Уходящая неделя порадовала граждан России финансовыми новостями. Благодаря публикации в журнале Forbes выяснилось, что с доходами в стране всё в порядке (причем, по сведениям из других источников, хорошо живут не только богатые, а вообще все). Анализ состояний семейных кланов показал, что самой богатой является семья Гуцериевых («Сафмар», «Русснефть») с состоянием почти в $10 миллиардов, за ними с большим отрывом следуют Ротенберги («Явара-Нева») с более чем $4 миллиардами, замыкают тройку лидеров господа Ананьевы («Промсвязьбанк») со скромными $2,7 миллиарда. Совокупное состояние десяти самых богатых кланов оценивает в $27 миллиардов, это на $2 миллиарда больше, чем в прошлом году.

Неизвестный фламандский художник. Богатый и бедный. XVII век

«Порадовали» и представительницы прекрасного пола: самой богатой женщиной страны стала Елена Батурина с состоянием в $1 миллиард, что позволило ей в качестве единственной россиянки войти в список богатейших женщин мира. Это вызвало особую гордость за её таланты у супруга, бывшего столичного мэра Юрия Лужкова. Совокупный же капитал самых богатых россиянок составил $7,3 миллиарда — на четверть больше прошлогодних показателей.

Что же означает всё перечисленное для страны? Успехи лучших людей страны отражаются на примыкающих к ним кругам, занятых, вероятно, приумножением благосостояния своих руководителей. Круг этих людей обеспечивает достойный уровень продаж у люксовых брэндов, которые в России в этом году бешено растут на фоне стагнации или падения в других странах. Несколько десятков имеющихся в стране миллиардеров не обеспечили бы объём продаж на рынке люксовых авто 3674 экземпляра только за первые пять месяцев 2017 года, а люксовых брэндов одежды — от 9% до 200%. И это не только по Москве.

Новости из регионов также обнадёживают: жена главы Брянской области Ольга Богомаз заняла третье место по уровню дохода в числе жен российских чиновников, уступив золотую и серебряную медаль только жене главы Татарии Рустама Минниханова, недоступной для конкуренток с её 2,351 миллиарда рублей, а также жене депутата горсовета Улан-Удэ Вадима Бредния с 1,9 миллиарда рублей. Своим 864 миллионам Богомаз обязана картошке: ей принадлежит крупное крестьянско-фермерское хозяйство. Причём её супруг Александр Богомаз, — в отличие от Лужкова, являющийся действующим политиком, — видимо, несколько стесняется успехов супруги, и оттого поспешил пояснить:

«Теперь о 900 миллионах рублей. Это ведь не доход! Это капитализация! То есть, если всё взять и продать — технику, постройки, землю, то теоретически эта сумма получится. А её преподали так, словно она в кармане у жены губернатора лежит», — сказал Богомаз.

Конечно, хорошо, что деньги работают, а не лежат в кармане. Жители края, вероятно, регулярно читающие журнал Forbes, ценят и любят семью своего областного главы и не спешат выступать с недовольствами, а, напротив, в большинстве своём поддерживают. Однако пока комментирующие Forbes пейзане радуются за прибыли в картофельной империи местного руководства, стоит посмотреть, что происходит в карманах «простых россиян». И в качестве беспроигрышного индикатора взять ту же самую картошку.

Юрий Пименов. Сажают картофель (фрагмент). 1943

Треть населения России, по данным Института социального анализа и прогнозирования Российской академии народного хозяйства и государственной службе при Президенте РФ, вернулось к обработке своих огородов. По приводимым в том же исследовании данным Института социологии РАН, число граждан, которые экономят на еде, сократилось с 51% (2016) до 35% (2017), а экономящих на одежде и обуви — с 61% до 47%. Казалось бы, жить стало лучше. Однако авторы исследования считают, что дело не в том, что 20% населения почувствовали резкий рост благосостояния, а в том, что потребление без угрозы для жизни и здоровья нельзя оттягивать до бесконечности. Иными словами, надо иногда покупать еду и одежду. Правда, Банк России считает иначе, объясняя растущие кредиты физлицам стабилизацией экономики, ростом зарплат и желанием совершать крупные покупки.

Примечательно также, что самый высокий рост объема потребительских кредитов физлицам происходит в самых бедных регионах страны. И это говорит о том, что поддерживать мало-мальски нормальный уровень жизни становится возможным только с использованием займов, средний размер которого за год вырос почти на 3 тыс. рублей — до 11,6 тыс. рублей. По-другому это называется кабала.

Габриель Метсю. Ростовщик и плачущая женщина (фрагмент). 1654

О том же свидетельствуют и получаемые ИА REGNUM данные из регионов, где число потребительских кредитов выросло перед 1 сентября — у людей нет финансовой возможности единовременно собрать ребёнка в школу. Кто-то одалживает у знакомых или берет кредит (в Челябинской области так поступает треть (!) семей), кто-то начинает за год откладывать на форму и письменные принадлежности… Банки уверенно констатируют «положительную динамику» интереса к «школьным» займам, связывая её с низкими доходами населения.

Всё это в совокупности с теми, кого выручают не щедрая акция и не банки, а приусадебные хозяйства, говорит об архаичных, по мнению авторов указанного исследования, формах улучшения своего материального положения, преобладающих среди россиян, как это было в эпоху тяжелых 90-х. Тут уж в пору возрадоваться «возрождению традиционной русской деревни». Кроме «выращивания пищи», впереди виднеется домотканый холст и освещение лучиной? Переход на натуральное хозяйство сделает деньги для тех, кто пойдёт по этому пути, совершенно не нужной субстанцией. К сожалению, в архаике тоже есть некоторое неудобство, вроде слишком высокого уровня смертности и малой продолжительности жизни.

Очень интересны данные о том, что население, судя по опросам, не демонстрирует массового уныния. Процент воспринимающих свою экономическую ситуацию как драматичную довольно велик — 64%, но это на 10% ниже, чем в прошлом году. Но треть считает, что хуже уже не будет (ситуация стабилизируется), а 13% и вовсе ожидают скорого улучшения. Чистых пессимистов, считающих, что всё плохо и дальше будет хуже, тоже треть (даже чуть больше).

Давид Тенирс Младший. Аллегория жадности

То, что пессимистов не подавляющее большинство, говорит не столько о радужности ситуации, сколько о том, что народ в России терпелив и к трудностям привычен. Третий кризис за последние 19 лет, не считая чёрной дыры 90-х, действительно встречают без былой паники. Проблема в том, что, как и граждане, идущие к ростовщикам, занимают на жизнь, точно так же занимает страна — у своего будущего. Бесконечно пользуясь кредитом доверия, основанном на фатализме и привычке к выживанию. В таком положении граждан тяжело заинтересовать какой-либо перспективой. При том, что уже 9 лет, с 2008 года, речь идёт о том, что Россия не должна быть сырьевым придатком остального мира, что у неё своя судьба, свой путь прогресса. Но парадигма, разрывающая общество на две неравные части, из которых меньшая скупает люксовые брэнды за счёт поставок на Запад всё того же сырья, а большая выживает за счёт тяготения к архаичным формам, — эта парадигма не даёт стране возможности встать на свой путь. Такое неустойчивое положение нельзя назвать безопасным.

Возвращаясь же к рейтингам журнала Forbes, можно предположить, что, кроме верхних строчек, где-то существуют и нижние — в тех же категориях чиновников. А вдруг это люди, которые поставили своей целью не увеличение личного благосостояния, а бескорыстное служение согражданам? Возможно, именно в этой страте находятся перспективные для России политики. Жаль, что их списков мы не видим.