Исламской Республики. К этой "игре" была подключена даже Турция. В начале января нынешнего года Тегеран вновь подтвердил, что Иран будет самостоятельно производить обогащенный до 20% уран, если страны "шестерки" до конца января не примут предложения Ирана и не согласятся обменивать иранский низкообогащенный уран на дообогащенное ядерное топливо.

В ответ "шестерка" только внешне грозила санкциями. Но бросалась в глаза готовность США "под давлением" обстоятельств переносить сроки принятия санкций против Ирана. Первоначально они были обозначены первыми числами декабря прошлого года. Затем они были перенесены на конец года. "Время уходит. Последним сроком является конец 2009 года", - заявлял пресс-секретарь Белого дома Роберт Гиббс. Но и этот срок был отодвинут до 2 января 2010 года. Правда, он был назван как "предельный для конструктивного ответа Тегерана".

Иран тонко чувствовал ситуацию. Официальный представитель МИД страны Рамин Мехманпараст намекал на то, что так называемое иранское ядерное досье должно рассматриваться исключительно в рамках МАГАТЭ, что "позволит вывести ее из сферы политических дискуссий". В свою очередь новый глава МАГАТЭ Юкия Амано, выступая на конференции в Давосе, также давал понять, что настроен оптимистично относительно разрешения иранской ядерной проблемы и что "выход из кризиса все еще может быть найден". Ситуация с иранскими санкциями еще более осложнилась после того, когда главы МИД Европейского союза заявили, что они не примут новых санкций против этой страны, пока Совет безопасности ООН не призовет принять соответствующие меры. При этом в Брюсселе понимали, что в Совете Безопасности такая резолюция не пройдет. Поэтому такой шаг ЕС оценивался политологами как набирающая силу тенденция к отказу от ужесточения ограничений в отношении Ирана.

Таким образом Тегеран постепенно возвращался на переговорную площадку МАГАТЭ, что ранее рекомендовала ему Москва. Но сопутствующие события этого маневра Тегерана вызывают немало вопросов. Так, например, оказался сорванным объявленный визит в Москву секретаря Высшего совета национальной безопасности Ирана Саеда Джалили. По слухам, которые циркулируют в американских дипломатических кругах, причиной стали вспыхнувшие острые дискуссии между главой иранской Организации по атомной энергии Али Акбаром Салехи и российским послом в Тегеране Александром Садовниковым по проблемам, связанным со сроками ввода в действие атомной электростанции в Бушере и невыполнением Россией подписанного контракта на поставку С-300. Тут сыграли определенную роль не совсем продуманные заявления некоторых российских высокопоставленных чиновников. Да и американская дипломатия не упустила шансов подлить масла в огонь. Во всяком случае, не случайно замгоссекретаря США Филип Кроули особенно подчеркивал, что "не только на встрече в Лондоне госсекретаря Хиллари Клинтон и главы МИД России Сергея Лаврова, но и в ходе многочисленных встреч между президентами Обамой и Медведевым, мы могли видеть значительное изменение российской позиции".

Русскую карту разыгрывали не только в Вашингтоне. Министр иностранных дел Израиля Авигдор Либерман обратился к находившемуся в Израиле с официальным визитом премьер-министру Италии Сильвио Берлускони с просьбой использовать свои связи в России, чтобы убедить руководство этой страны поддержать предложение об усилении санкций против Ирана. Либерман также просил главу правительства Италии оказать содействие и в вопросе предотвращения поставки Россией Ирану зенитно-ракетных комплексов среднего радиуса действия C-300.

В итоге Тегеран решил следовать собственным курсом с перспективой выхода на самостоятельный диалог с Западом. По мнению спикера парламента Ирана Али Лариджани, оптимальное решение по иранской ядерной проблеме может быть найдено при условии, если Запад, и CША, в частности, будут вести "искренние переговоры с Исламской Республикой". Если Иран действительно даст согласие отправлять низкообогащенный уран за рубеж в обмен на ядерное топливо, то его ядерная программа будет сведена до уровня технического решения. В таком случае конструктивный диалога Ирана с МАГАТЭ быстро перерастет в иной формат, когда президенты Ахамадинежад и Обама могут решиться на историческую встречу.