Тепло с «человечиной»: как утилизируют медицинские отходы в России

Мусорная реформа в России только набирает обороты, но уже сейчас понятно, что проблем с утилизацией отходов — хоть отбавляй. Помимо серьёзного экологического урона от несанкционированных свалок или недолжным образом организованной переработки, теневого бизнеса, существует, оказывается, ещё одна весьма щепетильная тема — медицинские отходы. Это только в СанПиН всё гладко и понятно: классы отходов, способы обеззараживания и утилизации, а на практике всё гораздо страшнее.

К примеру, кочегар Славик (как он себя называет) с некоторых пор лучше всех знает, что у выражения «человеческое тепло» есть ещё один — весьма изощрённый смысл. «Человечину», привезённую медиками из соседней районной больницы, пришлось сжигать в обычной сельской котельной, отапливающей помещение дома престарелых в Алтайском крае.

При более тщательном изучении темы выяснилось, что эти опасные медицинские отходы класса «Б» утилизируют не по правилам не только в этом регионе.

«С кистью в пасти»

В июле 2017 года жёлтые пакеты с ампутированными конечностями обнаружились на полигоне вблизи дачного посёлка в Иркутской области. Тогда сотрудники Вихоревской городской больницы сослались на то, что по ошибке доставили груз на свалку, принадлежащую одному из промышленных предприятий. Аналогичную «ошибку» совершили в Костроме. Выяснилось, что это сотрудники МУП «Ритуальные услуги и спецобслуживание» не должным образом захоронили три деревянных ящика с человеческими органами (ампутированные конечности, внутренние органы): два деревянных короба были закрыты, однако, крышки к боковым стенкам ящика были не прикреплены. На третьем коробе крышка отсутствовала совсем.

В августе 2018 года выяснилось, что особо опасные отходы под бытовой мусор маскируют больницы Петербурга. По данным «Фонтанка.ру», столичные больницы генерируют шесть тысяч тонн опасных медицинских отходов в год, но вместо утилизации все они попадают на бытовые полигоны. Непрозрачным оборотом опасных отходов, уверены в прокуратуре Петербурга, грешат все медицинские учреждения, а их более 300. Между тем только в одной Боткинской больнице госзакупка по сбору, вывозу, обезвреживанию и размещению медицинских отходов класса «Б» и «В» составляла почти 500 тысяч рублей.

В октябре 2018 года свалка медицинских отходов была обнаружена в Ленинском районе Тулы. Ведро с содержимым, маркированным как медицинские отходы класса «Б» (эпидемиологически опасные медицинские отходы), бросили в районе садового товарищества «Пищевик».

Читайте также: В Туле найдена свалка эпидемиологически опасных медицинских отходов

Также известно, что в печи, которая находится на промбазе в Привокзальном районе Тулы, в дневное время рабочие жгли дрова для обогрева, а по ночам подкидывали к ним медицинские отходы класса «Б»: шприцы, капельницы с кровью, медикаменты. Вонь стояла жуткая, но вмешательство общественников помогло, отмечали местные СМИ.

В начале февраля 2018 года большая свалка опасных медицинских отходов была обнаружена в лесу у Улыбышевского кладбища (Владимирская область). Но её содержимое, как отмечают местные журналисты, намеренно подожгли, чтобы скрыть улики и затруднить возможность установления недобросовестного подрядчика.

В Кургане с несанкционированной свалкой медицинских отходов, находящейся в металлическом ангаре, расположенном недалеко от двух крупных медицинских учреждений, борются с августа 2018 года. Но даже после выписанных штрафов гора пакетов с пробирками, кровавыми бинтами и марлей долгое время не была утилизирована. Зловоние и едкий дым испытывали на прочность пациентов и сотрудников корпуса Научного центра восстановительной травматологии и ортопедии имени академика Г. А. Илизарова, а также жителей близлежащих домов по улице Яблочкина. В октябре 2018 года активисты ОНФ выяснили, что горы медицинского мусора просто «переехали», их продолжают складировать в соседнем помещении с трубой. Директор организации, утилизирующей медицинские отходы, заявил, что не знает, что творится «за стенкой».

Читайте также: «Есть вопросы к надзору»: в Кургане не утилизируют пробирки

Немало переживаний испытали недавно жители Воронежа.

«После того как собаки раскопали ампутированные конечности и одно из животных прибежало к сторожу с кистью в пасти, местная полиция неделю искала «расчлененку». Зато теперь у нас всё по-другому! На кладбище выкопали шурф, куда свозят весь биологический материал. Конечно, больницы заключили договор с местной администрацией», — поделилась с корреспондентом ИА REGNUM Татьяна В.

После таких историй информация корреспондента ИА REGNUM из Ленинградской области уже не кажется слишком невероятной.

«Я родом из города Сосновый Бор. Так вот, у нас в городе довольно давно говорили, что останки после абортов сжигают за больницей. Подтверждения или опровержения этой информации я не видела. И конечно, это было что-то на уровне городской легенды, слухов. Правда, были люди, которые утверждали, что видели сжигания сами», — отмечает Анастасия Полозкова.

«Человеческое тепло»

В своём романе «Остров Сахалин», где повествуется о пограничном нравственном состоянии новой России, Эдуард Веркин описал сцены, в которых усопших использовали как топливо для энергостанции.

«При правильной организации процесса труп горит долго и жарко, так что мертвецы — ценное сырье», — пишет автор фантастического произведения.

Вячеслав, работающий кочегаром в одной маленькой котельной при доме престарелых в алтайском селе, наверное, этого произведения не читал, однако в интервью корреспонденту ИА REGNUM признался, что был шокирован, когда медики из одной алтайской ЦРБ привезли ему для сжигания пакет с человеческими органами и конечностями.

Понимаете, тут такое дело, если я скажу правду, то могу я пострадать.

Да, правда.

Точное число не подскажу, но в конце января 2019 года. Утром к нам приехали из района врачи и привезли эти, как вы сказали, биологические отходы, их сжигали в котельной.

Один тёмный пакет размером примерно с подушку, может, чуть побольше.

Я в тот момент был на смене, но, узнав о такой просьбе, сказал, что ни закидывать, ни прикасаться к пакету не буду. Они просто сами закинули в топку, и всё.

Первый раз. Я слышал, что они возили в деревню куда-то, в другой район, там сжигали. Но там теперь что-то закрылось, и вот привезли к нам. Я решил, что если бы у них в больнице была своя котельная, они бы там сжигали, а раз нет — к нам привезли.

Был поражён, шокирован, не считаю это нормальным. Дико — «человеческое тепло» получилось. Только пожалуйста, не «сдавайте» меня, у нас работы в селе нет. Проблемы будут.

Напомним, то, что сожгли в обычной алтайской котельной, согласно СанПиН 2.1.7.2790−10, относится к медицинским отходам класса «Б». Это «эпидемиологически опасные отходы: материалы и инструменты, предметы, загрязненные кровью и/или другими биологическими жидкостями, патологоанатомические отходы, органические операционные отходы (органы, ткани и так далее)». И они, в соответствии с требованиями законодательства РФ, «подлежат кремации (сжиганию) или захоронению на кладбищах в специальных могилах на специально отведенном участке кладбища». Для перевозки отходов класса «Б» «должны использоваться специализированные транспортные средства — использование их для других целей не допускается».

Кстати, бывший главврач одной из ЦРБ в Алтайском крае признался, что сжигание отсечённых конечностей и других частей человеческого тела в районах — норма:

«Зимой сжигаем в котельных, летом отправляем в биотермическую яму-скотомогильник. Мы говорим о биологических отходах, которые отнесены у классу «Б». Транспортировкой и утилизацией таких отходов должна заниматься организация, имеющая лицензию на данный вид деятельности, а лечебные учреждения обязаны заключить договора. Но это все в идеале.

В реальности — кто во что горазд. Роспотребнадзор ежегодно подвергает руководителей административным штрафам, но не поднимает проблему на региональный уровень. Ему хорошо — рубят «палки», — признался бывший главврач ЦРБ Вячеслав.

По его словам, на все эти ухищрения медики идут, чтобы сэкономить и без того скудный бюджет стационаров, а про возможное заражение почвы и людей стараются не думать.

Но если Роспотребнадзор и «рубит», а нарушения с утилизацией медицинских отходов допускаются повсеместно, то почему в отчёте за 2018 год, размещённом на сайте алтайского филиала этого ведомства, выявленных нарушений требований санитарных правил СанПиН 2.1.7.2790−10 совсем мало?

«В 2018 году в отношении субъектов надзора, осуществляющих медицинскую деятельность, проведено 224 контрольно-надзорных мероприятий, из них: плановые проверки — 123, внеплановые проверки — 101, административные расследования — 5. В ходе надзорных мероприятий обследован 781 объект, выявлено 3648 нарушений, что составило 16% от всех выявленных нарушений», — отмечается в официальном документе.

Из него же следует, что нарушения требований санитарных правил СанПиН 2.1.7.2790−10 «Санитарно-эпидемиологические требования к обращению с медицинскими отходами» было выявлено чуть более десятка.

«Много не заработаешь»

Ещё один бюджетный вариант, к которому прибегают медики при утилизации медицинских отходов, — кладбище.

«К нам в больницу попадает очень много инфицированных пациентов. Но если отнимают ногу или накапливаются человеческие плоды — куда их, не сжигать же? Мы их обычно подхоранивали на кладбище. Остальное отвозили в морг. Там деньги на утилизацию выделяются, но почему некоторые куда попало везут — не знаю, может, тоже из экономии», — пояснила ИА REGNUM начмед одной из алтайских больниц.

У алтайского общественника, кандидата медицинских наук Константина Емешина имеется своя точка зрения:

«Это серьезная проблема. Я с ней сталкивался, когда обнаружил, что главные врачи в Барнауле заключают договора вроде бы как на специальную утилизацию, платят соответствующие средства, но реально всё просто шло на барнаульскую свалку в общем объеме. Но соответствующие главные врачи получали «откаты».

По признанию бывшего директора одного из крупнейших мусороперерабатывающих предприятий Барнаула (ОАО «ЭКО-комплекс») Юрия Музюкина, руководитель одной из компаний, занимающихся утилизацией медицинских отходов, ранее предупреждал его, что одна конкурирующая фирма просто вывозит опасный мусор на городскую свалку. Но установить данный факт не удалось, хотя Юрий Музюкин и пытался.

«У нас край большой — в отдалённых районах никакой утилизации не предусмотрено, кто же повезёт отходы в Барнаул, за сотни километров? Естественно, сжигают в котельных. Я понимаю, что это не очень правильно, что-то может и в воздух уйти, но вот такие дела», — отметил Юрий Музюкин.

Руководителю компании «ЭкоСервис» из Барнаула Сергею Бащенко если и известны такие недобросовестные компании, то в разговоре с корреспондентом ИА REGNUM он о них упоминать не стал.

«До 2011 года все медучреждения, где происходят операции, заключали платные договоры с похоронными службами, откуда им привозили ящик в виде гроба, куда эти отходы накапливались, при этом из-за отсутствия холодильного оборудования и других элементарных условий в лечебных учреждениях в воздухе наблюдался, по меньшей мере, неприятный запах. Затем сотрудники ритуальной службы по заявке вывозили эти ящики на обслуживаемые ими кладбища, где и захоранивали.

Затем, когда мы создали свою организацию, приобрели специализированное оборудование (инсинераторы), имеющее заключение государственной экологической экспертизы, получили лицензию на утилизацию медицинских отходов, в том числе и биологических, мы приступили ежедневной термической утилизации всех отходов лечебных учреждений, включая и биологические. Мы забираем отходы в специальных пластиковых одноразовых емкостях, взвешиваем, доставляем к месту утилизации в специализированном транспорте и закладываем в топки печей (инсинераторов). Процесс горения сопровождается постоянной очисткой отходящих газов. Так мы работаем в Барнауле практически все восемь лет.

Как работают конкуренты — сказать не могу. Но в районных больницах нет возможности утилизировать так же как мы это делаем, поэтому видимо и пытаются сделать так, как им угодно. С отдаленными ЦРБ у нас практически нет взаимоотношений, так как транспортные расходы не позволяют этот бизнес делать рентабельным, да и больницы не имеют финансовой возможности самостоятельно привезти эти отходы к нам на утилизацию», — пояснил Сергей Бащенко.

Что касается стоимости услуги, то она, по его словам, формируется на аукционе.

«Ежегодно по каждому учреждению проводятся аукционы, где в зависимости от конкурентности цена может быть от 20 до 100 рублей за один килограмм. Что касается количества образующихся медицинских отходов в Барнауле и Бийске, то это по меньшей мере около 500 тонн в год. С нашими заказчиками, включая и частные лечебные учреждения, с которыми мы имеем договорные взаимоотношения, исполнение обязательств происходит в строгом соответствии с законодательством РФ.

Но когда медицинские отходы, включая биологические, сжигают в котельных или в необезвреженном виде лечебное учреждение или иной оператор бизнеса обращения с опасными отходами вывозят на полигон — это ненормальная и незаконная схема. Это означает, что главные врачи и директора организаций по меньшей мере экономят деньги.

Сегодня бюджет лечебного учреждения зависит напрямую от количества и качества оказанных услуг, за выполнение которых оплачивает фонд социального страхования. Дефицит бюджета ЛПУ видимо приходится регулировать не совсем законной его экономией. В частности, вместо вывоза отходов в специализированную организацию, на деле происходит сжигание его либо в собственной котельной, либо размещение на свалке. Но только эта экономия с нарушениями законодательства получается, не такая, как нужно. Однако я уверен, что в данном случае не о собственном кармане главные врачи пекутся», — считает руководитель компании «ЭкоСервис» из Барнаула Сергей Бащенко.

До «человеческого тепла» докатимся?

Как видно, причины, по которым с ампутированными человеческими органами и внутренностями проделывают такие невообразимые вещи, разные: бедным больницам не хватает средств на должную утилизацию, а некоторые преуспевающие медучреждения могут прибегнуть к обычным мусорным полигонам и маленьким сельским котельным, дабы «сэкономить». Но и недобросовестных фирм, занимающихся утилизацией специальных медицинских отходов, тоже немало.

Надзорные органы многое об этом знают, но ничего не меняется после проведённых проверок: нарушения зафиксированы, выписаны весьма скромные административные штрафы, а биологические и другие медицинские отходы (использованные шприцы, гнойные бинты и прочее) и прочее по-прежнему утилизируют абы как.

Ну, а правоохранители признают: система обращения с медицинскими отходами далека от совершенства: никто не контролирует исполнение контрактов на утилизацию, многие медицинские учреждения не запрашивают у фирм, выигравших тендеры, документацию на право обращения с медицинскими отходами.

В таком случае, может быть, и правда недалёк тот день, когда «человечину» в целях экономии будут использовать в котельных повсеместно?