Не в первый раз: завладеет ли РПЦ Золотыми воротами во Владимире?

Во Владимирской области Русская православная церковь пытается завладеть памятниками, которые принадлежат Владимиро-Суздальскому музею-заповеднику. Всего церковь подала восемь заявок. В числе того, что РПЦ хочет вернуть, — Золотые ворота и объекты Спасо-Евфимиева монастыря. Руководство музея день ото дня меняет свою позицию: то заявляет, что заповедник готов отдать некоторые здания чуть ли не с удовольствием, то клянется защищать музейную собственность до последнего. На что претендует РПЦ и отчего нынешнее руководство ведет себя так непостоянно, разбирался корреспондент ИА REGNUM.

Исторически не сложилось

Федеральный закон №327 «О передаче религиозным организациям имущества религиозного назначения, находящегося в государственной или муниципальной собственности» был принят в России в ноябре 2010 года. Сейчас наступила стадия активного его использования Русской православной церковью. Не успела еще разрешиться история с передачей Исаакиевского собора в Санкт-Петербурге, как стало известно о намерениях церкви вернуть памятники, расположенные во Владимире и Суздале. Причем о возвращении многих храмов и помещений церковь мечтает уже давно. По словам почетного президента Владимиро-Суздальского музея-заповедника Алисы Аксёновой, за 50 лет это если не пятый, то точно четвертый заход РПЦ. Однако каждый раз музею удавалось доказать, что многие памятники не могут быть переданы по той причине, что никогда не ассоциировались с церковью.

«Давайте по порядку: Золотые ворота. Во-первых, это уникальный памятник, единственный сохранившийся памятник военно-оборонительного зодчества. Это не церковь, это не храм. Просто часть оборонительного укрепления увенчана маленькой церковью Ризоположения, что было естественно в Средние века, — рассказывает Алиса Аксёнова. — Во-вторых, за тысячу лет там шла служба всего 40 лет. К тому же там 64 крутые ступеньки. Когда я привела туда секретаря ЦК Суслова, он посмотрел и сказал: «Я не пойду». Я помню, привела туда знаменитого французского писателя Андре Мальро, он глянул и тоже сказал: «Мне тяжело». Так вот представьте, эти 64 крутые ступеньки — туда пойдут на службу? Нет! А турист — да! И там идеальная экспозиция, это идеальное использование памятника в тематическом плане. Разрушить ее? Я не могу даже позволить себе об этом подумать».

Подобная ситуация — и с другими объектами, на которые претендует РПЦ. К примеру, Троицкая церковь, которая принадлежала старообрядцам. Сейчас община слишком большая, и она просто не сможет содержать памятник.

С объектами Спасо-Евфимиева монастыря в Суздале и вовсе показательная ситуация. В 1923 году монастырь был закрыт, монахи разогнаны, и начался новый период — он стал тюрьмой. Только в 1967 году сюда зашел музей, который восстановил не только здание, но и усыпальницу Дмитрия Пожарского, колокольню, для которой колокола собирали по старым сельским церквям.

«Это монастырский ансамбль, куда можно прийти на целый день, где можно получить огромное удовольствие, отдохнуть, где прекрасные места для отдыха, концерты духовной музыки. Зачем это рушить? Тем более когда церковь служит там службы, договоренность была еще при мне. Мы навстречу шли, как только могли. Чего еще надо? Отдать — нельзя, потому что кто, например, будет отвечать за охрану? Зачем рушить то, что служит и церкви, и культуре, и народу?» — спрашивает Алиса Аксёнова.

Еще один объект — приказная изба в Суздале. По словам Алисы Аксеновой, это гражданский памятник, где никогда не было служб, где только работали дьяки, которые считали расходы Покровского монастыря. В новейшее время церковь хотела использовать помещение в хозяйственных целях. Но это разрушит памятник, считает Алиса Ивановна.

«Памятники не могут перейти РПЦ. Это невозможно, нужно будет бороться, дойти до президента, хоть это и сложно. Я даже мысли не допускаю о том, что Золотые ворота окажутся пустыми. Я полагаю, что общественность будет выступать».

«Директора надо снимать»

В свете последних требований РПЦ в регионе вновь заговорили о деятельности директора музея Игоря Конышева. На совещании в министерстве культуры, на котором обсуждалась концепция развития музея, он заявил о готовности бороться за каждый квадратный метр музея. Но в те моменты, когда министра Владимира Мединского рядом нет, Игорь Конышев рассуждает по-иному. К примеру, ранее он заявлял, что с законом ничего не поделать, а некоторые здания и вовсе не очень-то подходят под экспозиции — к примеру, Георгиевский собор в Гусь-Хрустальном.

Сейчас команда Игоря Конышева уже начала думать о том, как уменьшить потери в случае, если здания перейдут церкви.

«Через несколько лет от музея может не остаться ничего — если закон будет приведен в действие. Это тот самый вызов, который в том числе заставляет нас думать о некой диверсификации музейного пространства, думать о том, какие приоритеты сейчас выбирать, чтобы музей оставался, развивался и принимал посетителей», — сказал Игорь Конышев на совещании.

Краеведы уверены — это не те шаги, которые должен делать директор в такой ситуации.

«В первую очередь директор музея должен заботиться о музее и о том, чтобы та недвижимость, которая у него была, как минимум осталась бы и служила бы делом музею, а он явно сейчас встал на сторону какой-то другой организации, но не музея. Мне кажется, это несколько снизит авторитет РПЦ во Владимире, потому что авторитет музея, мне кажется, выше. Теперь без особых обсуждений, согласований начинается процесс передачи объектов, в которые вложено достаточно много средств, причем государственных, народных», — рассказывал в разговоре с корреспондентом ИА REGNUM политолог и краевед Владимир Евстифеев.

Очевидно, что при таком подходе Игорь Конышев вряд ли сможет возглавить сопротивление общественности. Да и захочет ли — не очень понятно, учитывая, что он в свое время уже отказался от помощи авторитетной в музейном сообществе Алисы Аксеновой, объяснив это позже фразой: «Обязаловки встречаться с ветеранами труда и обсуждать перспективы работы музея — не вижу».

Пока же Игорь Конышев достаточно спокойно реагирует на запросы церкви. Эксперты полагают, что, не встретив активного сопротивления, церковь может захотеть еще больше — почему нет, если это так легко? К слову, о том, что запросы РПЦ не ограничиваются восемью зданиями, намекнула и губернатор области Светлана Орлова, уже успевшая прокомментировать ситуацию.

«Вопрос деликатный, с церковью давно ведутся переговоры. Они не только эти здания просят. Они просят и другие. Но мы понимаем, что для этого нужно время, обсуждения, экспертные точки зрения. Это не так быстро делается. Тот же музей хрусталя, который в Гусь-Хрустальном. Сам наш музей-заповедник — это один из ведущих музеев-заповедников в России. Очень много для этого сделала Алиса Ивановна Аксенова. Сегодня новый директор, который занимается, старается, новые формы смотрит. Поэтому, я думаю, что это, во-первых, нужно обсуждать очень аккуратно, очень тактично, со специалистами, с профессионалами. У нас есть председатель музейного сообщества Пиотровский. И мы обязательно его тоже привлечем к обсуждению этой темы. И я думаю, что ее надо обсуждать открыто, чтобы население знало, куда и как мы будем двигаться. Пока музейных площадей меньше не стало. Пока только сделаны запросы», — сказала Светлана Орлова.

Возможно, когда ситуация из «пока только сделаны запросы» перерастет в митинги и возмущение более широкой общественности, как это произошло с Исаакиевским собором в Санкт-Петербурге, позиция губернатора, директора музея и иных сильно изменится. Но будет ли время на разрешение ситуации тогда — вопрос риторический.

Читайте также: Гладить нежно: как владимирские памятники отдали «безродному космополиту»