Пашинян передумал мириться с Турцией

Премьер-министр Армении Никол Пашинян, отвечая на вопрос депутата Армана Бабаджаняна в Национальном собрании о возможной нормализации отношений с Турцией с учетом недавнего заявления по этому поводу в Ереване министра иностранных дел России Сергея Лаврова, заявил следующее: «Если на дворе январь и кто-то предложит искупаться в Севане, то это предложение будет не очень логичным, а если на дворе июль, то в этом предложении будет логика. Региональная ситуация и атмосфера показывают, что сейчас февраль — и не надо собирать вещи, идти купаться, так как можно простудиться. Плавать в Севане хорошо, но когда кто-то предлагает, не стоит идти сразу, нужно посмотреть на улицу, посмотреть в календарь и соответственно сориентироваться».

Использование в политике метеорологических терминов или образов — занятие непростое. Первый раз о возможности нормализации отношений с Турцией «без предусловий» Пашинян заговорил в мае 2018 года (начало купального сезона на Севане — С. Т.), через несколько дней после победы в Ереване «бархатной революции». Затем он повторил эту мысль в конце июля того же года (разгар купального сезона — С. Т.) в Санкт-Петербурге на встрече с российскими деятелями культуры. Правда, Пашинян посчитал странным то, что турецкая сторона обусловила отношения с Арменией отношениями с третьей страной, то есть с Азербайджаном. Наконец, 1 ноября (завершение купального сезона — С. Т.) 2018 года премьер вернулся к этой теме в более расширенном варианте, выступая в Национальном собрании. «Граница с Турцией блокирована не нами, она блокирована Турцией из-за карабахского конфликта, и это плохая политика, — говорил он. — Если кому-либо кажется, что подобным способом можно обеспечить согласие народов Армении и Арцаха (армянское историческое название Нагорного Карабаха — С. Т.) на тот или иной вариант урегулирования карабахского конфликта, он сильно ошибается».

Так была обозначена амплитуда позиции — от восстановления отношений с Турцией «без предусловий» до вариантов урегулирования карабахского конфликта. Это было время интенсивного диалога между Ереваном и Баку по урегулированию конфликта на уровне глав МИД и личных встреч глав Армении и Азербайджана. Их детали и подробности остаются неизвестными, но существует версия, согласно которой Пашинян и президент Азербайджана Ильхам Алиев рассматривали «пакетный сценарий»: переговоры по Карабаху должны быть подкреплены восстановлением дипломатических отношений между Арменией и Турцией. Премьер тогда действовал без оглядки на Москву, видимо, надеясь более успешно завершить начатый его предшественником Сержем Саргсяном «цюрихский эсперимент», подкрепленный возможным саммитом «Алиев — Пашинян», который должно было увенчать подписание некоего конкретного соглашения, «развязывающего руки» Турции.

Не случайно глава МИД России Лавров в Ереване решил вспомнить о том, как Москва активно способствовала заключению в октябре 2009 года армяно-турецких протоколов в Цюрихе, хотя и предупреждала, что «не нужно увлекаться этой идеей, в частности ожидать, что документы вступят в силу без привязки к карабахскому урегулированию». Но при этом Лавров впервые откровенно изложил тогдашнюю позицию Москвы. По его словам, «были большие сомнения по этому поводу, однако в Армении были уверены в успехе, ведь «им обещали». Что именно обещали Саргсяну американцы, главные инициаторы этого процесса, можно только домысливать. Если бы Турция пошла на ратификацию Цюрихских протоколов, восстановила дипотношения с Арменией и пошла на открытие с ней границ, то это во многом изменило бы геополитическую ситуацию в регионе и сказалось бы на перспективах урегулирования нагорно-карабахского конфликта, где возникало бы немало вариационных комбинаций.

Тогдашний государственный секретарь США Хиллари Клинтон не делала секрета из того, что считает нагорно-карабахский конфликт комплексным и рассматривает Армению не в контексте ее сотрудничества с Россией, а, скорее, в плане усиления армянского фактора как элемента сдерживания Турции, причем не только на закавказском направлении. На наш взгляд, именно этот фактор стимулировал Баку организовать давление на Анкару, которая стала связывать отношения с Ереваном с урегулированием нагорно-карабахского конфликта. Но в дальнейшем после участия Анкары в «арабской весне» и «вползания» ее в сирийский кризис, турецкий плацдарм для Азербайджана стал проседать. Там начались во многом неожиданные для Баку процессы внутренней политической трансформации и геополитической турбулентности. Как пишет один бакинский эксперт, возникли «признаки иных, не менее грозных событий».

Актуализированная курдская проблема на Ближнем Востоке стала вытягивать за собой «армянский вопрос», решение которого связывается не только с одним Ереваном. В наступление перешли США, проведшие впервые за 35 лет через палату представителей резолюцию по Геноциду армян в 1915 году, но уже в контексте американо-турецких отношений. В такой ситуации Лавров, хотя и говорил в Ереване о готовности «использовать свои возможности, чтобы продвигать нормализацию отношений между Анкарой и Ереваном», перевел все же стрелки в сторону «заинтересованности обеих сторон». В свою очередь, Пашинян, используя возможности своего «метеобарометра», считает нужным «посмотреть на улицу, посмотреть в календарь и соответственно сориентироваться». Желание нормализовать отношения с Турцией у него исчезло, он начинает шагать в ногу со своей американской диаспорой.

Однако кто знает, как бы обернулись события последних десяти лет в Закавказье и на Ближнем Востоке, если бы Анкара выполнила бы свою часть договоренностей по Цюрихским протоколам, и в каких бы взаимоотношениях сегодня была бы Турция с Россией и США?