Конгресс гражданских и патриотических сил: упущенная возможность

Прошло двадцать пять лет, но события того времени всё ещё искажаются, а масштаб и смелость замысла не признаны. Многое забыто или вытеснено. Поэтому сначала придётся восстановить общий контекст времени. Потом слово самому автору этого выдающегося политического проекта девяностых.

В 1987 году Виктор Аксючиц и Глеб Анищенко начали издавать независимый религиозно-философский журнал христианской культуры «Выбор». В 1988 г. Аксючиц стал одним из инициаторов общественно-политической организации «Церковь и перестройка». Виктор Аксючиц выступил в самиздате с двумя программными статьями — по государственному и национальному вопросам. В «Смене вех» он анализирует политические шаги М. Горбачева и призывает всеми силами избежать радикальных средств и переворотов в переустройстве страны, совершать преобразования последовательно. Он настаивает на необходимости постепенного переноса властного центра тяжести с компартии на советы депутатов. По мнению автора, это позволило бы избавиться от коммунистической идеологии и в то же время сохранить страну в границах СССР. Вторая статья «Западники и почвенники сегодня» о переходе от тоталитарной системы к демократической, когда действует универсальный закон спасения через религиозное и национальное возрождение. Выход он видит в формировании нового христианского политического движения, наполненного тем, что впоследствии он назовет «просвещенным патриотизмом».

Затем, учтя ошибки «Церкви и перестройки», Виктор Аксючиц выдвинул идею Российского христианско-демократического движения. Учредительный съезд (Собор) РХДД прошёл 8−9 апреля 1990 года. Из выступления В. Аксючица на съезде: «Мы избрали тактику активного участия в общедемократическом движении. Но при этом вовсе не исключается возможность создания блока с близкими нам по духу партиями. Пользуясь политической терминологией, это мог бы быть «правоцентристский блок». Сейчас среди партий, чьи программы близки нам по духу, можно назвать кадетскую партию консервативной ориентации, возглавляемую Михаилом Астафьевым, Народно-трудовой Союз российских солидаристов, патриотические движения неэкстремистского толка, «непамятного» направления». Создатели РХДД пообещали вырвать патриотическую идею из иррациональной стихии национал-большевизма. (Цитата из «Опыт христианской демократии в России»: «Мы были последователями германского реформатора Людвига Экхарда и понимали, что деятельность Гайдара противоположна тому, что делал Эркхард».) Одновременно с созданием Движения начались поиски союзников. Обращение к «Демократической России» было логичным, хотя Аксючиц с самого начала относился к этому движению прохладно и на российских выборах шел как независимый кандидат. Весна 1990 года вошла в историю как эпоха первых свободных выборов и магической популярности слова «демократия». Патриотизм был не в моде, и надо отдать должное смелости Аксючица, выдвинувшего тезис о просвещенном патриотизме. Аксючиц: «Меня уговорили заняться политикой мои близкие друзья и коллеги по бизнесу, издательской и общественной деятельности — Владимир Корсетов и Глеб Анищенко. Хотя, когда ко мне пришел Корсетов и предложил баллотироваться, я начал сопротивляться. Я впервые в жизни получил возможность не только писать в стол, но и публиковаться. Я стал состоятельным человеком, одним из первых миллионеров в России. Наконец мог жить в свое удовольствие, а меня толкают в политику. Но Глеб Анищенко меня поддержал. Мы договорились распределить роли: Корсетов будет заниматься бизнесом, Анищенко издательской и редакторской деятельностью, я — политикой. Будем друг другу помогать. Конечно, мы не могли предвидеть, что страна попадет в такой период катастроф и политическая деятельность будет представлять из себя мясорубку. Хотя с самого начала мы относились к этому как к призыву на фронт».

18 сентября 1990 года на свет появился спецвыпуск «Комсомольской правды» с работой «Как нам обустроить Россию» А. И. Солженицына, которого тогда воспринимали как пророка. В экономическом разделе трактата говорилось о поддержке мелкого бизнеса и постепенном введение ограниченной частной собственности на землю. Политическая реформа предполагала многоступенчатую избирательную систему по типу дореволюционного земства. Солжениценский проект определения границ будущего государства предусматривал безусловное право выхода из СССР прибалтийских, закавказских и среднеазиатских республик, предлагая ограничить пределы нового государства Российской Федерацией, Украиной, Белоруссией и северным Казахстаном. Предполагалось провести референдумы в отдельных областях и республиках. Образовавшееся добровольное объединение республик и регионов должно было именоваться Российским Союзом.

С декабря 1990 г. по ноябрь 1991 г. Виктор Владимирович по мандату РХДД член Совета представителей и Координационного совета «Демроссии». Объединившись внутри «Демроссии» 19 апреля 1991 г. по инициативе Аксючица с еще двумя партиями — Демократическая партия России Н. Травкина и Конституционно-демократическая партия (Партия народной свободы) В. Астафьева — в блок «Конституционно-демократический блок «Народное согласие», РХДД начало активно отстаивать свою принципиальную позицию («Мы желаем смены политического режима, а не разрушения государственности», «Коалиция демократов-государственников и демократов-патриотов призвана стать политической силой благотворных преобразований в России»). Идея обустройства по Солженицыну встретила отклик среди части активистов блока «Народное согласие».

В то же время и Николай Лысенко объявил свою Национал-Республиканскую партию России «партией идей Солженицына».

Считая себя сторонником общественно-политической позиции А. И. Солженицына, на Съезде народных депутатов Российской Федерации в начале 1991 года Аксючиц инициировал создание и возглавил депутатскую группу, которую предложил назвать в честь грядущего солженицынского государства «Российский союз». Аксючиц дважды сыграл важную роль в появлении новой России. Первый раз он снял свою кандидатуру в председатели Верховного Совета РСФСР на Съезде народных депутатов РСФСР. Ельцин тогда обошел Полозкова на три голоса, и, надо понимать, голоса Аксючица никак не могли отойти к Полозкову. Второй — в августе 1991 г. Виктор Владимирович — герой баррикад. Ельцин подарил ему часы с надписью: «Защитнику Дома Советов». 26 ноября его партия в числе наиболее приближенных к президенту организаций подписывает с ним протокол о намерениях, определяющий характер отношений партии и президента в период реформ.

В октябре 1991 года «Народное согласие» покинуло «ДемРоссию».

Идея обустройства по Солженицыну встретила отклик среди части активистов блока «Народное согласие».

В дополненной Декларации Движения РХДД (1992) с изложением принципов социального христианства, которые дают обоснование христианской политике, рассмотрено положение России после августа 1991 года. Сделан следующий вывод: победа над ГКЧП принципиально устранила основные препятствия на пути истинного национального возрождения, поскольку пал коммунистический режим. Но одновременно с падением коммунизма оказались раскрепощены силы, враждебные российской государственности. Власть захватило новое поколение «интернационального люмпена», характеризующегося беспочвенностью и безнациональностью. Свое место РХДД видит в центре и называет себя умеренными национальными консерваторами или либеральными почвенниками. Идеи либерального почвенничества и просвещенного патриотизма рассматриваются идеологами РХДД в качестве ключа к поискам «третьего пути» между демократической анархией и тоталитаризмом. РХДД, таким образом, долго шло к Конгрессу гражданских и патриотических сил.

Партия уверенно вышла и на международную арену. Аксючиц: «Особенно показателен был опыт сотрудничества РХДД с христианскими демократами Запада, который начинался почти феерично. Поездки по Европе и Америке, сотрудничество с Интернационалом христианской демократии, участие в съездах ХДС, ХСС Германии, консерваторов в Великобритании, встречи с Колем, Андреотти, президентом Америки… Но 18 августа 1991 года — за день до Путча — в зале Совета национальностей Дома Советов прошла конференция РХДД, в которой принимала участие солидная делегация из Европы: генеральный секретарь Интернационала христианской демократии Андре Луи, генеральный секретарь бельгийской христианской демократической партии Делякруа (впоследствии ставший министром обороны Бельгии) и др. Они воочию убедились, что российские христианские демократы — государственники, как, впрочем, и все солидные политики в их странах. Но оказалось, что наших коллег на Западе интересовала не столько борьба с коммунизмом, сколько свержение России. В конце августа я получил письмо от Андре Луи, в котором было сказано, что в Европе нас будут считать демократами и окажут всяческую помощь только при условиях: РХДД поддерживает борьбу за государственный суверенитет всех, даже самых маленьких, народов «Советской империи»; РХДД поддерживает религиозных миссионеров с Запада. Понятно, что мы — патриоты и государственники — не были способны участвовать в развале страны и поддерживать прозелитизм — вытеснение Православия из исторического ареала. Поэтому очень скоро и на Западе нас зачислили в коммуно-фашисты».

Коммунисты ещё не пришли в себя после роспуска по указу от 23 августа 1991 г. КПСС. Возникло несколько организаций, базировавшихся на коммунистической идеологии: Российская коммунистическая рабочая партия, Союз коммунистов РФ, Российская партия коммунистов. Под красными знамёнами рисковали демонстрировать лишь ортодоксы организованной на базе движение «Коммунистическая инициатива» «Трудовой Москвы» («Трудовой России») Виктора Анпилова. Почти никому не известный Геннадий Зюганов предпочитал не высовываться. За ратификацию Беловежских соглашений проголосовали все 15 участвовавших в голосовании членов фракции «Коммунисты России». За денонсацию Союзного договора — 13 (воздержались депутаты Решульский и Санаев). Отсутствовали (во всяком случае, не участвовали ни в одном из данных голосований) 7 депутатов-коммунистов. Только 13−14 февраля 1993 года прошел «восстановительный» съезд компартии РФ.

До этого у режима Ельцина всё получалось очень убедительно и удобно. Есть победившие кровавый режим реформаторы во главе с Ельциным, строящие светлое будущее России как часть цивилизованного мира. Им противостоят проигравшие коммуняки, которые пытаются затормозить прогресс и вернуть проклятое прошлое. Но что-то пошло не так. Неожиданно и громко заявила о себе некоммунистическая оппозиция режиму. Конгресс гражданских и патриотических сил взрывал ситуацию. Парадигма драматически изменялась. Оказалось, что как раз демократическая активная часть общества, боровшаяся и победившая пошедший вразнос режим Горбачёва, не поддерживает тоталитарный антинародный курс Ельцина и объединившихся вокруг него бывших коммунистических и комсомольских функционеров. Что существует другая стратегия развития страны. Сразу возник вопрос: а что же вы творите, господа ельцинисты, исключительно делите имущество? Режим смог ответить только игрой в ярлыки: чего их слушать, они же красно-коричневые. Хотя ни красными, ни коричневыми там и не пахло. Идеология Конгресса оказалась очень точной, востребованной и по-своему революционной. Время подтвердило правильность курса на союз не коммунистических сил. КПРФ Зюганова привычно занимается канализацией протеста, не способна ни на действие, ни на теоретическое осмысление. Также подтвердилась и пагубность курса Ельцина, результаты которого для страны вполне сопоставимы с проигрышем в серьёзной войне.

Вадим Валерианович Кожинов: «Состав Верховного Совета и депутатского корпуса в большинстве своём являл бывших членов КПСС, однако почти все наиболее активные, задававшие тон депутаты либо никогда не были членами КПСС, либо, автоматически вступив в неё в свои юные лета, вышли из её рядов ещё до 1985 года. Вот эти получившие широкую известность депутаты: Виктор Аксючиц, Михаил Астафьев, Илья Константинов, Николай Павлов, Вячеслав Полосин, Олег Румянцев. Между тем в составе правительства был только один человек, не являвшийся к 1985 году членом КПСС, — Сергей Глазьев, но он-то в сентябре 1993-го оказался как раз в Белом доме! Все остальные правители не только имели более или менее (соответственно своему возрасту) длительный партийный стаж, но и сумели ещё до «перестройки» сделать внушительную карьеру».

В 1992 г. в России сложилась обстановка нарастающего кризиса. Основной причиной кризиса 1992−93 гг. стала политика «шоковой терапии»: либерализация цен и торговли, широкая приватизация государственной собственности. ВВП в 1992 г. упал на 14,5%, промышленное производство — на 18%, инвестиции в основной капитал — на 40%. Инфляция составила фантастические 2500—2600%. Цены выросли в 10−12 раз. Свирепствовал кризис производства, вызванный высокой инфляцией и расстройством хозяйственных связей, и кризис неплатежей. Предприятия почти половину продукции поставляли, не получая оплаты. Бартер все 1990-е годы стал хронической проблемой российской экономики. Большинство населения оказалось за чертой бедности. Хранившиеся в сберкассах накопления оказались обесценены. Темпы инфляции драматически опережали рост заработной платы. Всё это на фоне грабительской приватизации. Ельцинизм утратил массовую поддержку. Значительная часть идейных демократов воспринимали реалии послеавгустовской России с ужасом и отвращением.

На короткое время борьбы с горбачёвским разрушением страны Ельцин, а также демократическое и патриотическое движение двигались параллельными курсами. Потом траектории продолжались каждая по своей логике. Ельцин выступил во многом как продолжатель Горбачёва, а его временные союзники, продолжая прежний курс, оказались уже его врагами. Патриотическая вертикаль, начинаясь в гуще очередей и восходя к кабинету Руцкого, имела шансы оказаться сильнее президентской вертикали.

Конгресс гражданских и патриотических сил России собрался под флагом идей Александра Солженицына. В Оргкомитете Конгресса участвовали лидеры РХДД Виктор Аксючиц, секретарь Политсовета партии Илья Константинов. (Справка: в июле 1988 года вместе с Александром Беляевым, ставшим затем председателем городского Совета Санкт-Петербурга, Илья Константинов организовал при Василеостровском райкоме ВЛКСМ неформальный дискуссионный клуб «Альтернатива». Затем, в начале 1989 года, Комитет «Выборы-89», из которого затем вырос Ленинградский Народный Фронт, членом координационного совета которого стал Илья Владиславович. Входил в редколлегию органа Ленинградского народного фронта газеты «Набат». В начале 1990 года инициативная группа блока «Демократическая Россия» — Марина Салье, Лев Пономарев, Вера Кригер и Илья Константинов составили обращение с призывом к созданию Демократической партии России. К этому обращению присоединился Николай Травкин. Впоследствии Константинов с сожалением скажет: «Мы допустили серьезную ошибку, дав подписать это обращение Н. Травкину. Когда под обращением появилась его подпись, был образован объединенный комитет в Москве, в работе которого нас сразу многое насторожило. Так, нас, ленинградцев, не поставили в известность о том, что оргкомитет зарегистрирован и подготовил программные документы. Эти документы нам даже не выслали…» 26 мая 1990 года в зале Октябрьского райисполкома Москвы собрались делегаты из 85 городов. 28 мая они провозгласили создание Демократической партии России. Через полтора часа после этого торжественного акта с протестом против авторитарной позиции Николая Травкина зал демонстративно покинули Салье, Пономарев, Толстой, Каспаров, Кригер и Константинов. Не выходя из здания исполкома, в читальном зале, «раскольники» создали оргкомитет новой Свободной демократической партии России, который возглавили Салье, Пономарев и Константинов. Константинов участвовал в создании Свободной демократической партии России и был избран её сопредседателем. В памятные дни августа 1991 года Константинов сражался на баррикадах и направлял свою (служебную) «Волгу» наперерез движущимся танкам. Пишут, что уже 22 августа Константинов встретился с временно исполнявшим обязанности Председателя КГБ СССР Леонидом Шебаршиным, и тот открыл Илье Владислававичу «правду о путче»).

Также в Оргкомитет Конгресса входили сопредседатель РХДД Глеб Анищенко, председатель ЦК конституционно-демократической партии — Партии Народной Свободы (КДП-ПНС) Михаил Астафьев, председатель Национально-республиканской партии России (НРПР) Николай Лысенко, заместитель начальника штаба Союза казачьих войск России (СКВР) Георгий Кокунько, лидер депутатской группы «Смена» Андрей Головин, член Координационного совета РОС Николай Павлов, председатель Русского Общенационального Союза (РОНС) (организация, деятельность которой запрещена в РФ) Игорь Артемьев и бывший политзаключенный, основатель и руководитель Всероссийского Социал-Христианского Союза Освобождения Игорь Огурцов.

В Конгрессе могла участвовать отчётливо оппозиционная к тому времени Демократическая партия России Травкина, самая большая демократическая партия, которая 11 декабря 1991-го, накануне ратификации Беловежья, провела на Манежной площади митинг в поддержку СССР. Его партию приглашали и вели с ним переговоры, обсуждали проект и планы. Но не пригласили в лидеры вновь создаваемой структуры.

Кроме того, он вообще пытался придерживаться более конструктивной, как он считал, позиции, чтобы не погубить свою партию в политической мясорубке. Проявлял осторожность. Вот два вероятных мотива его выбора. Обычно приводится другая версия. Считается, что Николая Ильича просто отговорили. В качество причины называют нежелание оказаться в одном зале с «Памятью» и Жириновским. Хотя никого из них организаторы на Конгресс даже не приглашали. Так или иначе, ДПР упустила свой исторический шанс и ослабила Конгресс. В 1994 году ДПР, которая создавалась как массовая политическая партия, способная соперничать с КПСС и разрушить её монополию на власть, раскололась. Её лидером на некоторое время стал Сергей Глазьев. Затем партия стремительно деградировала.

Ещё до начала официального открытия конгресса, во время несколько суматошного рассаживания приглашённой публики в громадном зале, несколько десятков молодых людей, одетых в чёрную униформу, попытались захватить сцену, на которой располагались трибуна и стол для президиума. Это провокационное нападение «Памяти» было, не без некоторых усилий, отбито сбежавшимися со всех концов зала добровольцами, которые, откликнувшись на призывы Аксючица, стали собираться на сцене вокруг трибуны и стола президиума, постепенно оттесняя нападавших «памятников» в зал. Но, будучи вытесненными со сцены, они не собирались уходить и, выстроившись фалангой напротив трибуны, начали шуметь и громко кричать, требуя предоставить первое слово на конгрессе Дмитрию Васильеву. Это была откровенная провокация, крайне необычная для всегда очень осторожного в проведении каких-либо публичных акций Васильева и его команды… «Память» была совершенно безобидна, но СМИ создали из неё чудовище, отлично пригодное именно для подобных провокаций. Видимо, заранее проинструктированный ОМОН выгонять «Память» отказался. Помню одиноко молча стоящего за трибуной на совершенно пустой сцене Аксючица. Время от времени к нему кто-нибудь подходил, что-то говорил. Подошёл одетый в плащ Николай Павлов.

В многолюдном и представительном президиуме на сцене оказались почти все известные патриотические деятели тех лет, редакторы патриотических журналов, публицисты и писатели. Среди сидящих за столом президиума особенно выделялся бородатый старик, многолетний узник ГУЛАГа и писатель Олег Волков, который, несмотря на свой почтенный возраст (ему было уже за 90 лет), решил морально поддержать патриотическую оппозицию, так как ясно разглядел в ельциновском режиме силу, глубоко враждебную национальному возрождению России. Этот честный и благородный выбор Олега Волкова, сделанный им незадолго до своей кончины, не остался незамеченным правящими кругами. Если в период перестройки Олега Волкова часто показывали в различных телепрограммах, посвящённых теме ГУЛАГа, читали по «Российскому радио» его лагерные мемуары, то после его участия в Конгрессе патриотических сил имя и память многолетнего узника будут преданы почти полному забвению…

Чтобы поддержать патриотическую инициативу, из Германии приехал знаменитый лидер Всероссийского социал-христианский союза освобождения народа (ВСХСОН) Игорь Огурцов, который ещё не терял надежды относительно создания сильной патриотической организации в России. Ключевым выступлением на конгрессе было всеми ожидаемое выступление вице-президента Александра Руцкого, который с самого начала гайдаровских реформ открыто критиковал их гибельную для страны направленность и находился в своеобразной опале, будучи отстранённым от каких-либо ответственных постов в ельциновской администрации. В самом начале своей речи он заявил, что ради выступления на конгрессе ему пришлось досрочно выписаться из больницы…

Сергей Бабурин в проведении Конгресса выступал как один из организаторов и гарантов порядка. Бабурин: «В тот день я был гарантом порядка и одним из организаторов еще и митинга оппозиции Ельцину на Манежной площади, где задавали тон РКРП и «Трудовая Россия» В. Анпилова. Слова мне не дали ни там, ни там: для площади я был недостаточно красным, для зала в «России», где проходил Конгресс, — недостаточно белым. Понадобился разгон демонстрации 23 февраля, чтобы на другой день в моем кабинете, где собрались лидеры ВСЕХ частей оппозиции, родилась Объединенная левая и правая оппозиция».

На этом представительном Конгрессе выступали с речами самые известные национал-патриоты того времени, среди которых Игорь Шафаревич, Галина Литвинова. Выступил Глеб Анищенко. Выступили представители русских организаций из Молдавии и Латвии, пожаловались на равнодушие к ним российского правительства и отсутствие реальной помощи от патриотического движения.

Одним из важных участников Конгресса был Александр Владимирович Руцкой. По некоторым сообщениям, Конгресс финансировался через корпорацию «Российско-Американский Университет», президент которой Алексей Подберёзкин в тот момент являлся советником Руцкого. От РАУ Конгресс курировал исполнительный вице-президент Дмитрий Рогозин (основавший «Союз возрождения России»). Сначала выступили Аксючиц, Астафьев, народный депутат России Андрей Головин (из фракции «Смена») и Николай Павлов. Потом Руцкой. Я обратил внимание, что к его выступлению в зале появилась знаменитая демократка того времени, советник президента РСФСР по вопросам межнациональных отношений Галина Васильевна Старовойтова и села прямо лицом в лицо с выступающим. С последними словами Руцкого она встала и вышла. Вот здесь был основной нерв и основное противостояние его выступления, а не в мелком хулиганстве с выкриками во время выступления от членов «Памяти» Васильева. В речи Руцкого было много общих «державных» высказываний и пространных цитат из Ивана Ильина. Сразу же после окончания своего выступления А. Руцкой покинул зал под аплодисменты большинства участников конгресса. После Руцкого выступил Илья Константинов.

Весь зал хорошо принял выступление Натальи Алексеевны Нарочницкой по Курилам, которые тогда пытались передать Японии. Пока она говорила, я написал текст проекта протестной резолюции. Вместе с председателем нашего Комитета защиты Курил Владимиром Павловичем Шмаковым подошли к ней, когда она только села на место. Нас немного опередил Николай Павлов, который только начал говорить, что нужна резолюция. Мы протягиваем: вот она! Это была первая резолюция Конгресса, которую приняли единогласно. О её содержании, как и о Конгрессе в целом, тоже впоследствии писали откровенную ложь. Реально там говорилось о том, что претензии Японии юридически не состоятельны, а уважающие себя государства никогда добровольно своими территориями не разбрасываются.

Выступление Васильева по своему содержанию было весьма банально и бесцветно. Что особенно бросалось в глаза при сравнении с зажигательно, с высокой энергетикой выступившим непосредственно перед ним Николаем Лысенко. Он знал, что за ним будет Васильев. Никакой серьёзной критики политики Ельцина Дим Димыч не допускал. Было очевидно, что все его действия несамостоятельны и фальшивы. Возможно, именно после этой провокационной акции политическое значение Д. Васильева и его объединения стало быстро и необратимо падать.

Привлекли внимание выступления Игоря Шафаревича, Игоря Огурцова и Галины Литвиновой (создатель особого научного направления — социальной демографии России. Возглавляла Комитет помощи русским беженцам. Имея доступ к информации Госплана и Госкомстата, она провела детальный анализ того вопиющего неравенства развития русских регионов и национальных республик, которое сложилось в СССР). Выступали Николай Павлов, Михаил Антонов (председатель Центрального Совета Союза духовного возрождения Отечества).

Казаков в зале было немало. В основном они принадлежали к двум организациям: Союзу казачьих войск России во главе с заместителем начальника штаба Георгием Кокунько (член Оргкомитета Конгресса) и Союзу казаков, во главе которого были Александр Мартынов (не присутствовал на Конгрессе) и Валерий Латынин.

Были наблюдатели от монархических организаций: М. Кулыбин от ХМС, Н. Лукьянов (Московский отдел РИС-О), В. Кружков (Подольский отдел РИС-О), Ю. Лохин (Таганрогский Монархический Союз), Р. Днепровский (Иркутский Монархический Центр) и др.

В рамках своих реальных возможностей Конгресс прошёл успешно. Руководящим органом учреждённого Конгрессом Российского Народного Собрания была Центральная Дума, возглавляемая тремя сопредседателями — В. М. Клыков, В. Аксючиц, М. Астафьев, и председателем Правления И. Константиновым. Виктор Владимирович, избранный на пост председателя РНС, уже в июне 1992 г. уступил место Илье Константинову. Были приняты хорошие резолюции и базовые документы: «Заявление конгресса гражданских и патриотических сил» и «Политические принципы и задачи». Принятые документы могли стать идейной основой для объединения всей некоммунистической национально ориентированной оппозиции. Перспективы Российского Народного Собрания оставались неплохими. Несколько тысяч активистов, около 100 мест в парламенте, изрядное число местных депутатов, филиалы на Украине, в Белоруссии и других территориях ближнего зарубежья, небольшие, но боевые отряды добровольцев, приобретавшие опыт в «горячих точках» на обломках СССР и Югославии, — составляли изрядный политический капитал. Используя его, лидеры РНС имели отличные шансы превратить организацию в полноценную партию, привлекательную для абсолютного большинства населения.

Однако тут же пошла массированная информационная атака, совершенно лживо представляющая РНС коммуно-нацистской организацией. Одновременно началось растаскивание организации и размывание протеста.

Уже 15 февраля учреждается Русский национальный собор, организация с точно такой же аббревиатурой. Вот объясните, зачем там в названии слово национальный? Инициатива создания РНС принадлежала руководству движения «Славянский собор» (образовано в январе 1992 г., однако уже в момент создания пережило раскол и в дальнейшем существовало скорее формально). Предполагалось, что РНС станет национальным подразделением Славянского собора. Подготовка и проведение учредительного съезда РНС были поручены члену Думы Славянского собора, председателю движения «Офицеры за возрождение Отечества» Стерлигову. Помню, что кандидатура руководителя появилась там в последний момент, когда уже шло заседание. Представили какого-то мало кому известного мужчину. Сказали, что это то, что надо. В Русский Национальный Собор вошли Национально-республиканская партия России и ряд других организаций, участвовавших в Конгрессе, а также Зюганов и Русское Национальное Единство Александра Баркашова (организация, деятельность которой запрещена в РФ). Программа Собора почти не отличалась от принятой в кинотеатре «Россия», но предусматривала национально-пропорциональное представительство в органах власти. О готовности финансировать деятельность Собора заявил обладавший тогда гигантскими финансовыми возможностями создатель системы бирж «Алиса» Герман Стерлигов. Однако главным и единственным результатом существования этой организации стало отвлечение национального крыла Российского народного собрания и последующий паралич национального движения. Ту же роль на другом фланге исполнила КПРФ.

23 февраля в Москве и многих городах России прошли антиправительственные митинги, на которых выдвигались лозунги восстановления СССР и свертывания реформ. Это свидетельствовало о новом распределении политических сил, ведь до сих пор «улицей» безраздельно владели демократические организации. На пути демонстрантов, собравшихся в центре столицы для шествия к Могиле Неизвестного Солдата и возложения цветов, оказались отряды ОМОНа. У многих участников осталось ощущение, что власти сознательно пошли на обострение ситуации, желая «преподать урок» левым силам. События 23 февраля были названы «кровавым воскресеньем» и послужили катализатором объединения оппозиции в блок коммунистических и державно-патриотических сил. Такое решение принято 1 марта на встрече лидеров партий, движений, депутатов Советов различных уровней, редакторов «патриотических» изданий. Участники встречи приняли декларацию о создании объединенной оппозиции под лозунгом «Справедливость. Народность. Государственность. Патриотизм». Организационное оформление этого замысла произошло 24 октября 1992 г., когда был создан Фронт национального спасения.

Указали его место Руцкому. Указом президента РФ Ельцина от 26 февраля 1992 г. ему было поручено руководство сельским хозяйством страны.

Уже 2 марта сопредседатель РНС депутат Верховного Совета РФ Николай Павлов подписал декларацию о создании объединенной оппозиции с рядом неокоммунистических и национал-патриотических организаций. 10 марта 1992 г. в «Советской России» появилось сообщение о том, что декларацию подписало РНС. Президиум РНС выступил против.

В марте 1992 г. Руцкой как председатель своей Народной партии «Свободная Россия» подписал с председателем Демократической партией России Николаем Травкиным соглашение о сотрудничестве НПСР и ДПР.

В апреле на VI Съезде народных депутатов образовался лево-правый политический блок государственников «Российское единство», где коммунисты были на вторых ролях.

По инициативе «Российского единства» 7 июля прошло Всероссийское совещание представителей трудовых коллективов, профсоюзов, забастовочных комитетов, предпринимателей и творческих объединений. Созданное тогда постоянно действующее Всероссийское трудовое совещание под председательством Ильи Константинова вообще никак и нигде себя не проявило.

Наиболее влиятельной организацией центристского толка считался возникший в июне 1992 г. Гражданский союз (ГС). В него вошли ДПР во главе с Н. И. Травкиным, Народная партия «Свободная Россия», возглавляемая вице-президентом РФ А. В. Руцким, а также Союз промышленников и предпринимателей (впоследствии — Российский союз «Обновление»), лидером которого был А. И. Вольский.

29 июня после похода «Трудовой Москвы» на телецентр «Останкино» в связи с необходимостью выдвигать общие требования руководству телецентра Объединенная оппозиция создала Политсовет, куда не включили лидера похода Анпилова.

Между тем без каких-либо заявлений прекращает свое существование Российское Народное Собрание.

Константинов организовал «внутриоппозиционные» переговоры, завершившиеся подписанием 17 сентября соглашения о борьбе за отстранение от власти ельцинской правящей верхушки совместными усилиями конституционным методом.

24 октября 1992 г. состоялся Конгресс Национального спасения. Были 1428 делегатов из 103 городов и 13 республик бывшего СССР. Константинов стал одним из девяти сопредседателей и председателем исполкома Фронта национального спасения.

Илья Константинов: «Догматизм помешал Аксючицу сделать тот шаг, который необходим. РХДД, отказавшись от сотрудничества в какой-либо форме с левыми силами, по сути дела, поставило себя вне политики».

Артём Артёмов: «Аксючиц остался на обочине». Только жизнь всё расставила на свои места.

Все увлеклись бродилками по Москве. Многотысячные демонстрации под красными и чёрно-жёлто-белыми флагами смотрелись очень красочно. Вожди, объединённые лишь желанием свергнуть Ельцина, не могли договориться между собой ни по одному серьёзному вопросу. У многих людей возможный приход к власти радикальной красно-коричневой группировки вызывал ужас. Как ни мерзок был Ельцин, подобные перспективы не вдохновляли. Недолгий подъём лево-правого блока сменился затяжным развалом. Наиболее непримиримые коммунисты и антикоммунисты покинули объединённую оппозицию ещё на стадии формирования Фронта, большая часть умеренных коммунистов перешли в созданную в феврале 1993 года КПРФ, а летом того же года ФНС покинули партии Бабурина и Лысенко. Залпы ельцинских танков по Белому дому лишь добили Фронт. По сообщениям, его наследие поделили успешно пересидевшие разгром Зюганов и Жириновский.

Вся политическая жизнь окончательно свелась к противостоянию вяло протестующих, тянущих назад коммунистов и ельцинских реформаторов. Снова появилась возможность говорить, что во всем виновато предшествующее правление коммунистов, которые и сейчас мешают реформам. Коммунисты вернулись на своё место пугала для интеллигенции (КПРФ вернет тоталитаризм), на фоне которого Ельцин стал выглядеть «меньшим злом».

В 1992 году в возрасте 61 год умерла Галина Литвинова. В 1993 году на пустынной ночной улице был сбит иномаркой другой участник Конгресса депутат Свердловского Областного Совета, руководитель патриотической организации «Русский Союз», Общества русской культуры «Отечество» Юрий Липатников. 5 декабря 1995 года в кабинете Н. Н. Лысенко в Государственной думе произошёл взрыв. По версии лидера НРПР, это было покушением на его жизнь за последовательную антитюркскую и антиисламскую позицию. В мае 1996 года Лысенко был арестован по обвинению в организации взрыва в собственном кабинете. Проведя более года в предварительном заключении, 6 октября 1997 года Лысенко был оправдан судом по обвинению в организации взрыва, но признан виновным в хищении компьютера, принадлежавшего Думе, и приговорён к 1,5 года лишения свободы, которые политик отбыл, находясь в предварительном заключении. К тому времени его Национально-республиканская партия России прекратила своё существование. Ранее у партии было 12 освобождённых сотрудников и две собственные газеты.

В декабре 1993 года РХДД вместе с Союзом возрождения Дмитрия Рогозина пытались восстановить Российское народное собрание. Но это оказалось невозможным при полной информационной блокаде и разнузданной кампании дискредитации патриотов. Так завершился выдающийся проект, самый значительный в девяностые годы и способный потенциально дать возможность обрести России действенный настоящий путь развития.

Теперь слово Виктору Владимировичу Аксючицу.

Я как инициатор партии Российское Христианское Демократическое Движение и затем её лидер понимал, что всё, что делает команда Ельцина после августа 1991 года, идёт на разрушение России. И конституционный переворот в Беловежской Пуще, и либерализация цен Гайдара, и приватизация Чубайса. Поэтому наша партия выступила в резкую оппозицию этому курсу. Но так же я понимал, что тот сегмент, который охватывает Российское Христианское Демократическое Движение, достаточно узок и малочислен. В то же время оппозиционные настроения растут. Со своими друзьями мы видели, что складывается неестественная и чреватая катастрофой для России ситуация. Что единственная организованная сила в оппозиции к Ельцину — это коммунистическая партия. Получалось, что есть антикоммунисты Ельцина и его команды и есть коммунисты, которые борются с этим режимом. Альтернативы этому в глазах избирателей никакой. Хотя антиельцинские настроения и настроения, осуждающие все эти разрушительные реформы, конечно, гораздо более широки, чем коммунистический электорат.

Поэтому мы решили создать организационную структуру, которая могла бы мобилизовать антикоммунистическую оппозицию максимально широко. Для этого мы проделали большую работу. Я лично встречался со многими деятелями, которых можно было назвать патриотами. Начиная с либеральных патриотов. Это известные философы, доктора философских наук Пиама Павловна Гайденко и Рената Александровна Гальцева. Они были настроены патриотически, но в беседе со мной резко отторгали наш проект, потому что считали, что Ельцин — это подлинно русский мужик, и ведёт он настоящую антикоммунистическую политику. Поэтому они готовы его всячески поддерживать и осуждают нашу инициативу. Встречался с Игорем Ростиславовичем Шафаревичем и с Игорем Вячеславовичем Огурцовым (справка: лидер антикоммунистического подполья в СССР, основатель и руководитель Всероссийского Социал-Христианского Союза Освобождения Народа), со многими другими.

В итоге мы закинули, условно говоря, большую сеть через средства массовой информации и через другие каналы, чтобы собрать всех, кто выступает против курса ельцинской команды и одновременно не является коммунистом. Назвали это Конгресс гражданских и патриотических сил России. Это было уникально. Киноконцертный зал и балкон «Россия» были переполнены. Было огромное количество телевизионных камер и много корреспондентов. Это ясно показывало, что сама установка антикоммунистической оппозиции разрушительному антинародному режиму Ельцина верна. Это же понимали, естественно, и аналитики в администрации Ельцина. Готовились разного рода провокаций. Были мобилизованы радикальные националистические силы, прежде всего «Память» Дмитрия Васильева.

Был даже такой эпизод. Перед Конгрессом мне приснился сон, совершенно натуральный. Я захожу в зал кинотеатра «Россия», где в центре сидит в чёрных рубашках команда «Памяти» Васильева. Они пришли срывать Конгресс. Этот сон стал не просто пророческим, он оказался даже натуралистическим. Мы с женой входим в зал и видим, что в середине зала сидит команда Васильева. Которую мы, конечно же, не приглашали. Конечно, билеты раздавались по приглашениям. Но были провокаторы (которые потом определились), которые сбросили билеты в том числе этим радикальным силам, в том числе провокационной «Памяти» Васильева. Для меня было очевидно, что эти радикальные группы, как впоследствии баркашовцы, как и Васильев — они, конечно, создавались спецслужбами. Сначала КГБ, а потом ФСБ. Создавались для того, чтобы использовать в качестве провокаторов. Главная задача — дискредитировать самое перспективное движение возрождения России — патриотическое движение, наиболее опасное для ельцинского режима.

Надо сказать, что, по некоторым сведениям, которые до нас доходили из администрации, они там были не просто возмущены, они были перепуганы. Как мне потом сказали, они даже опасались, что мы сформируем параллельное правительство и начнём жёсткую борьбу. Я выступал всегда против такой радикализации, но иногда поддавался на неё.

Когда начался Конгресс, команда Васильева пыталась сорвать его. Они стали прерывать выступающих, кричать в мегафон с места, требовать дать слово Васильеву, пытались согнать нас с трибуны, захватить её и вести дальше Конгресс. Но у нас были приглашены казаки из разных регионов. Их было достаточно много, они выстроились в ряд возле трибуны и не допустили этого. Всё это снимало множество телевизионных камер. Я как ведущий, председатель Конгресса, вынужден был объявить перерыв. В перерыве мы стали советоваться, что делать. Илья Константинов предложил вызвать ОМОН. С моей стороны это была ошибка, но я вызвал. ОМОН пришел и сказал, что нет нарушения закона. Срыв вашего Конгресса вашими оппонентами не является нарушением закона. В итоге я настоял, чтобы всё-таки дать слово Васильеву, договорившись с ним, что они после этого перестанут балаганить. Другого выхода я не видел. После окончания перерыва, после того как выступили лидеры Конгресса, дали слово Васильеву. Но именно этого они добивались. Вечером этого дня самая популярная тогда телевизионная программа НТВ «Итоги», которую вёл Киселёв, показала два портрета: мой и Васильева. И Киселёв сказал: христианские демократы объединились с фашистами против курса Ельцина. Дальше было сказано: Аксючиц — это единственный христианский демократ в мире, который является красно-коричневым коммуно-фашистом. С тех пор была запущена эта формулировка. Нас только такими во всех средствах массовой информации и описывали: коммуно-фашисты и красно-коричневые. Надо сказать, что ни одно средство массовой информации в то время, ни газета, ни радио, не отобразили адекватно ситуацию в зале, что мы боролись не вместе с Васильевым, а против Васильева.

На Конгрессе мы учредили постоянно действующую структуру некоммунистической оппозиции ельцинскому режиму — Российское народное собрание. Сформировали руководящие органы. Я был избран председателем этого собрания. Но провокации продолжались в меньшем масштабе другими радикальными националистами, которые тоже через мегафоны пытались срывать либо вносили всякого рода радикальные предложения. Но и это удалось обуздать. Главное, было сформировано движение Российское народное собрание.

Когда всё это произошло, я, может быть, допустил ошибку. Я исходил из следующих принципов. Первое: я не профессиональный политик, у меня нет желания делать политическую карьеру. Я лично пошёл в политику только как на временный фронт. Родина в опасности, надо заниматься политикой. Поэтому и пошёл в депутаты. Я никогда не стремился к власти как таковой. Я решил для себя, что мне надо сосредоточиться дальше всё-таки на Российском христианском демократическом движении. А Российское народное собрание, которое было создано после Конгресса гражданских и патриотических сил, передать в управление своим соратникам, — более активным, более молодым. Мой выбор пал, естественно, на Илью Константинова, который к тому времени был ответственным секретарём Российского христианского демократического движения. Я предложил ему заниматься Российским народным собранием, а я отойду, останусь членом правления. Буду заниматься нашей партией. Он согласился. И эта рокировка была проведена.

А дальше события в стране радикализировались. На каком-то этапе активисты нашей партии, в частности Илья Константинов и Артём Артёмов, предложили мне следующий проект. Российское народное собрание достаточно массовое движение, но не имеет абсолютно ресурсов. Во-первых, не имеет чётко организованных структур. Во-вторых, не имеется средств массовой информации и доступа к ним. Не имеет финансов, чтобы то и другое поддерживать и развивать. А у коммунистов — наследников КПСС, всё это есть. Но у нас есть более известные народные депутаты, тогда действительно очень популярные: Константинов, Павлов, Бабурин. Поэтому надо создать единую лево-правую оппозицию с коммунистами. И мы в итоге, как они считали, возглавим эту оппозицию. Было сказано буквально следующее: сначала сольём Ампилова, потом Зюганова и возглавим всю оппозицию, что позволит бороться с Ельциным и прийти к власти. Это было предложение создания Фронта национального спасения. Они меня уговаривали возглавить Фронт национального спасения, чтобы потом выдвигать меня от него в президенты.

Я категорически выступил против этого, исходя из следующих положений. Первое, я был и остаюсь принципиальным антикоммунистом идеологически и мировоззренчески, и стратегически, и тактически. Я допускаю в этой политической борьбе соглашаться с коммунистами, когда они адекватно критикуют ельцинский режим. В этом можно их поддерживать. Когда коммунисты говорят на чёрное — чёрное, я — антикоммунист — не буду утверждать, что это белое. Второе, мы можем с коммунистами организовывать совместные оппозиционные акции, но не более того. Мы не можем, не имеем права, исходя из наших программных антикоммунистических установок, нашего мировоззрения, нашей платформы, вступать в какие-то общие организационные структуры с коммунистами.

Меня уговаривали довольно долго. Это была длительная дискуссия в моём кабинете. Меня обвинили, что я трус. Что я боюсь. Такая перспектива! Ты можешь стать президентом. В таком духе. Но я категорически отказался и предложил Илье Константинову компромисс. Я и РХДД не участвуем в право-левой оппозиции. Но я не могу запретить вам это делать. Устраняйся от Российского христианского демократического движения и занимайся Фронтом национального спасения. Я же занимаюсь только Российским христианским демократическим движением, но с условием, что ты не втягиваешь структуры РХДД в свой проект.

Константинов мне пообещал это сделать, но, конечно же, на следующий же день обещание это нарушил и поступил прямо противоположным образом. Константинов использовал и структуры, и людей РХДД и РНС только для одного: для создания Фронта национального спасения. И когда фронт был создан, то ему было не выгодно дальнейшее существование структур РНС, он их просто слил. РХДД он тоже всячески дискредитировал и расколол. Может быть, я допустил ошибку, отдав бразды правления Константинову. Но, во-первых, я не рвался к власти. Мне это не нужно было никогда. Я пытался делать дело. И, во-вторых, всё-таки, я человек творческий, пишу философские и богословские работы. Я понимал, что предлагаемая политическая мясорубка потребует полной отдачи и борьбы, совершенно искалечит меня, этим я сам себя убиваю. Поэтому я и пошёл на компромисс и сделал предложение Константинову возглавить Российское народное собрание. Конечно, если бы его возглавлял я, то ситуация развивалась бы по-другому. Возможно, здесь я дал слабину. Но дело в том, что он пришёл к нам из известной петербургской партии Солье. Был талантливый, умный. Мы его приняли, и я сразу предложил ему стать вторым лицом в партии — Ответственным секретарём. Он вёл себя очень конструктивно, очень помогал. Поэтому, я и сделал ему предложение. Всё произошедшее впоследствии — был его выбор.

Кстати говоря, я позволял в своём большом кабинете в Верховном Совете всяческие оппозиционные собрания. В частности, первые заседания инициативной группы по созданию КПРФ во главе с Зюгановым проходили в моём кабинете. Ибо я исходил из того, что я антикоммунист, но я могу позволить разрешить в моём кабинете структурироваться коммунистической партии, поскольку она отражает объективно серьёзный сегмент российского общества и проводит антиельцинский курс.

Дальше наши пути с Ильёй Константиновым разошлись. Илья со своей командой попытался реализовать свои проекты — «слить Ампилова, слить Зюганова». Но ничего из этого не получилось. Получилось, как я и предупреждал, что всех некоммунистических лидеров, вошедших в этот Фронт, стали обоснованно называть красно-коричневыми, коммуно-фашистами, и этим дискредитировали. Мало того, во всех средствах массовой информации писалось, что и Аксючиц входит в этот Фронт и в его лидеры. Этого не было никогда. Я не был ни на одном собрании, ни на предварительном, ни на последующих собраниях этого Фронта и не входил в руководящие органы. Но это была очередная утка по дискредитации РХДД.

Эта авантюрная, на мой взгляд, политика радикализации не могла привести к победе. Привела только к тому, что позволила ельцинской команде хоть как-то оправдывать насильственное подавление, кровавый расстрел Дома Советов в октябре 1993 года. Илья Константинов как лидер Фронта национального спасения был одним из тех, кто организовывал машины в Останкино. Илья, когда я встретил его разгорячённым возле Дома Советов, воскликнул: «Виктор, давай, поехали! Вот сколько людей, сколько машин!» Хотя я сразу говорил, что это провокация, что не нужно ехать в Останкино. Потому что, во-первых, это ничего не решает: сигнал подаётся из другого места. А во-вторых, даёт повод власти объявить это как путч и уже соответственно подавлять. Что и произошло. Как было сказано одним политологом, вместе с расстрелом Белого дома расстреляли христианскую демократию в России.

Наша партия содержались на средства предприятий, которые принадлежали мне и моим партнёрам по предпринимательству. Все наши счета были в банке «Менатеп». После расстрела Дома Советов счета без каких бы то ни было юридических оснований были обнулены по указанию Ходорковского. Нас лишили всех финансов, в итоге партия лишилась финансирования. На средства наших предприятий содержалась не только партия, но и журнал «Выбор», и газета «Путь», и движенческие структуры — христианский театр, реставрация храмов, иконописные фонды, молодёжные организации, скаутские лагеря, которые мы устраивали. В 1990 году, например, вывезли на свои деньги

150 человек из Минска, Киева и Москвы в Париж на Всемирный конгресс христианской молодёжи. Всё это за счёт наших предпринимательских структур. РХДД лишилось финансирования, а через пару лет и регистрации.

Перед самым расстрелом Белого дома мне принесли из секретной части расписанное мне от председателя Верховного Совета для ознакомления донесение нашего резидента из Рима. Который сообщал, что в Ватикане состоялось собрание представителей христианских демократических партий Европы, и что обсуждался вопрос о помощи христианской демократии в России. Мы к тому времени находились в радикальной оппозиции к Ельцину, хотя меня предупреждали о возможных последствиях. Помню слова вояжёров, которые приезжали оттуда, что если вы будете в оппозиции к Ельцину, мы будем вас дискредитировать. Что они потом и делали. На этом совещании было заявлено, что единственная действенная христианско-демократическая партия в России — это РХДД во главе с Аксючицем. Но она ведёт имперскую и шовинистическую политику. Поэтому её поддерживать нельзя. А все другие христианско-демократические инициативы в России — Чуева, Огородникова, Савицкого — не дееспособны. То есть они никак себя не проявляют. Поэтому и их поддерживать не следует. Было принято решение, что мощным фондам христианских демократов — фонд Аденауэра (ХДС) и фонд Ганса Зайделя (ХСС), — необходимо приступить к финансированию других демократических партий с другими названиями в России, чтобы впоследствии их переориентировать на путь христианской демократии и переназвать. Были названы эти партии: «Яблоко, «Наш дом Россия». (Цитата: В девяностые годы партийный фонд ХДС Германии оказывал помощь партиям «Наш дом — Россия» и «Яблоко», а ХСС — политическим организациям генерала Лебедя.) Таким образом, против нашей партии объединились усилия ельцинского режима с его апологетами и европейских политических структур, в том числе христианских демократов Европы.

На одной из встреч через много лет я сказал Константинову: «Слушай, ты же погубил самую перспективную, может быть, политическую платформу и организацию в России — Российское Христианское Демократическое Движение. Если бы оно не было уничтожено, а оно было уничтожено только из-за авантюристических радикальных проектов, в том числе Фронта национального спасения, то сегодня было бы не «Яблоко», а РХДД в Думе». На что Илья сказал: «Виктор, но у тебя своя жизнь, у меня своя. Я революционер, мне нужна революция».

Литература:

Садовников Владимир, «Записки шестидесятника. Воспоминания: от Мордовских лагерей до расстрела Белого Дома».

Аксючиц Виктор, «Октябрьский расстрел русской демократии».