Торжества в Пекине: юбилей Синьхайской революции и Тайвань

В Китае прошли торжества по случаю 110-летнего юбилея Синьхайской революции, которая в 1911—1912 годах свергла последнюю династию Цин и установила в стране республиканскую форму правления. История полна противоречий, и в том, что касается тех событий, есть весьма сложные вещи. Например, порожденная революцией вялотекущая гражданская война между севером и югом Китая — между режимом Юань Шикая, положившим начало милитаристской междоусобице Бэйянской клики, и нанкинским правительством революционного демократа Сунь Ятсена, чей портрет в обрамлении красных знамен и цифр «1911−2021» венчал прошедшее в пекинском Доме народных собраний торжественное мероприятие. Другой пример постреволюционных противоречий — кровавый переворот Чан Кайши, захватившего власть в правящей партии Гоминьдан после смерти Сунь Ятсена. С одной стороны, внимания заслуживает его курс на объединение Китая и ликвидацию удельной вольницы различных местных феодалов и милитаристов, из которых после Юань Шикая выделялся Чжан Цзолинь. Чану это удалось, но, с другой стороны, по сути, добился он этого путем предательства революционных идеалов, за счет жесточайших репрессий против КПК и коммунистов, трагическим апофеозом которых стала Шанхайская резня 1927 года. Да и подчинив себе часть милитаристов, новый пекинский диктатор встал на путь борьбы не только с внутренним, но и с внешним коммунизмом, до предела испортив отношения с СССР и в немалой степени спровоцировав известный вооруженный инцидент 1929 года на КВЖД.

Поэтому создание Компартии Китая, столетие которой было с почестями отмечено в нынешнем июле, имеет как внешнюю, так и внутреннюю предысторию. Си Цзиньпин, выступивший на собрании с развернутым докладом, в котором осуществил глубокий экскурс в историю тех событий, с одной стороны, обратил внимание на Октябрьскую революцию в России. Именно на ее волне в Китай пришло марксистско-ленинское учение. С другой стороны, и сам Си, и выступавшие до него представители как Единого патриотического фронта китайского народа (ЕПФКН), так и Народного политического консультативного совета Китая (НПКСК), в который тот входит, обратили внимание, что Синьхайская революция не решила главной задачи. Она не обеспечила ни национальной независимости страны, ни национальной консолидации. По сути, разобщенность достигла максимума, и почти половина Китая оказалась погруженной в междоусобицы. То есть, помимо Великого Октября, который дал мощный внешний толчок соединению марксизма с рабочими союзами Китая, огромную роль сыграл внутренний запрос на реализацию идей Сунь Ятсена о национальной независимости.

История показала, что Чан Кайши отвернул от этих идей уже тогда, когда развернул антикоммунистические репрессии. Между тем лидеры КПК в те годы практически в полном составе входили в руководство Гоминьдана; никаких фундаментальных противоречий между двумя партиями, союз которых стал выражением национальных интересов, не существовало. Пиком же политики национального предательства Чан Кайши, осуществленного уже после разгрома оккупационной Квантунской армии советскими войсками, стала фактическая сдача американским войскам, высадившимся в Тяньцзине, Пекина и магистрали между этими центрами. Именно на ней в октябре 1945 года и произошли первые столкновения американцев с силами Красной армии КПК. И надо понимать, что Чан, тесно связанный с целым рядом американских олигархических кланов, поступил так не из «вредности» или в антисоветском угаре, а в силу реализации им закрытых договоренностей, достигнутых с лидерами Запада — Рузвельтом и Черчиллем — на Каирской конференции 1943 года. «Белый» Китай под его руководством должен был превратиться в форпост против СССР, и именно этот сценарий формирования против нашей страны «китайского фронта», опрокинутый гражданской войной 1945−1949 годов и созданием КНР, был приведен в действие осенью 1945 года после завершения разгрома милитаристской Японии.

Отводя значительное и важное место репортажам о праздновании 110-летия революционной эпохи, большинство в экспертном сообществе и СМИ делает однозначный упор на то, что было сказано об обостряющемся кризисе вокруг Тайваня. Ряд тезисов:

— объединение должно и может быть выполнено мирным путем, на основе общей воли соотечественников по обе стороны пролива, на принципах «одного Китая» и «одной страны — двух систем», а также консенсуса 1992 года. Напомним, что последний включал признание Пекином и Тайбэем фундаментального единства и неделимости страны, в которые, однако, каждая из сторон вкладывала собственное содержание; можно сказать, что тогда этот вопрос был отдан на откуп истории, и нынешний подъем материкового Китая однозначно решает эту дилемму в пользу КНР;

В сумме тайваньская тема в выступлении китайского лидера заняла около 3,5 минуты из общего 35-минутного объема, поэтому комментаторами совсем недальновидно недооценивается как исторический, так и современный контекст, в который она была помещена. Здесь следует понимать, что 2021 год — это не только череда революционных юбилеев, но и подведение итогов реализации первого этапа большой программы — строительства общества «среднего достатка» или «средней зажиточности». Успешное решение этой задачи, тесно связанное с преодолением бедности и нищеты, открывает дорогу второму этапу — созданию мощной, современной социалистической государственности, по сути, сверхдержавы. Это, по планам, 2049 год — столетие КНР. Эти два маяка, именуемые в партийной терминологии «рубежами двух столетий», достались нынешнему руководству еще от Дэн Сяопина, и нынешний лидер лишь уточнил их, придал конкретику и обновил содержание. В этих рамках два рубежа получили «промежуточный финиш», который связан с 2035 годом. К этому моменту в стране должна быть завершена социалистическая модернизация. Социальным измерением данного рубежа служит недавно внедренная в партийную политику цель «всеобщего процветания», суть которой — в масштабном перераспределении доходов от крупного национального бизнеса к широким массам населения. Роль аккумулятора финансовых средств, выделяемых для этого ведущими компаниями, выполняет государство, центром которого является руководство правящей КПК. В нынешнем юбилейном выступлении Си Цзиньпина тема «всеобщего процветания» прозвучала дважды, и учитывая, что в бизнес-среде она на первых порах столкнулась с определенным сопротивлением, понятно, что на ее реализацию мобилизованы значительные силы и ресурсы партийно-государственного аппарата. Общий лейтмотив этой мобилизационной кампании зашифрован идеологемой «нового похода», апеллирующего к той части истории КПК, которая связана с Великим походом китайских коммунистов с юга на север страны в 1934—1946 годах. Учитывая, что тема «нового похода» была впервые поднята еще четыре года назад, на XIX съезде КПК, у данного партийного проекта достаточно долгая предыстория, и нынешний разворот «китайского НЭПа», выражаясь ленинским языком, в сторону укрепления «командных высот» в руках компартии, был предопределен его решениями.

Наблюдатели, безусловно, отметят, а некоторые уже сделали это, тот факт, что нынешнее торжественное собрание открывал и закрывал глава НПКСК Ван Ян, которому после августовских юбилейных торжеств по случаю 70-летия воссоединения КНР с Тибетом, которые он возглавил в Лхасе, многие приписывали чуть ли будущие первые позиции. Сейчас уже ясно, что это не так.

Во-первых, проще всего обратиться к завершающему выступлению Ван Яна сейчас в Пекине, чтобы убедиться, что оно полностью вытекало из речи Си Цзиньпина. То есть доклады были согласованы заранее. Но это лишь формальная сторона вопроса. Соединяя юбилей Синьхайской революции с тайваньской темой, нетрудно увидеть — и это во-вторых, главное, что перспективы воссоединения Китая с ныне мятежным островом помещены в контекст политики «единого фронта», которую под контролем КПК (в лице соответствующего отдела ЦК) осуществляет как раз НПКСК. Этот консультативный орган, до 1954 года служивший китайским парламентом, накопил значительный опыт интеграционной политики преодоления и сглаживания любых противоречий; в частности, он внес важный вклад в обеспечение лояльности китайских диаспор — хуацяо, представитель которых, это важно, также выступал на нынешнем собрании. В условиях выдвижения тайваньского вопроса в авангард китайской внешней политики будущую роль НПКСК в реализации планов именно мирного воссоединения трудно переоценить. Ибо под мирной на самом деле понимается такая интеграция, которая станет следствием внутренних перемен на Тайване, где всего лишь год остается до новых местных выборов и еще год с небольшим после этого — до следующих, так называемых «президентских». Нынешняя глава островной администрации, убежденная сепаратистка Цай Инвэнь свой пост в любом случае покинет, ибо к концу идет ее второй и последний по конституции срок. И если бразды правления перейдут к Гоминьдану, оппозиционному проамериканской ДПП, настроенному на интеграцию острова с материком на принципах «одного Китая» и «одной страны — двух систем», которые и указал в своем докладе Си Цзиньпин, у внешнего агрессора, которым выступают США, не будет даже формальных шансов вмешаться. И помешать процессу объединения.

Очень похоже, что НПКСК сегодня выполняет порученную ему миссию исключительной важности — организовать диалог, способный максимально приблизить воссоединение; отсюда и рост в статусе председателя его Всекитайского комитета, который некоторые аналитики иногда принимают за противоречия, фронду в партийном руководстве или даже подготовку к властному транзиту. «Сухой» вывод из прошедших в Пекине торжеств, похоже, однозначен: провозглашая воссоединение с Тайванем решающим вопросом современного этапа развития страны, китайское партийно-государственное руководство, разумеется, имеет на этот счет четкий план действий. И не нужно иметь семи пядей во лбу, чтобы догадаться, что консолидация партии и власти в этом плане, безусловно, решающее звено.