Город-герой задыхается: кто услышит крик Севастополя?

Эдвард Мунк так объяснял свою культовую картину «Крик»: «Я прогуливался с двумя друзьями — солнце склонилось к закату — вдруг небо стало кроваво-красным — я остановился, чувствуя себя измученным и прислонился к ограде — кровь и языки пламени взметнулись над чёрно-синим фьордом и городом — друзья продолжали свой путь, а я застыл на месте, дрожа от страха, — и ощутил бесконечный крик, исходящий от природы…»

В последние годы от моего родного Севастополя — аналогичное ощущение. Мунковское. Город-герой кричит, город-герой задыхается. От накативших на него стремительных перемен.

Марк Твен, посетивший Севастополь после Крымской войны, так описал свои ощущения: «Я хотел увидеть самый героический город на свете, а увидел только развалины. Развалины, кругом одни развалины! Даже Помпеи сохранились лучше». Тогда Севастополь, действительно, практически полностью был разрушен — стёрт до основания.

Но после — восстановлен вновь. До следующей — второй героической — обороны, когда с мечом пришли уже не французы, турки и англичане (эти варвары, маскирующиеся под цивилизованных людей, но разграбившие город), а нацисты. Севастополь разрушили вновь — и вновь почти до основания.

Однако город восстановили — и сделали это великолепно. Городское кольцо — несомненный шедевр архитектуры, выполненный в своём уникальном стиле, в том, который затем будут реплицировать по всему Союзу и Крыму. Аутентично, чувственно, грандиозно. В советские годы, когда Севастополь был закрытым городом, это ощущалось особенно.

Затем наступили украинские времена, когда не хватало средств, не хватало желания, и повсюду старались распихать метки новой власти, нового мировоззрения. Чего только стоил «танцующий дервиш» — памятник гетману Скоропадскому. И даже Вечный Огонь порывались убрать с площади Нахимова.

Отстояли, сохранили историю — её запечатленные лики на улицах города. И во многом именно это способствовало столь мощному единению во время Крымской весны в феврале-марте 2014 года. Потому что в Севастополе не надо учить патриотизму — о нём лучше всего скажут городские улицы; достаточно лишь вдумчиво пройтись по ним.

И вот — воссоединение с Россией, долгожданное возвращение, восстановление исторической справедливости. Новое государство, новое время и — новые надежды. Оправдались ли они? Какие перемены увидели севастопольцы?

Отчасти положительные. Очевидно, что за те пять лет, что прошли после воссоединения, в городе-герое сделали больше, чем за предшествующие двадцать. Как на глобальном, так и на локальном уровне. Чего только стоит новая ТЭС! Сделано множество дорог, подъездов, не говоря уж о детских площадках, которые, похоже, появились в каждом дворе. Вопрос качества этих сооружений, если речь, конечно, не идёт о крупных объектах, впрочем, тема для другой дискуссии.

Однако за всей этой колоссальной стройкой упускается главное: нужны ли в принципе Севастополю такие темпы роста? И насколько они полезны?

В городе почти не осталось пустырей — они застроены новыми высотками. Из чего их возводят? Из каких материалов? Боюсь, что те, кто на скорую руку лепят этих уродцев, и думать не думают о сейсмической опасности, которая всегда висит над Крымом. Дома, забивающие Севастополь, не только шаткие, экологически вредные, но и бессмысленные в своём количестве — это своего рода огламуренные бараки, единственная цель существования которых — получить с их жителей как можно больше бабла.

А последнего, действительно, много. Севастополь в плане доступности жилья — один из худших городов в России, но по ценам на него — в лидерах. Нонсенс: снять адекватную однокомнатную квартиру в городе-герое стоит 20 тысяч — и это при средней зарплате, в лучшем случае, в 25 тысяч. О покупке жилья для местных речи в принципе не идёт — нереально. Поэтому приобретают — в массовом порядке — квартиры в Севастополе приезжие, которых одолевает навязчивая идея пожить в белокаменном городе у берега Чёрного моря.

И ладно, если эти люди приносят пользу, но что делать с неконтролируемыми взрывоопасными мигрантами или приезжими из традиционно опасных регионов? Насколько уместны и полезны они для Севастополя? Понятно, что Россия для всех, и у нас есть свобода перемещения — это, наверное, прекрасно, но есть и обратные стороны — например, выдавливание севастопольцев из родного города. У них нет работы, её отнимают демпингующие приезжие (или им намеренно отдают её), местные не способны потянуть установившиеся цены.

По сути, сегодня Севастополь представляет собой конкурентную среду, в которую активно ломанулись люди с «материковой» России, люди, которые вытесняют местное население. Те, кто десятилетиями отстаивал русский город, те, кто удерживал оборону, оказались не нужны в новой реальности. Их не пускают ни во власть, ни вообще куда бы то ни было. Они лишние в своём городе. Одни злятся, другие смиряются с тем, третьи уезжают.

Их места занимают приезжие, многие из которых относятся и к севастопольцам, и к истории города наплевательски и даже хамски. Кавказцы или таджики, лузгающие семечки на Малаховом кургане и задирающие девушек — это новый городской мем. А во что превратился центр Севастополя? В пространство для танцующих лезгинку? Опасно выйти, опасно идти — всё оккупировали те, кто приехал. Они установили свои правила и учат им местных жителей. Учат навязчиво и грубо.

Что это — болезнь развития? Необходимость для дальнейшего рывка? Боюсь, что нет. Потому что развитие — это не бетонные коробки по бешеным ценам. Развитие — это, прежде всего, инфраструктура и создание рабочих мест. А как с этим в новом российском Севастополе? Печально.

Вот нам рапортуют: мол, сдан новый детский садик. А сколько должно сдаваться реально? Два-три в год — или десятки? Именно, что десятки. Как и школ, как и поликлиник. Потому что город вырос в разы, население увеличилось на несколько сотен тысяч человек, а инфраструктура, по сути, осталась прежней: те же детские сады, школы, поликлиники, старые коммуникации — всё это переполнено, перегружено и вот-вот готово лопнуть, не выдержав напряжения.

Взялись за ремонт ключевых городских объектов, но тут, как Валерию Карпину, хочется спросить — «ну и»? Чем решила гордиться власть? Гигантским «распилом» бюджетных средств? Миллиарды вбухали в Парк Победы, на несколько лет устроили позорный бардак, а на выходе? Дырявая плитка и дешёвенькие фонтаны? Сейчас принялись за Исторический бульвар. И, к слову, на выходе город получает совсем неаутентичные, а чужие объекты. Изуродовали Малахов курган, испоганили Центральный холм.

Делается это тогда, когда в Севастополе существует катастрофическая нехватка рабочих мест. Людям — местному населению — некуда податься. Так, возможно, надо создавать рабочие места, восстанавливать производство, а не выкидывать миллиарды на непонятные благоустройства, при этом большую часть запихивая себе в карман?

А попутно, точно издеваясь, вдалбливать народу мантру: «Просто местные не хотят работать». Враньё! Севастопольцы не хотят работать за 10 тысяч, потому что у них есть квартиры, семьи — всё это надо содержать. А вот, к примеру, дагестанцы, приехавшие аулом в город-герой, могут поработать и за 10 тысяч, пожив кое-как, а после забрав деньги к себе на малую родину.

Сейчас в Севастополе собираются строить театр оперы и балета на мысе Хрустальный, а заодно и дом для деятелей культуры, и музеи, и здания академии, высшей школы музыкального и театрального искусства, художественной школы, и общежитие. Благая идея? Безусловно. Но относится ли она к первостепенным? Здание театра оперы и балета — это прекрасно, конечно; вот только не стоит ли заняться им после того, как, например, решится вопрос с онкологическим диспансером? Культурный кластер — замечательно, но зрелища народу вряд ли будут нужны, если у него не окажется работы. Так, может, сначала подумать о возрождении заводов, предприятий, а уже после о балете? Или всё это — часть единой кампании, когда делается не для местных, а для приезжих, аки выставочный антураж?

При этом севастопольцы — и это, пожалуй, ключевое — чувствуют себя чужими, ненужными в родном городе. Их так хотят научить жить по российскими правилам и лекалам, но кто сказал, что они, эти лекала и правила, верные? Или всё же стоит обратить внимание на мнение тех, кто 23 года, находясь на Украине, держал оборону, сохраняя подлинную русскость? Может, им дадут шанс самим обустроить свой город?

Севастополь переполнен. Он никогда не был рассчитан на такое — и он не справляется. Растут бетонные джунгли. Плоть закатывается в асфальт. Накатывают ордами мигранты. Деревья умирают от жары. И всё больше хочется крикнуть, точно Мармеладову: «Душно, мне душно!». Потому что, действительно, душно. В этих бесконечных пробках и очередях.

И если так всё будет продолжаться, то вот вам моё «злое ухо»: уже через пару лет Севастополь из патриотического центра, где любили Россию более всего, превратится в место озлобления. Злость и так уже доходит до критической точки — люди гневаются в этой бессмысленной суете, люди раздражаются, и рано или поздно нарыв прорвётся. Ведь нет смысла вкачивать в Севастополь огромные деньги, не имея мудрости и должного плана. Это свинцовый дирижабль, который никогда не полетит.

А при должном воздействии, при соответствующих акцентах и бездарном подходе точка сборки может легко превратиться в точку разборки. Сейчас Севастополь кричит, точно персонаж с картины Мунка — взывает к помощи, потому что самость города уничтожается. Услышат ли севастопольский крик?