Не смогли или не захотели: почему КПРФ не организовала референдум

Почему референдум по вопросу об изменении пенсионного возраста так и не состоялся? В КПРФ утверждают, что им помешали. Но Центризбирком сделал всё, что от него зависело. Проблема, похоже, была то ли в неумении, то ли в нежелании самой КПРФ.

Первые варианты формулировки референдума рассматривались ЦИК в июле 2018 года. Представители партии заявили, что на дальнейшую подготовку уйдет три, а то и три с половиной месяца. Даже члены ЦИК отметили, что это слишком долгий срок. Консультации прошли оперативно, и формулировки были одобрены. Но вместо того, чтобы начать реальную работу, в КПРФ с увлечением занялись выбором из мало отличающихся друг от друга формулировок.

Рекомендация Центризбиркома состояла в том, чтобы использованные формулировки не требовали от граждан «специальных знаний». Именно поэтому не рекомендовалось спрашивать о возрасте назначения «страховой пенсии». Достаточно было лишь добавить в формулировку, что речь идет о пенсионном возрасте «по состоянию на июль 2018 года».

Вместо этого в КПРФ занялись стилистикой: «согласны», или «поддерживаете», или «вы за». «Не менялся», или «не может быть увеличен», или «не должен повышаться». А в одном из обсуждаемых вариантов — и вовсе неудобоваримое «за установление запрета на увеличение установленного законодательством» возраста. Зачем понадобились все эти длительные штудии, неясно.

Неясно и то, почему КПРФ решила заниматься темой референдума самостоятельно, а не совместно с другими оппозиционными силами, что повысило бы эффективность работы. В «Справедливой России», к примеру, полагают, что в КПРФ решили приватизировать тему референдума, поскольку изначально это была их идея. Но приватизация привела к тому, что референдума не будет.

Все организационные мероприятия КПРФ проходят очень медленно. При этом закон запрещает в процессе подготовки к референдуму регистрировать в каждом регионе более одной подгруппы по схожим вопросам. То есть если КПРФ уже занялась этой темой, то другие заняться ей не могут. Тем более, что для инициирования референдума группы должны быть созданы более чем в половине субъектов Федерации.

К тому же и риторика первых лиц партии звучит очень странно. Они вообще не вспоминают о собственном проекте референдума. Юрий Афонин призывает «продолжать борьбу». Денис Парфенов — участвовать в акциях протеста. Где же референдум?

Можно было бы предположить, что проблема — в неполной управляемости партией со стороны ее собственного руководства. Выдвижение на президентские выборы Грудинина, а не Зюганова, стало ударом по лояльности местных кадров. Они не понимают, что происходит в Москве, эффективность внутрипартийной системы снижается, консолидировать ресурсы партии всё сложнее.

Другая возможная причина состоит в том, что в КПРФ и не собирались проводить референдум. Идея была нужна для того, чтобы «отметиться» в протестной повестке, напомнить о себе. В конце августа самой частой темой, которую члены партии поднимали в СМИ, стала новая книга Геннадия Зюганова.

Возможен и «гибридный» вариант толкования ситуации. КПРФ можно назвать оппозицией очень условно. Они привыкли работать в фарватере Кремля и более отрабатывать повестку, чем стремиться к реальным результатам. И когда повестка дня обострилась, то выяснилось, что адекватно отреагировать на это изменение КПРФ уже не может. И, что становится всё более очевидным, проигрывает другим представителям левых сил.

Поэтому референдум и не состоится. КПРФ либо не способна, либо не хочет его организовывать, а скорее, имеют место обе причины. Власти, которая бы с организацией справилась, референдум не нужен. Единственным интересантом была, похоже, Элла Памфилова, если только ее декларации не были лишь риторическими фигурами. Можно было бы допустить, что главе ЦИК хотелось поднять уровень своей политической значимости. Но проверить это уже не получится.