Будущее для России: от страны третьего мира — к прогрессивному обществу

Филипп Ван Парайс, Янник Вандерборхт. Базовый доход. Радикальный проект для свободного общества и здоровой экономики. М: Издательский Дом ВШЭ, 2020

2020 год становится переломным — если не для устройства мира, то для нашего взгляда на него. Затянувшиеся «выходные», резкий удар по экономике, падение цен на нефть, не самые адекватные действия властей, крах иллюзий международного «сотрудничества»: многих людей всё это заставило серьёзно задуматься о будущем… И осознать, что будущего нет.

Оглядываясь назад, мировую систему сложно назвать стабильной: то война, то кризис, то санкции. Тем не менее «в целом» капиталистическая экономика и плюс-минус политика казались вечными и неизменными. Этот «конец истории» не решил никаких проблем: бедности, роста производительности, неравенства, положения «отстающих» стран, народовластия. При этом он не подразумевал никакого качественного развития, изменения, новизны: как есть, так и будет (за исключением косметических изменений вроде толерантности и разнообразия гендеров). Сегодня налоги будут чуть больше, завтра — чуть меньше; сегодня занятость растёт, завтра, в кризис, — падает… Показательно, что даже пришедшие к власти в ряде стран социалисты не предприняли никаких радикальных шагов: в революцию и Советы никто не верил, а в рамках капитализма ничего особенного и не придумаешь.

Можно было бороться за то, чтобы «не стало хуже» (и в России многие этим занимались); можно было надеяться пусть не на процветание, так хоть на «стабильность»… Пока в очередной раз всё не рухнуло. Конечно, жизнь, так или иначе, восстановится, мы привыкнем, немножко ужмёмся. Может, китайцы чего предложат. Но… неужели наше будущее — это прозябание в издевательском дне сурка? Это всё, что принёс человечеству XXI век?

Наряду с переосмыслением старых крупных проектов вроде марксизма, кейнсианства или левого либерализма, сегодня на сцену выходят идеи если не совсем новые, то прежде не пользовавшиеся популярностью. Одна из них — безусловный базовый доход (далее — ББД), то есть введение гарантированных периодических выплат каждому гражданину государства (или вообще каждому человеку). Вариации этой идеи в течение ХХ века всплывали у политиков и государственных комиссий в тех или иных государствах, но если и принимались, то в сильно урезанном и искажённом виде. Широкой известности она не приобрела и ходила преимущественно в кругах западной интеллигенции (хотя её переняли некоторые африканские и индийские деятели), а в последние годы — среди защитников окружающей среды, пиратских партий и в некоторых особо «свободомыслящих» сообществах.

Бельгийские экономисты Филипп Ван Парайс и Янник Вандерборхт, давние идеологи ББД, дают полноценный обзор (и, неожиданно, развёрнутую критику) этой идеи в своей книге «Базовый доход. Радикальный проект для свободного общества и здоровой экономики». Впрочем, работа интересна не только этим: в ней даётся ёмкий обзор истории социальной политики на Западе, а затем ББД сравнивается с другими, традиционными и новыми (даже ещё не реализованными на практике) подходами к государственной помощи и социальному страхованию. Рассматривая этические основы своего проекта, авторы сопоставляют его с проектами либерализма, теорией справедливости Ролза и даже с коммунизмом — представленным в книге хоть и сжато, но, на удивление для либеральной западной литературы, адекватно.

В отличие от многих сторонников ББД, Парайс и Вандерборхт холодно относятся к имеющимся экспериментам с базовым доходом, даже если они и принесли явные положительные результаты. Для них смысл проекта не просто в борьбе с бедностью, повышении эффективности государственной помощи или сокращении неравенства. Авторы доказывают, что ББД должен качественно изменить рынок труда и ситуацию эксплуатации — а этого не могут показать локальные и ограниченные во времени эксперименты.

Работники больше не будут соглашаться на плохие условия труда, боясь за своё выживание. Исчезнет важнейший «козырь в рукаве» работодателя, известный со времён Энгельса: резервная армия труда, то есть массы отчаявшихся безработных, согласных на любые условия и потому осуществляющих «демпинг». Нужно заметить, что работникам откроется не только возможность «бесконечной забастовки»: широкий низовой протест, социальный и политический, часто сдерживается боязнью потерять работу (особенно у бюджетников), даже (или «особенно») если речь идёт о скудных зарплатах.

Для авторов не менее важно, что люди смогут отвести часть времени (или всё время) «непроизводительному» (или, вернее, не приносящему дохода) труду вроде присмотра за детьми и стариками, работы по дому, творчеству, волонтёрству, политике и т.д. В пределе рынок вообще должен перестать ограничивать человека: он сможет посвятить жизнь тому, что сам посчитает нужным, а не тому, за что капиталисты готовы платить деньги.

Как видно, авторы сильно выходят за рамки капиталистической эффективности и максимизации прибылей. И в связи с этим нужно отметить, что у сторонников ББД можно выделить два подхода: реформистско-компромиссный и революционный. В первом случае базовый доход рассматривается как мягкий, приемлемый для господствующих классов метод поддержки низов. Например, доказывается, что это — более дешёвая и эффективная программа борьбы с нищетой, чем кураторство или целевые пособия. Предельный случай — адепты свободного рынка, предлагающие снять с государства все социальные обязательства, сократить бюрократию и откупиться от народа, просто дав ему деньги — ББД. Как замечают Парайс и Вандерборхт, следующим шагом, очевидно, становится отмена ББД.

Революционный взгляд гораздо более интересен. В общих чертах, он опирается на «постиндустриальную» трансформацию производства, труда, рынка рабочей силы и фактически на появление нового передового класса — прекариата. Здесь поднимается тема частичной и неофициальной занятости, временных контрактов, аутсорсинга и т.д. — то есть принципиального ухода от стабильной и полной занятости, на которой держалось классическое социальное государство. Из-за взлёта производительности и автоматизации большая часть человечества оказывается просто не нужна капиталистической экономике, а потому труд перестаёт быть главной ценностью, к которой привязаны политические права, пособия, социалка и иные блага.

Соответственно, ББД оказывается программой, наиболее соответствующей интересам прекариата. Более того, она в значительной степени соответствует интересам других угнетённых (большей части общества), и потому прекариат оказывается передовым классом. Подобная аналогия с марксистскими описаниями роли пролетариата является спорной, но многообещающей. Правда, обоснование и наполнение конкретным содержанием такого взгляда требует серьёзной исследовательской и статистической работы: где распространён прекариат, сколько его, как он выглядит на самом деле (может, это исключительно успешные фрилансеры)? Действительно ли «постиндустриальная» экономика вытесняет индустрию? Насколько распространена автоматизация и роботизация? Какая роль в этом отведена развивающимся странам и, условно, китайской промышленности? Пока что тема прекариата (и во многом тема постиндустриального мира) остаётся слишком умозрительной; она строится скорее на абсолютизации отдельных трендов и частных случаев в развитых странах. Ей не хватает своего «Капитала». То же можно сказать и про базовый доход, исходящий во многом из тех же тенденций и наблюдений.

Читайте также: Всеобщий безусловный базовый доход: как выглядит утопия XXI века

К сожалению, авторы полностью обходят эти вопросы стороной; они опираются скорее на «общую логику» и на «очевидные» тенденции. В части описания преимуществ ББД книга следует революционному взгляду. Но когда дело доходит до реализации проекта, авторы рвут всякую связь с прекариатом (якобы он не способен к политической организации) и пространно обсуждают, как можно профинансировать базовый доход, не перегружая богатых. Оказывается, что никак: книга переходит к рассуждениям о том, что нужно начинать с малого, о частичном базовом доходе, о целевых переводах и т.д. Хотя авторы приводят неплохие доводы, почему ББД мог бы стать лозунгом профсоюзов, социалистов, феминисток и политических либералов, — констатируется, что по факту ни одна из этих групп не готова поддержать проект. В итоге авторы доходят до рассуждений о том, что богатых всё-таки можно будет заставить раскошелиться, если надавить на их патриотизм и гуманизм.

Такая попытка подать ББД в качестве компромисса, проекта, не затрагивающего капитализм и интересы богатых, является столь абсурдной, что это отмечают даже сами авторы. Ведь смысл базового дохода в том, чтобы «взорвать» капитализм! Он должен усилить позиции работников и даже поставить под угрозу эксплуатацию; он ломает систему принуждения к труду и даже ниспровергает саму идею оплачиваемого труда. Непонятно, как при такой постановке вопроса вообще можно обсуждать компромисс с капиталом: максимум, капиталистов можно попытаться обмануть, выдав ББД за «ослабление государства» (что не менее наивно).

Но если уж мы собираемся бороться с капиталом, то является ли базовый доход достаточно радикальным требованием? Нужно ли его принимать, условно, при социализме? Насколько он привязан к существующей мировой капиталистической системе?

Так, авторы заявляют, что суть ББД не в том, чтобы отобрать у капиталистов прибавочную стоимость, полученную от эксплуатации трудящихся. Предполагается, что и капиталисты, и рабочие эксплуатируют нечто третье — богатство предыдущих поколений в виде технологий, знаний, инфраструктуры и т.д. Это — источник благ, аналогичный земле и ископаемым. Капитал действительно пользуется природой, государственной инфраструктурой, коммуникациями, общественной организацией, культурой и т.д., зачастую не компенсируя их обществу — равно как и «внешние эффекты» вроде ухудшения экологии. Однако насколько это является пассивным общим достоянием, а насколько вложенным живущими гражданами трудом — вопрос философский. По крайней мере, без задействования капиталом живого труда и изъятия у него неприлично большой доли произведённого (что в итоге выражается во вполне конкретном сверхпотреблении и роскоши у одних при работающей нищете других) вся эта эксплуатация «наследия» была бы невозможна. При направленном на развитие человека (а не частный доход) планировании социализма или низовом управлении коммунизма такая «эксплуатация» теряет всякий смысл.

А вот что действительно могут эксплуатировать и работники, и капиталисты — так это другие страны. К их чести, авторы согласны с этим обвинением, но не считают его поводом оставить всякие попытки добиться справедливости хотя бы в рамках отдельных стран или союзов; ведь только укрепившись на национальном уровне, выстроив организации и институты, можно влиять на мировую политику.

В итоге, при всей привлекательности концепта ББД, ему катастрофически не хватает проработанной связи с текущей реальностью. Чьи интересы он отражает? Какие силы за ним стоят? При каком политическом раскладе он лучше, чем социализм или коммунизм? Авторы подчёркивают, что, в отличие от коммунизма, опирающегося на тенденции и противоречия текущей ситуации, ББД — это скорее идеалистический проект. Однако несложно заметить, что реализовать его без борьбы с господствующими классами будет невозможно. Это противоречие должно разрешиться в ту или иную сторону: либо, как это уже было, в урезание ББД до чего-то малозначительного, либо в разработку революционной (по сути) теории для XXI века, в которой базовый доход ценен не как компромисс, а как самостоятельный принцип организации социалистического общества.

Возможен ли такой поворот «влево»? Если интуиция авторов про прекариат хотя бы в общих чертах правильна, ББД может соединиться с более массовым движением и принять более последовательную форму. На это указывают современные подвижки в организации «профсоюзов» фрилансеров, художников, неформально занятых и т.п. Потому усилия авторов по популяризации своего проекта как чего-то радикального и революционного полезны, хоть и непоследовательны.