Принятое Турцией решение о размещении на своей территории радара раннего предупреждения, квалифицированного специалистами как передвижной радар передового базирования AN/TPY-2, дало богатую пищу для анализа возможных последствий данного решения.

В первую очередь, бросается в глаза увеличение дистанции в позициях России и США (не секрет, что Вашингтон выступает главным инициатором и движущей силой программы ЕвроПРО) в вопросе нахождения взаимоприемлемой развязки по конфигурации будущей системы ракетной безопасности Европы. В Вашингтоне никак не хотят идти на удовлетворение главного пункта в российских условиях - предоставление Москве письменных гарантий ненаправленности в будущем элементов ЕвроПРО против стратегических ядерных сил РФ. Российско-американские переговоры о согласованном и взаимоустраивающем режиме вовлечения в планы ЕвроПРО находятся в глубоком ступоре и сообщения о решении турецкого руководства ещё больше закрепили эту ситуацию. США неуклонно движутся к реализации своего адаптивного поэтапного плана по ЕвроПРО, и некоторые ожидания Москвы, связанные с сокращением американского оборонного бюджета, внутренними системными сложностями экономического плана, не проявились в виде торможения американских планов.

В особенности, Москву настораживают заключительные этапы адаптивного плана США по ПРО. К примеру, четвёртым этапом со сроком выполнения до 2020 года значится развёртывание перехватчика SM-3 Block IIB, "для усиления способности противодействовать ракетам средней и промежуточной дальности и потенциальным будущим угрозам применения межконтинентальных баллистических ракет против Соединённых Штатов с Ближнего Востока", - отмечается в официальных документах американской стороны. (Информационный бюллетень: Европейский поэтапный адаптивный подход США и противоракетная оборона НАТО, Государственный департамент США, Бюро по вопросам контроля над вооружениями, проверки и соблюдения соглашений, 3 мая 2011 года, http://iipdigital.usembassy.gov/). По заявлениям российских официальных лиц, "в случае размещения этого потенциала рядом с нашими северо-западными границами, а к 2020 году оснащения базы в Польше ракетами-перехватчиками дальностью, способной достигать азиатских границ России, это представляет для нас реальную опасность" (постоянный представитель России при НАТО Д. Рогозин).

Решение турецкого руководства стало для России очередным подтверждением твёрдого намерения Анкары оставаться в натовской орбите. Региональные амбиции Анкары таким образом будут развиваться в эффективном функциональном ключе, поскольку они будут коррелировать с интересами США и крупнейших евроатлантических стран. И развитие ситуации вокруг Ливии и Сирии подтверждает данное предположение. Уникальное расположение на ближневосточном фланге НАТО не может в видимой перспективе заменить Турции гипотетический альянс с Россией, единственным более-менее крепким фундаментом которого является энергетическая сфера сотрудничества. В целом, можно констатировать, что решение Турции не стало для Москвы особым сюрпризом, и российская сторона продолжит поддерживать с Анкарой ровные отношения. Те не менее, определенные сигналы недовольства Россия все-же подала. 2 сентября, через несколько часов после поступления информации о принятом в Анкаре решении по ЕвроПРО, стало известно о замораживании Москвой переговоров по участию российских компаний в реализации проекта нефтепровода "Самсун - Джейхан".

Не стало сюрпризом турецкое решение и для Ирана, который рассматривается западными странами в качестве гипотетической ракетной угрозы для Европы. Тегеран обладает разветвлённой сетью добычи информации о политических решениях в соседних государствах, что называется, в опережающем режиме. (Кстати, подобной опережающей информацией обладала и Россия. Примерно за месяц до озвучивания Турцией своего решения по дислокации элемента ЕвроПРО на своей территории, российское агентство ИТАР-ТАСС процитировало представителя РФ в НАТО Дмитрия Рогозина, который непосредственно озвучил опасения Москвы по поводу возможного вовлечения территории Турции в планы по Европейской ПРО. Рогозин, отметив наличие соответствующей информации у российской стороны, заявил, что предполагается размещение предположительно в юго-восточной части Турции радара, который будет просматривать территорию в несколько тысяч километров к востоку и югу). Иран и так пребывает в весьма затруднительном положении в регионе, и осложнение отношений с Турцией станет для него непозволительной роскошью. С этой точки зрения, можно предположить, что ирано-турецкие отношения, также как и российско-турецкие, продолжат развиваться в партнёрских рамках, где "резкие движения" не представляются приемлемыми ни для одной из сторон. И России, и Ирану приходится уживаться с реалией членства Турции в НАТО, попутно сохраняя с этой страной ровные отношения. Москва и Тегеран не готовы к принципиальному осложнению этих отношений, но неприятный осадок, который всё же остался у них после решения Анкары о размещении радара, рано или поздно проявит себя.

Пытаясь разбавить этот осадок, Анкара будет предпринимать сбалансированные действия в отношениях с Россией и Ираном - главными партнерами Турции в регионе. Если последствия решения Турции по ЕвроПРО вызывают опасения, в первую очередь, у главной мишени этих планов (Ирана), то Анкаре необходимо предпринимать политические реверансы в сторону Тегерана, в ряду которых лучшим будет разыгрывание антиизраильской карты. Параллельно с подачей мировым информагентствам сообщения о своём согласии на размещении элемента ЕвроПРО, Турция пошла на жёсткие действия в израильском направлении, отозвав своего посла из Тель-Авива, заморозив военные отношения с еврейским государством, пригрозив ему исками в международные судебные инстанции и принятием мер для обеспечения свободы судоходства в Средиземноморье. В своих угрозах-предостережениях официальные лица из турецкого внешнеполитического руководства зашли настолько далеко, что стали упоминать тему возможного развития ситуации внутри Израиля по сценарию "арабской весны", затронувшей некоторых стран-соседей Израиля (заявление министра иностранных дел Турции Ахмеда Давудоглу от 3 сентября).

На параллельность представления общественности со стороны турецкого руководства двух сюжетов - радар в Турции и новые "санкции" Анкары в отношении Тель-Авива - обратил внимание аффилированный с израильскими спецслужбами и силовыми ведомствами интернет-ресурс DEBKA, оценки которого в связи с последними действиями Турции представляют интерес в свете возможных контрмер Израиля. Данный интернет-ресурс 2 сентября отмечал, что последние действия Турции в отношении Израиля обусловлены в частности тем, что Анкара недовольна тесным взаимодействием между Вашингтоном и Тель-Авивом в сфере защиты от потенциальных ракетных угроз, что выразилось в дислокации в Израиле с американской помощью элементов ПРО (осенью 2008 года США разместили в Израиле, передвижной радар передового базирования AN/TPY-2, т.е. установку, аналогичную той, которая планируется к дислокации в Турции). Израильский ресурс в своих предположениях пошёл ещё дальше, сделав вывод о том, что "целью Турции является вбить клин между Вашингтоном и Иерусалимом, разрушить их тесное военное и разведывательное сотрудничество и вытолкнуть Израиль из коллективного ракетного щита".

В складывающейся ситуации было бы интересным прояснение следующего вопроса, который на этапах обсуждения вероятности вовлечения турецкой территории в рамки адаптивного поэтапного плана по ПРО США представлялся принципиальным - недопущение передачи всей или какой-либо части информации от радара ПРО на территории Турции Израилю. Несколько косвенных факторов указывают на то, что Турция добилась от США и партнёров по НАТО согласия на данное условие, что также выступает балансирующим элементом в стремлении Турции сохранить отношения с Ираном на ровном уровне. Интересно отметить, что аналитики США отводят заметное место иранскому фактору в оценке нынешних турецко-израильских сложностей, при этом, однако, отмечая, что как бы в дальнейшем ещё больше не ухудшились отношения между Турцией и Израилем они всё равно никогда не достигнут уровня враждебности, который присутствует между Израилем и Ираном (Anthony H. Cordesman, Varun Vira and Erin Fitzgerald, The United States and Iran: Competition Involving Turkey and the South Caucasus, Center for Strategic and International Studies, August 2011). И это понимание, по всей видимости, имеет некоторое успокоительное значение для политиков в Вашингтоне.

По всей видимости, окончательного прояснения вопроса по нюансам договорённостей в связи с размещением радара в Турции можно ожидать к середине октября текущего года, когда состоится встреча на уровне глав оборонных ведомств стран-членов НАТО. Можно с уверенностью сказать, что отголосок от принятия турецким руководством решения по ЕвроПРО в той сопроводительной антиизраильской оболочке, какую избрала Анкара, будет иметь существенное, но не летальное воздействие на турецко-израильские отношения. Да, это очередное подтверждение враждебности по отношению к Тель-Авиву ведущих политических фигур на нынешнем турецком небосклоне, это подтверждение настроя нынешней политической элиты Турции, из которой выталкивается и затравливается военная составляющая, углубления отношений Турции с такими антагонистам Израиля на Ближнем Востоке, какими являются Саудовская Аравия и Пакистан. Но это всё частности, в сравнении с тем, что Турция продолжает оставаться в натовской орбите, в орбите содействия планам США по сдерживанию Ирана, в рамках которых Анкара выступает на "подручных" для Вашингтона позициях, и это вселяет в Израиль определённую уверенность в исключении для себя реальной угрозы с турецкой стороны.

Интересным последствием, неким опосредованным отголоском решения Турции разместить на своей территории элемент ЕвроПРО для процессов на Южном Кавказе может стать переориентация военно-политических связей Израиля с Турции на Азербайджан. При очевидной несопоставимости значимости Турции для Израиля при сравнении с Азербайджаном (мягко говоря, не та весовая категория, не тот вес в региональных и отчасти международных делах), всё же для Тель-Авива, при углублении отношений с Баку, важно сыграть как на чувствительных для Анкары направлениях, так и в русле своего традиционного курса на построение показательных отношений со странами с мусульманским населением в качестве двусторонней дружественной модели. В этом плане Азербайджан представляет для Израиля интересный "испытательный полигон", где всё чаще выходят наружу и неудовлетворённость действиями Турции, и опасения с иранского направления. Частичная переориентация военных связей Израиля с турецкого на азербайджанский вектор представляется вполне ожидаемой, тем более, что мы уже были свидетелями схожей переориентации осенью 2008 года, когда Тель-Авив резко усмирил свои амбиции на грузинском направлении и стал искать новые точки сближения с другим более предсказуемым, более финансово обеспеченным региональным субъектом в лице Баку. Как отмечают российские эксперты, "Израиль вполне может повторить свою ошибку, допущенную в Грузии, когда агрессор воспользовался оружием и боевой техникой израильского производства для нападения на российских миротворцев, ополченцев и мирных граждан Южной Осетии. Как бы очередной виток гонки вооружений Азербайджана не спровоцировал здесь новый региональный вооружённый конфликт, в который могут быть вовлечены Россия и страны-члены ОДКБ.

Для Тель-Авива опасно также пробовать разыгрывать азербайджанскую карту в качестве рычага давления на Тегеран. Израиль пытается убедить своих партнёров в Баку, что иранский режим представляет для обеих стран равную угрозу их национальной безопасности... Похоже на то, что именно Азербайджан становится как бы плацдармом и "козырной картой" Израиля в Закавказье и в целом в регионе". (Иванов С., Состояние и перспективы развития азербайджано-израильских отношений, "Новое Восточное Обозрение", 01.09.2011). Быть "козырной картой" в руках другого государства - это не лучшая участь для страны, претендующей на самостоятельный внешнеполитический курс. Тем более, для Азербайджана, фактор которого разыгрывается Израилем в пику Турции.

Резюмируя сказанное, можно отметить, что решение Турции о предоставлении своей территории под базирование элемента ЕвроПРО может привести к внесению ясности в конфигурацию сил, в том числе и применительно к Южному Кавказу. В процессах последнего времени, причём не только на Ближнем Востоке, но и, например, в Черноморском регионе, чувствуется настроенность игроков на решительные действия, даже ценой некоторых потерь в своих отношениях с бывшими тесными партнёрами. Наверное, пришло время, когда государства заинтересованы в большей определённости своих отношений с другими странами, а не в сохранении их на "партнёрском" уровне на неопределенную перспективу.