«Ахтунг! Ахтунг!»: итоговый репортаж из Польши с авторейда «Дороги памяти»

Последний день автопробега завёл нас на Белостокщину — удивительный польский край. Сельская местность там — это реально какая-то Древняя Русь. Деревянные дома с православными иконами, дощатые сарайки, широкие крестьянские дворы, по которым ходят сороки и бурые куры, — это уж точно не вечно хладно-каменная Польша.

Мы в Одринках — небольшой деревне у речки Нарев. Здесь, среди польских болот, высится православный скит-остров святых преподобных Антония и Феодосия Киево-Печёрских. Настоятель скита архимандрит Гавриил несколько лет назад сделал то, чего не делают польские власти уже четверть века. Возвёл памятник советским солдатам, погибшим в 1944 году при освобождении Одринок от немецко-фашистских захватчиков.

«Здесь шли тяжёлые бои с 20 по 21 июля 1944 года, — рассказывает Андрей Романчук из Русского культурно-просветительского общества в Белостоке. — До сих пор в здешних лесах находят останки солдат. И вот в 2011 году архимандрит Гавриил вышел с инициативой увековечить память красноармейцев 392-го стрелкового полка 73-й Новозыбковской краснознамённой стрелковой дивизии, погибших в бою за деревню Одринки. Он за свой счёт установил крест и памятную таблицу со списком солдат и офицеров».

Всего на стенде значатся имена и фамилии 57 красноармейцев, погибших и пропавших без вести. Самому старшему — рядовому Михаилу Кабакову — было 46 лет, а самым молодым, семерым бойцам — по 19 лет.

«За последние годы подобные памятные места в Польше уничтожаются, а тут наоборот, — продолжает Романчук. — Заботится сам отец Гавриил и прихожане. Это уже второй крест, первый пытались сжечь».

Следующая остановка — белостокское кладбище, где покоятся несколько тысяч советских пленных солдат. «Место, освящённое мученической кровью солдат Советской армии, сражавшихся за нашу и вашу свободу, убитых гитлеровцами», — гласит текст по-польски на гранитной таблице, окружённой каменными солдатами Красной армии и Войска Польского. У скульптур польских воинов вандалы разбили носы и откололи автоматные дула. До лица нашего исполина варвары не дотянулись, слишком высоко. Но гранитный ППШ подонки сшибли.

Нас здесь ждут несколько десятков человек во главе с православным батюшкой. Но, прежде, чем мы вышли из автобуса и направились к кладбищу, нас ждал велоинцидент.

«Ахтунг! Ахтунг!» — вдруг закричали мчащиеся на нас польские велосипедисты. Мы, конечно, отошли, но так и не поняли, почему поляки драли горло по-немецки? Или они решили, что на кладбище советских воинов, замученных гитлеровцами, только немцы и приезжают?

Встретить нас, гостей из России, пришёл единственный ветеран 1-й армии Войска Польского в Белостоке, 96-летний Павел Ерофеевич Туренко. «Почему я не люблю немцев? Отвечу коротко — я им не простил», — сказал нам фронтовик и заплакал. Судьба Туренко словно списана с учебника истории советско-польских отношений.

«Мы жили на Западной Украине, моего отца расстреляли, а меня мальчишкой отправили в теплушке за Урал, в Северо-Казахстанскую область. Я там проработал 3,5 года, а в 1943 году, после битвы под Ленино (речь идёт о первом сражении польских подразделений в составе Советской армии под Могилёвом. — ИА REGNUM), я узнал, что есть Войско Польское. Решил пойти в армию, и в составе 3-й дивизии прошёл весь фронт, от Буга до Лабы. Шёл на первой линии, возле меня сгинуло много людей. После войны в 1946 году я боролся с украинской повстанческой армией (современная УПА — организация, деятельность которой запрещена в РФ). С бандеровцами, от которых и сегодня столько людей погибло», — рассказывает Павел Ерофеевич.

На 70-летие Великой Победы фронтовик Туренко побывал в Москве на Красной площади.

…Пока шёл молебен, я обратил внимание на женщину, которая ходила невдалеке и что-то разбрасывала на могилки. «Бросаю хлеб, — сказал пани. — Они же так и не наелись». Хлеб попросила раскидать Галина Владимировна Романчик — мама Андрея.

«К вам пришла ваша девочка, — обратилась она к памятнику, вытирая слёзы. — Но я уже не девочка, а старая бабушка. Принесла вам немножко хлеба, но не знаю, где вы лежите. Всех хочу угостить…»

«Мы варили военнопленным картошку, затем мяли её, а мой дядя, Фёдор Маматюк, донской казак, всё говорил: «Больше лука, больше лука добавляйте!» — продолжает Галина Владимировна. — Чтобы передать ведра с едой нашим солдатам, посылали только меня, 8-летнюю девочку. Лагерь охраняли совсем молодые солдаты вермахта, они меня пускали. Только протыкали штыком картофельное пюре, искали запрещённые предметы».

Пани Галина — наша соотечественница. В 1922 году её мама с родственниками приехала из России в Белосток, т.к. до 1915 года у них тут были свои дома, земля, а сам Белосток входил в состав Гродненской губернии Российской империи. После революции стал заграницей…

«В 44-м году наши солдаты освободили Белосток, мы вошли в город с мамой, — вспоминает она. — Длинно и больно рассказывать… Подал дождь. Было всё заминировано. Нас задержали, было же военное время. Но посмотрели, что женщина с ребёнком, и отпустили. Начальник дал даже сопровождение, чтобы нас довели до улицы Килиньского, там наш дядя жил. Нас везли на телеге, рядом мужчина-солдат и два совсем молодых юноши. По 19 лет. Когда они узнали, что я с мамой русские, то поделились своим пайком. Мы получили тогда два хлеба и две тушенки. Мы пригласили старшего солдата в дом. Сели обедать — хлеб, тушёнка. А у нас обычай — все встали и перекрестились. Так солдат расплакался. Сказал — я не думал, что встречу здесь русских людей и русский дом».

«Мы помним войну, и мы совсем иначе всё понимаем, — сказала на прощание мать. — Советские солдаты — не оккупанты, они шли освобождать Западную Беларусь. В те годы Белосток принадлежал Западной Белоруссии. Бедный солдат шёл вперёд и знал, что бьёт фашиста. А мы так радовались, говорили: «Вот бы «катюша» скорей ударила по этим немцам!»

«В автопробеге «Дороги памяти» мы не встретили ничего, что подтверждало бы тезис о том, что отношения между Польшей и Россией являются худшими со времён Второй мировой войны, — подытожил в разговоре со мной организатор рейда Андрей Омельченко. — Несмотря на то, что польскими властями насаждается русофобия и предпринимаются попытки переписать историю, есть ощущение, что «снизу» народ сопротивляется этому давлению».