Что стоит за украинским ходом Эрдогана?

Когда в СМИ появилось заявление президента Турции Реджепа Тайипа Эрдогана о том, что Турция может выступить посредником в кризисе между Украиной и Россией, то первая внешняя оценка этих слов почему-то базировалась на предположении, что «Анкара намерена выступить в роли посредника по Донбассу». Именно в таком ключе официальный представитель МИД России Мария Захарова комментировала ситуацию, говоря, что «ни о какой посреднической роли Турции между Россией и Украиной по урегулировании внутриукраинского конфликта не может идти речи» и что «важным шагом на этом направлении мог бы стать его вклад (Эрдогана — С.Т.) в убеждение украинских властей отказаться от агрессивных планов в отношении Донбасса, наконец, начать выполнять Минские договоренности в прямом диалоге с представителями Донецка и Луганска». В том же духе звучали и слова пресс-секретаря президента России Дмитрия Пескова, заявившего, что «если Эрдоган может использовать свое влияние для того, чтобы побудить Киев начать выполнять свои обязательства — по минскому комплексу мер, договоренностям Парижа, — то это можно будет только приветствовать».

Но дело в том, что вызвавшее такую реакцию заявление Эрдогана совершенно не касалось проблем Донбасса. «Наша позиция здесь известна, — говорил он журналистам в самолете на обратном пути из Туркмении. — Мы выступаем за воцарение мира в регионе, особенно когда речь идет в первую очередь о крымских тюрках. Мы неоднократно обсуждали эти вопросы с дружественной Россией, и в частности с господином Путиным, контакты продолжаются. Мы надеемся, что этот регион не станет регионом войны. Пусть этот регион шагает в будущее как регион мира. Мы желаем, чтобы отношение к этому вопросу развивалось в положительном направлении. В этой связи могло бы иметь место посредничество, обсуждение этого вопроса со сторонами… Мы тоже хотели бы внести свой вклад в урегулирование, ведя переговоры как с Украиной, так и с господином Путиным». При этом, как ранее сообщало Reuters, Эрдоган предложил главам России и Украины провести саммит Россия — Турция — Украина. Песков не стал комментировать эту публикацию. «Откуда появилась такая информация? Я источники не комментирую никак», — спросил он. Наши же источники в Анкаре утверждают, что идея проведения саммита лидеров трех стран прорабатывается МИД Турции, но в широком контексте нормализации отношений между Россией и Украиной, выводя за скобки проблемы взаимоотношений между Киевом и народными республиками.

На это, например, открыто намекает министр обороны Турции Хулуси Акар. В эфире телеканала NTV он заявил, что «Анкара уже внесла очень важный вклад в развитие отношений России и Украины», и «какими будут новые перспективы содействия нормализации отношений, мы, скорее всего, узнаем после переговоров президентов Турции и России». Подтверждением желания Анкары обозначить себя на украинском треке является и то, что глава МИД Турции Мевлют Чавушоглу включил украинский вопрос в своих переговорах в Стокгольме на полях заседания СМИД ОБСЕ с российским коллегой Сергеем Лавровым и с другими западными партнерами, в том числе с действующим председателем ОБСЕ, главой МИД Швеции Анн Линде. Так чем же вызвана инициатива Эрдогана и его повышенная активность на украинском направлении? В первую очередь с тем, что Анкара почувствовала падение интереса к Украине со стороны Европы и предпринимает попытку заполнить собой образовавшийся вакуум. Поэтому в данной ситуации это, скорее всего, жест в сторону Запада, России и Украины, призванный продемонстрировать процесс превращения Турции в альтернативного Западу актора. Это также своеобразный вызов и Киеву, который внешне приветствует инициативу Эрдогана, но опасается, что тот «уведет его в сторону Востока».

Не случайно глава МИД Украины Дмитрий Кулеба принялся разглагольствовать про некие «красные линии», которые должны быть соблюдены в возможном переговорном процессе при посредничестве Турции. По мнению заместителя директора Института стран СНГ Владимира Жарихина, «Эрдоган пытается найти выгоду для своей страны в невыгодной ни России, ни Украине ситуации». Тем не менее надо иметь в виду и то, что Россия избавилась от зависимости от украинского транзита благодаря «Турецкому потоку» и «Голубому потоку». При этом позиция Анкары по Крыму выступает все же в роли определенного прикрытия более серьезного геополитического проекта. Эрдоган при всей своей авантюристичности остается реалистом. Он понимает, что в перспективе «крымскую карту» можно разыграть против турецких интересов в регионах, где у Турции есть свои слабые места: Кипр, курды, сирийский Идлиб. Поэтому украинское предложение Эрдогана можно сравнить с тем, как если бы Москва предложила Анкаре стать посредником в ее отношениях с курдами. Как говорится, баш на баш.

Телефонные переговоры между президентами России и Турции намечены на самое ближайшее время. Во всяком случае, это Песков подтверждает. Не отрицает он и того, что в ходе беседы «могут быть подняты темы, касающиеся Украины». Большая игра продолжается. У Анкары и России пересекаются множество интересов, но это не значит, что наши отношения не могут носить устойчиво близкий и стратегический характер. Все, что нужно для этого, — полная самостоятельность сторон, осознанный выбор в пользу сотрудничества и взаимодействия и настрой на поиск компромиссных решений в спорных вопросах.