Об Азербайджане будут судить по состоянию христианского наследия Карабаха

Многочисленные обращения по поводу сохранения исторических религиозно-культурных памятников Нагорного Карабаха пока материализуются со стороны Баку в ничего не значащие успокаивающие реплики. Одновременно они служат и средством пропаганды, утверждающей, что всё, что расположено на территории Нагорного Карабаха, попавшей под контроль Азербайджана, является, по словам президента Ильхама Алиева, «нашим историческим достоянием». Иначе говоря, не извольте беспокоиться, мы сами о своём имуществе позаботимся. А проще говоря: не суйте нос не в своё дело.

«Наше историческое достояние» означает не только территориальное расположение объектов, но и — что самое главное — их историческую принадлежность. Как бы хитромудрые псевдоисторики в Баку не пытались образумить мировую общественность потоком своих фантазий, приписывая создание всех этих армянских памятников от мала до велика кавказским албанцам-христианам, которые через тьму многих столетий проявились как якобы прародители нынешних азербайджанцев-мусульман, мировая общественность по-прежнему с оправданной иронией относится к этому клубку выдумок. И дело даже не в том, что увесистых доказательств этим псевдоисторическим выкладкам нет, как и нет ни одного значимого древнего религиозно-культурного памятника неармянского происхождения на территории Нагорного Карабаха (если не считать двух персидских шиитских мечетей XVIII—XIX веков в Шуше, одна из которых была восстановлена властями НКР на армянские частные пожертвования). Типичная строгая и одновременно изящная армянская церковная архитектура всегда ассоциировалась и будет ассоциироваться именно с армянским, а не с каким-то иным экзотическим зодчеством, и высеченные на камнях-стелах кресты с виртуозными, неповторимыми орнаментами — хачкары — всё равно остаются уникальными христианскими символами работы армянских каменотёсов, как бы их ни переименовывали в творения заблудившихся в веках и землях албанцев-кочевников.

Но дело сейчас даже не в поисках и утверждении исторической истины — это можно оставить для дебатов специалистов. Хотя заранее можно предугадать, что для армян, да и для всех здравомыслящих людей такой спор будет бессмысленным, поскольку все приводимые противоположной стороной вымышленные доводы убедительно опровергались и не раз. В любом случае всё это — археологические находки, произведения искусства и архитектуры, религиозные святыни — принадлежит мировому наследию вне зависимости от трактовки их происхождения. Раз азербайджанцам так уж неймётся для удовлетворения чувства собственного исторического величия считать все эти памятники делом рук своих далёких и малопохожих на них по всем параметрам предков, а армян — только нахлебниками, пускай, если именно это поможет поддерживать эти памятники в целости и сохранности.

На нынешнем историческом витке, в это послевоенное время неопределённости важно другое: как и кем будут сохраняться, реставрироваться эти памятники и святыни, очутившиеся в руках азербайджанских властей. Можно, например, сколько угодно убеждать, что город-крепость Тигранакерт имеет некое древнеалбанское происхождение, но он был отреставрирован силами армян, там находится музей, а что будет с этим объектом дальше? Станет ли он объектом в официальном ведении министерства культуры Азербайджана? Будут ли выделяться необходимые средства из госбюджета на его содержание, или же в отношении него начнёт действовать пресловутый остаточный принцип для Нагорного Карабаха, применявшийся во времена советского Азербайджана? Как туда смогут попасть туристы: добираться за 300 километров из Баку или 25 километров из Степанакерта (в его окрестностях, кстати, имеется и аэропорт)?

Аналогичный вопрос и о главной святыне Нагорного Карабаха — храмово-монастырском комплексе Дадиванк с его величественными, великолепными фресками христианских святых. Несмотря на то, что комплекс приобрел свой нынешний вид в XIII веке (начало строительства относится к IX веку), Институт кавказоведения Национальной Академии наук Азербайджана уже объявил, что «памятник не имеет к армянской истории никакого отношения». И называется он на самом деле, мол, не Дадиванк, а Худавенг. Остаётся только снять кресты с куполов и вывезти хачкары с высеченными на них крестами, чтобы позволить в лучшем случае облачить монастырь в новую, выдуманную историю, а то и форму, скроенную по азербайджанским «научным» лекалам. И это самый щадящий вариант для этого памятника древнего христианского зодчества. Превращен же собор Святой Софии в Стамбуле в мечеть, так почему такая же участь не может постигнуть Дадиванк, раз пример подал турецкий старший брат ?! А уж если он насупит брови и цыкнет, то тем более. Зря что ли, как сообщает Human Rights Watch-Afrin-Syria, Турция открывает два офиса в Африне для регистрации туркоманов-сирийцев, желающих переселиться в Нагорный Карабах? Добровольцев, оказывается, уже много. А получается непорядок — карабахцев вынудили уехать, дома освободить, а все места, где можно было бы совершить намаз, всё ещё заняты какими-то армянами, цепляющимися за свои храмы для «неверных». Решение одно и простое — подвинуть аборигенов подальше и взять себе то, что можно взять, чем строить заново. Заменить кресты на полумесяцы, расстелить коврики, и дело с концом. Cработало же с сербскими церквями в Косово, сработает и здесь.

Допустим, вставшие на охрану Дадиванка российские миротворцы не позволят совершать акты вандализма. Да и настоятель монастыря, отец Ованес, с автоматом в руках прошедший и первую, и вторую карабахские войны — крепкий орешек, эмигрировать не собирается, он личность твёрдой воли и веры, молчать или бездействовать не будет. Но каким образом к монастырю можно будет попасть? Реально это сделать либо из Еревана, минуя озеро Севан, по северной дороге, через Варденис (долгий путь), либо с юга, из Степанакерта (близкий путь), но для этого нужно пройти контрольно-пропускной пункт и проехать по территории, занятой азербайджанскими войсками. Начнёт ли для этих целей действовать какой-то особый разрешительный или визовый режим, какой будет установлен порядок проезда до Дадиванка и от него в Степанакерт? Как будет (и будет ли?) обеспечиваться безопасность попадания туда на всем протяжении маршрута после пересечения границы с Арменией или с нынешней границей с НКР?

Алиев пока отделался общей, но уже насторожившей фразой о том, что «нашим христианам будет обеспечен доступ». Опять же ключевое слово — «нашим», то есть тем немногочисленным армянам, оставшимся жить в основном в Баку в силу смешанных браков и являющимся гражданами Азербайджана. Но круг желающих посетить этот шедевр армянского церковного зодчества значительно шире, и пока непонятно, как азербайджанская сторона намерена обеспечивать посещение этого объекта «не нашим» христианам, да и вообще всем интересующимся? Не говоря уже о том, что храмовый комплекс Дадиванк — действующий религиозный объект, где ещё до недавнего времени происходили службы, религиозные обряды и венчания, были местные и приезжие прихожане — он является составной частью армянской апостольской церкви.

Сопутствующий вопрос и о реставрационно-искусствоведческих работах в Дадиванке. Усилиями и энергией отца Ованеса к реставрации величественных фресок были привлечены, помимо армянских, итальянские специалисты. По понятным причинам их там сейчас нет, но продолжать реставрационные работы необходимо, хотя бы для сохранения, консервации всего того, что удалось обнаружить под многолетним слоем сажи и копоти (до первой карабахской войны годами там располагался скотный двор, где прямо в главном храме жгли костры). Как азербайджанская сторона видит, кто теперь будет заниматься этим кропотливым делом и на какие средства? К тому же на территории комплекса, несмотря на огромный объём проделанных под руководством отца Ованеса восстановительных каменотёсных работ (до первой карабахской войны вся монастырская территория представляла собой практически руины), там есть ещё, что приводить «в божеский» вид.

Ещё один значимый объект — уникальный по архитектуре, изящный, стремящийся к небу белоснежный армянский собор (Казаченцоц) Святого Христа Всеспасителя в городе Шуши. В советское время азербайджанцы, в основном населявшие город, содержали его в полуразрушенном состоянии, устроили в нем амбар, потом гараж, а во время первой карабахской войны — склад боеприпасов, которые, к счастью, не успели взорвать перед отходом из города. Азербайджанские военные после недавней сдачи им Шуши на этот раз проявили иной вид «уважения и терпимости» к чужеродной религии — упражнялись в стрельбе по ангелам, стоящим у капителей купола колокольни, лик и фигура одного из ангелов в итоге оказались совершенно разрушенными. О том, что храм разрисовали надписями на азербайджанском языке заранее привезённой черной краской уже и говорить не приходится. Фактически подставили своего президента, дезавуировали его заявление о том, что «Азербайджан — является страной с очень высоким уровнем религиозной толерантности». Впрочем, президент Азербайджана позволил себе для оправдания нанесённого собору вандализма просто непристойное предположение — разрушение элементов храма могли, дескать, совершить сами армяне, чтобы обвинить Азербайджан. Надо полностью не понимать характер армянского народа и его трепетное отношение к своей религии, чтобы всерьёз допустить такую ересь. Или настолько не уважать умственные способности людей, чтобы считать, что в такое могут поверить. Но от разрушения купола собора было уже не отвертеться — в результате целенаправленного ракетного обстрела он дважды получал попадания и обрушился.

Однако даже тогда Алиев, вместо выражения сожаления, утверждал без тени смущения, что «мы не наносим ударов по гражданским объектам», хотя этот собор, возвышающийся над городом, отчётливо виден издалека. Именно он и служил ориентиром для стрелявших. Кто, как, когда, какими силами, материалами, за какие средства будет теперь восстанавливать этот объект? Опять же — доступа туда армянам нет, город был полностью передан в азербайджанские руки по трёхсторонней договорённости о прекращении военных действий. Но туда и азербайджанцам добраться, минуя территории, оставшиеся в руках армян, довольно проблематично даже на танке через ведущее к Шуши ущелье. Гражданского населения, как армянского, так и азербайджанского, в городе нет — одни военные, заниматься восстановлением собора некому. Для доставки туда армянских стройматериалов, механизмов, архитекторов и рабочих, обеспечения их безопасности понадобятся российские миротворцы, но для этого им нужен соответствующий мандат Москвы и согласие Баку. А ведь этот собор был и формально остаётся действующим, у него есть настоятель и прихожане со всей округи. Ситуация пока абсурдная — собор, хоть и сильно поврежденный, есть, но попасть в него верующим нельзя.

Когда президент Азербайджана объявляет все исторические, культурные и религиозные памятники Нагорного Карабаха под своей властью и предметом личных гарантий, оправданно спросить: а есть ли у азербайджанских властей полный перечень этих объектов, есть ли понимание, в каком состоянии находится каждый из них? Очевидно, что он нуждается в обновлении, если не в создании заново, и это задача не менее важная, чем демаркация армяно-азербайджанской границы. Для начала можно обратиться к монографии «Историко-архитектурные памятники Нагорного Карабаха», изданной в 1988 г. в Ереване. И было бы правильно к подготовке полного реестра (как по армянским, так и по азербайджанским источникам) призвать международных специалистов, создать многостороннюю экспертную комиссию. Этим может быть обеспечена как полнота и достоверность информации, так и грамотная профессиональная оценка состояния всех объектов, составление соответствующих рекомендаций и технических планов.

Азербайджанские власти должны сознавать, что всё, что связано с памятниками материальной культуры и христианской религии на территории Нагорного Карабаха, является достоянием всего цивилизованного человечества. Сделать вид, что это частное дело Азербайджана, не получится. Пример Турции, оставившей в полной разрухе и запустении армянские храмы в Западной Армении после изгнания оттуда армян, не должен воодушевлять — времена изменились, человеческие ценности тоже. В сохранении этих больших и малых памятников заинтересован не только народ соседней страны, с которым Баку вроде бы намеревается налаживать мирное сосуществование. И даже не такая уж далёкая история с тотальным и целенаправленным уничтожением всего армянского культурно-исторического наследия в Нахичевани, к чему приложил свою руководящую руку и чем гордился отец нынешнего президента Азербайджана — Гейдар Алиев, уже не сможет в точности повториться, и не стоит испытывать судьбу на этот счёт, раз уж Баку принялся за создание в мире своего образа просвещённого государства, хотя и под двусмысленным лозунгом «Азербайджан — страна огня».

Горящие дома покидающих навсегда Нагорный Карабах армян как никогда ярко высвечивают неверие армян как в бытовую, так и в религиозную толерантность своих соседей. Но массовый исход не означает, что внимание к положению дел с остающимся армянским наследием на отошедших под власть Азербайджана территориях Нагорного Карабаха будет ослаблено, скорее, наоборот. Но надо осознавать и другое — любые разрушительные действия против христианских святынь и исторических памятников на территории Нагорного Карабаха, где теперь стоят азербайджанские войска, должны расцениваться как намеренная провокация, чтобы вызвать ответную ожесточённую реакцию. Нет сомнений в том, что, если горячие головы в Армении или НКР поддадутся на неё, она и послужит основанием для обвинений со стороны Баку в ненадёжности обязательств Еревана в деле прекращения огня и нормализации обстановки, да и в целом в коварности и беспринципности армян. Поэтому разрушительное возмездие за вандализм по принципу бумеранга — это не метод; лучше отслеживать, предвидеть и предотвращать, чем задним числом мстить.

Баку следовало бы изначально проникнуться осознанием того, что эту тему замотать не удастся, она будет постоянно подниматься как странами, так и международными организациями, да и общественными объединениями всего мира. Недаром она уже и теперь попала в центр внимания, иначе президент России Владимир Путин точечно не поднял бы её первым делом в разговоре с Алиевым 14 ноября, сразу после прекращения военных действий. Деваться было некуда, и заверения, хоть и в обтекаемой форме, но были даны (Алиев: «Азербайджанская сторона будет действовать именно в таком ключе — обеспечения сохранности и нормализации церковной жизнедеятельности святынь Нагорного Карабаха»), публично подтверждены (Алиев: «Мы всегда остаёмся приверженными нашим обязательствам»), теперь дело за их воплощением в жизнь.

Министерство культуры Азербайджана 12 ноября 2020 г. в тон своему президенту провозгласило: «Христианское наследие, независимо от его происхождения, будет защищено, восстановлено и отдано в пользование». Но пока эта политика ещё не проверена в действии, механизм не создан, надёжным гарантом выступают только российские миротворческие силы. Однако их дислокация строго регламентирована, они просто не в состоянии за всем уследить. При этом не будем забывать, что их мандат ограничен коротким пятилетним сроком, время уже пошло, а процесс создания других дополнительных гарантий так и не начат. Ереван и Степанакерт после проигранной войны и потери земель продолжают находиться в состоянии глубокого нокдауна. Весь спектр дискуссий сместился в политическую разговорную парламентско-уличную среду (в Ереване) и в налаживание элементарных бытовых условий в преддверии зимы (Степанакерт), а о конкретных шагах по защите и сохранению попавшего в руки Азербайджана своего наследия пока не озаботились.

Зато озаботилась Россия. Российский министр иностранных дел Сергей Лавров напрямую порекомендовал руководству ЮНЕСКО «более инициативно предложить свои услуги в том, что касается сохранения культурного, цивилизационного, религиозного наследия в Нагорном Карабахе». С одной стороны, армянам остаётся только «подхватить знамя» и даже развернуть новые. С другой стороны, логично предположить, что раз уж все исторические памятники Нагорного Карабаха объявляются Баку «своими», то и забота о них, организация этого дела и достаточное финансирование должно ложиться в основном на азербайджанскую сторону. Это ещё и шанс для Баку проявить свою суть. Недаром Путин деликатно, но настойчиво неоднократно напоминает, а точнее, подсказывает своему азербайджанскому визави, что весь комплекс этих вопросов имеет «важное нравственное, человеческое измерение». Намёк должен быть понятен: от того, какие конкретные действия (заявления из общих слов не в счёт!) начнут предпринимать власти Азербайджана в отношении христианских памятников Нагорного Карабаха, и можно будет судить о том, каково этическое здоровье этой страны, о дееспособности всех тех положительных, нравственных качествах её народа, которые преподносятся его руководителем как образец для подражания.