Внешняя политика США агрессивна, как никогда: что изменилось за полгода?

«Прошло всего несколько месяцев под председательством Дональда Трампа, и США отказались от Парижского климатического соглашения, наложили новые санкции на Россию, отменили нормализацию дипломатических отношений с Кубой, заявили о своем намерении выйти из Иранской ядерной сделки, жестко предупредили Пакистан, стали угрожать Венесуэле военным вмешательством и заявляют о готовности нанести удар по Северной Корее — ответить «огнем и яростью, которых этот мир никогда не видел». Филиппины, Саудовская Аравия и Израиль — единственные страны, которые получили более выгодные условия взаимодействия с США после прихода Трампа.

Но все аплодировали ему этой весной, когда он приказал провести военные маневры в Азии и запустить 59 ракет по авиабазе в Сирии. В то же время ему де-факто было запрещено действовать или обсуждать возможное сближение с Москвой; он даже был вынужден подписать новые санкции против России.

Точки равновесия внешней политики США — это республиканские фобии (Иран, Куба, Венесуэла), которые часто разделяют демократы, с одной стороны, и с другой — ненависть демократов к России и Сирии, которую одобряют большинство республиканцев. Если в Вашингтоне и существует пресловутая «партия мира», то она хорошо прячется.

Прошлогодние президентские дебаты предполагали, что электорат хочет увидеть конец имперских наклонностей США. Вопросы внешней политики изначально не были изложены в повестке дня Трампа, и когда он говорил о них, он предлагал подход, противоположный позиции Вашингтона, а также его нынешнему подходу. Он пообещал подчинить геополитические концепции экономическим интересам США, выступая как сторонник экономического национализма — «Америка превыше всего». В штатах, пострадавших от экономического опустошения, многих людей этим он и убедил — что настало время реализма после многих лет непрерывной войны, которая привела к застою и хаосу в Афганистане, Ираке и Ливии.

«Нам было бы лучше, если бы мы не смотрели на Ближний Восток в течение последних 15 лет», — говорил Трамп в апреле 2016 года, осуждая «высокомерие» США, вызвавшее «одно бедствие за другим, унесшее тысячи американских жизней и много триллионов долларов».

Этот диагноз, неожиданный от республиканского кандидата, совпадал и с мыслью наиболее прогрессивного крыла демократов. Спичрайтер Пегги Нунан, которая писала речи Рональда Рейгана и его преемника Джорджа Буша — старшего, говорила во время кампании: «Он позиционировал себя намного левее Хиллари — во внешней политике она жесткая, слишком жаждущая утверждения военной мощи США. Это будет первый раз за всю современную истории — кандидат в президенты от республиканцев левее демократов, и это принимает интересный оборот».

Да, все это интересно, хотя и не совсем так, как предсказывала Нунан. Для Трампа проблема военных союзов заключается не столько в том, что они рискуют усилить конфликты, но в том, что они слишком дорого стоят налогоплательщику; в результате, если США возьмут на себя эти расходы, то станут «страной третьего мира». «НАТО устарело, — говорил Трамп в апреле 2016 года. — Мы защищаем Японию, мы защищаем Германию, а они платят лишь небольшую долю. Саудовская Аравия не будет существовать, если мы не будем ее защищать…»

Казалось, Трамп был полон надежд по поводу России. Новое партнерство сделало бы ухудшение отношений между державами невозможным; планировалось поощрять альянс против ИГ (организация, деятельность которой запрещена в РФ) и признать важность Украины для безопасности России. Нынешняя паранойя США по поводу всего, что связано с Кремлем, вызвала амнезию в отношении того, что президент Барак Обама сказал в 2016 году после присоединения Крыма и прямого вмешательства России в Сирию. Он осознавал, какая опасность стоит перед Владимиром Путиным: вмешательство на Украине и на Ближнем Востоке, по словам Обамы, было импровизацией «в ответ на нестабильное состояние государства-саттелита, который вот-вот выскользнет из рук». Чего он больше всего опасался, так это того, что Путин вдохновляет Трампа и его сторонников: «37% избирателей-республиканцев одобряют бывшего главу КГБ Путина. Рональд Рейган перевернулся бы в своей могиле», — говорил он в 2016 году.

Но к январю 2017 года вечному покою Рейгана больше никто не угрожал. «Президенты приходят и уходят, но политика не меняется», — заключил российский президент.

Историки еще будут изучать период, когда произошло сближение целей американских спецслужб, лидеров крыла Клинтон, республиканского большинства и СМИ против Трампа… Разведка и Пентагон боялись сближения между Трампом и Путиным, ведь это лишит их «представительного» врага после уничтожения военной мощи ИГ (организация, деятельность которой запрещена в РФ). Лагерь Клинтон стремился свалить неожиданное поражение на другую причину, а не на неудачного кандидата и ее неумелую кампанию. Неоконсерваторы, продвигавшие войну в Ираке, ненавидели Путина и неоизоляционистские тренды Трампа, а также считали безопасность Израиля незыблемой. СМИ с нетерпением предвкушали новый скандал типа Уотергейта и знали, что их коллеги из среднего класса, образованные горожане, не любят Трампа за его пошлость, «любовь к крайне правым», грубость и отсутствие культуры. Поэтому они собирали любые слухи, которые могли бы привести к его отставке. Как у Агаты Кристи в «Восточном экспрессе», у каждого был свой особый мотив для «убийства» жертвы.

Интрига развивалась довольно быстро, поскольку все эти четыре сферы имеют смежные границы. Взаимопонимание между республиканскими ястребами, вроде Джона Маккейна, было очевидно. Организаторы недавних имперских приключений США, особенно в Ираке, не пользовались популярностью в кампании 2016 года, становясь лишь объектами шуток Трампа. Около 50 важных чиновников заявили, что, несмотря на то, что они республиканцы, они не поддерживают Трампа, потому что тот «ставит под угрозу национальную безопасность и благополучие нашей страны». Некоторые зашли так далеко, что проголосовали за Клинтон.

Они также полагали, что некомпетентность Трампа угрожает порядку, установленному благодаря США. Этому почему-то не противоречили крестовые походы, особенно когда они были украшены великими гуманитарными или прогрессивными принципами. Согласно критериям прессы, Путин с его «симпатиями к правым националистам» был очевидным преступником. Хотя такими же были и Саудовская Аравия и Израиль, но это не мешало саудитам рассчитывать на газету Wall Street Journal, или правительству Израиля пользоваться поддержкой почти всех американских СМИ, несмотря на то, что партии у руля этих стран крайне правые.

Только за неделю до того, как Трамп занял свой пост, журналист Гленн Гринвальд, который познакомил мир с Эдвардом Сноуденом, отметил, что американские СМИ стали «самым ценным инструментом разведывательных служб, большая часть которых рефлексивно почитает, служит, верит и становится на сторону разведки». В то время как «демократы» все еще находятся в отрубе от своего неожиданного поражения…

Гринвальд уже определил амбиции «глубинного государства». «На самом деле, на данный момент, — сказал он, — очевидна открытая война между этой неизмененной, но очень сильной фракцией, которая находится в Вашингтоне и которая видит, что президенты приходят и уходят, с одной стороны, и с человеком, избранным американской демократией, с другой».

Эта подозрительность, эти обвинения-клише вроде «Мандат Трампа — Путина» превратили «антироссийскую деятельность» во внутриполитическое оружие против президента, которого стали ненавидеть почти все. Нет ничего необычного в том, что левые активисты превращаются в апологетов ФБР и ЦРУ, поскольку эти агентства стали оплотом для скрытой оппозиции Трампу и источником многих «утечек».

Вот почему легенда о «вмешательстве русских в выборы и в почту Демократической партии» пошла из партии в прессу, а из прессы в народ. Это поражает две цели: делегитимация избрания Трампа и прекращение продвижения его сближения с Россией.

В январе республиканец Том Тиллис расспросил бывшего директора ЦРУ Джеймса Клаппера, и тот признался: «Соединенные Штаты, так или иначе, участвовали в 81 различных выборах со времен Второй мировой войны. И это не учитывая перевороты или смены режима…» Но этот факт редко беспокоит «Нью-Йорк таймс».

«Таймс» также не сообщает своим молодым читателям, что президент России Борис Ельцин, который выбрал Путина своим преемником в 1999 году, был переизбран в 1996 году, будучи уже тяжело больным и часто пьяным, в результате выборов, проводимых при содействии американских советников и с явной поддержкой Билла Клинтона.

Теперь «Таймс» находится в авангарде тех, кто психологически готовится к конфликту с Россией. Сопротивления этой линии почти нет. Wall Street Journal призвал США вооружить Украину 3 августа, а вице-президент Майк Пенс посетил с визитом Эстонию, упомянул о «призраке [российской] агрессии», призвал Грузию вступить в НАТО и отдал должное Черногории — новому члену НАТО.

Но «Таймс», не беспокоясь об усилении напряженности, вылила еще масла в огонь. 2 августа она высоко оценила «приверженность Америке и защите демократических государств от тех стран, которые могли бы им навредить», и выразила сожаление в связи с тем, что взгляды Майка Пенса «не разделяются человеком, на которого он работает в Белом доме».

Осенью планируются российские военные учения — в масштабах, беспрецедентных с момента падения Берлинской стены. Мобилизуются до 100 000 человек вблизи Украины и стран Балтии. Это уже дало повод «Таймс» напомнить о кампании 2002−3 против «оружия массового уничтожения» в Ираке. Газета процитировала американского полковника: «Мы знаем, как это — каждое утро просыпаться, когда тебе кто-то угрожает». Но лучшая часть этого внедренного журнализма шла дальше, когда «Таймс» описала местоположение российских учений, проводимых на собственной территории и в Беларуси, как «вокруг периферии НАТО», — пишет Le Monde Diplomatique.