Армяно-турецкий дипломатический диалог достигает своей кульминации. 10 октября в Швейцарии министры иностранных дел Ахмет Давутоглу и Эдвард Налбандян подпишут два протокола, тексты которых ранее были согласованы и восприняты на международном уровне как серьезный прорыв. Вслед за этим, как пишет турецкая газета "Хюрриет" президент Армении Серж Саргсян должен прибыть в Турцию на футбольный матч Турция - Армения.

Комментируя это предстоящее событие, премьер-министр Турции Реджеп Тайип Эрдоган заявил: "Мы достигли важного соглашения при посредничестве Швейцарии, и я надеюсь, что мы сможем представить предварительный документ парламенту, если не столкнемся с некоторыми препятствиями, и если этот шаг не будет предпринят лишь с учетом интересов внутренней политики".

Все предельно ясно. Проблемы карабахского конфликта и нормализация турецко-армянских отношений разведены и могут быть связаны между собой только с точки зрения суждений субъективного свойства: создания благоприятных политических предпосылок для выхода на конструктивный диалог между Арменией и Азербайджаном. При этом далеко не факт, что такой диалог будет успешным. События могут развиваться и таким образом, когда образуется солидная временная пауза между нормализацией отношений Турции с Арменией и подписанием какого-либо соглашения по карабахскому урегулированию. Поэтому размышления азербайджанских политиков о том, что, мол, Турция не пойдет на восстановление дипломатических отношений с Арменией и не откроет свои границы, "если армянская сторона не предпримет шаги по освобождению части оккупированных азербайджанских районов" - попытка выдавать желаемое за действительное.

Армяно-турецкий протокол - абсолютно самостоятельный дипломатический документ, в котором вообще не упоминаются какие-либо предварительные условия его выполнения. Более того, он нашел широкую поддержку среди большинства стран мирового сообщества, включая в первую очередь США. В целом же он фиксирует дипломатическую победу Армении, которая не только вырывается из экономической блокады, но и получает широкие возможности для подготовки дипломатического маневра на втором этапе, который может быть и не связан только с диалогом по Карабаху.

Азербайджан на этом этапе дуэль проиграл. Ему не удалось удержать в единой упряжке Турцию, сохранить инициативу в подходах к карабахскому урегулированию. Означает ли это то, что Турция предала Азербайджан, а премьер-министр Реджеп Тайип Эрдоган не выполнил своего обещания " учитывать интересы Азербайджана" при диалоге с Арменией? Нет, не означает, поскольку Баку упустил момент, когда Анкара стала воспринимать "армянский вопрос" только лишь в контексте своей национальной истории того периода, когда Азербайджана не было и в помине на политической карте мира. Более того, Баку с удивлением обнаружил, что Турция при выстраивании своей кавказской политики все дальше и дальше отходит от наследия кемализма. Поэтому принципы общей "тюркской солидарности", на которые так уповали в Баку, не оправдали себя.

Анкара свой выход на политическую сцену связывает с более широкими политическими и геополитическими горизонтами, и не желает, чтобы конфликты типа карабахского сковывали ее возможности для ведения более динамичной внешней политики. К тому же после заключения энергетического союза с Москвой, Анкара уже не рассматривает Баку в качестве эксклюзивного поставщика энергоресурсов. А если учесть перспективу налаживания сотрудничества Запада с Ираном, то главный проект региона - газопровод NABUCCO - будет вообще стороной обходить Азербайджан, погружённый в сложный региональный конфликт. Именно в этом главная суть образующейся новой геополитической интриги.

С формальной точки зрения, в роли главного инициатора мирного процесса по Карабаху должна выступать Минская группа ОБСЕ. Неслучайно на встрече в США с президентом Бараком Обамой глава турецкого правительства Эрдоган призвал США предпринять более активные шаги, чтобы "найти компромисс в споре между Арменией и Азербайджаном вокруг нагорно-карабахского конфликта" и дать "зеленый свет региональному сотрудничеству, включая отношения Турции с Арменией". Однако после факта нормализации турецко-армянских отношений может вызреть еще один острый сюжет. Как предполагает публицист Карен Микаелян, армяне могут потерять смысл вести какие-либо переговоры с азербайджанцами о карабахском конфликте и предложат - по турецкому варианту - диалог только об установлении нормальных отношений между Ереваном и Баку на основе признания сложившихся реалий - как в случае с Косово, Абхазией и Южной Осетией. Такой ход со стороны Еревана может последовать в случае, если Баку откажется принимать предложенные Минской группой обновленные Мадридские принципы, предусматривающие, наряду с освобождением пяти или семи районов Азербайджана, проведение референдума в Карабахе.

Теперь у Баку остается только один шанс, на который намекает политолог Расим Мусабеков: сыграть на "турецком поле", используя то, что, якобы по данным социологов, "две трети турок против открытия границ без достижения прогресса в решении Карабахской проблемы" и что нынешнему курсу турецкого правительства жестко оппонируют влиятельные оппозиционные партии. Однако представляется, что такая "игра на чужом поле" для самого Баку может обернуться дестабилизирующим бумерангом. Что же касается возможности использовать силовой фактор - о чем в последнее время в Баку говорят почти открыто, то при нынешней международной конъюнктуре развязывание на Кавказе региональной войны также обернется для Азербайджана тем же, чем это обернулось для соседней Грузии. Поэтому самый лучший выход видится в другом: не отказываться от промежуточного варианта урегулирования согласно обновленным "Мадридским принципам" - вернуть хотя бы часть потерянных районов - и дальше, с учетом сделанных ошибок, начать иначе осмысливать глубочайшие геополитические процессы, в которые после развала СССР оказалось вовлеченным Закавказье.