"Политика Турции "ноль проблем с соседями" дает свои положительные результаты. "Мы со своими соседями наладили нормальный диалог и строим добрососедские отношения", - заявил министр иностранных дел страны Ахмед Давудоглу турецким СМИ. Собственно говоря, так оно и было до момента наступления в Северной Африке и на Ближнем Востоке феномена "арабской весны", когда Турция действительно налаживала отношения, прежде всего, с соседними странами: Сирией, Ираном, Ираком, Арменией, Россией и некоторыми другими государствами. Сохранялось и стратегическое партнерство с Израилем. Происходило это на фоне заметного экономического развития Турции, роста ее геополитического влияния. Но потом этот механизм - во многом под воздействием Запада - стал быстро ломаться. Сначала срыв произошел на израильском направлении. Тель-Авив блокировал попытки Анкары выступить в роли главного посредника в ближневосточном урегулировании, подозревая, что она пытается создавать новые региональные доминанты. Все закончилось тем, что в мае 2010 года израильский спецназ при штурме "Флотилии свободы" убил девять граждан Турции. По словам министра иностранных дел Ахмета Давутоглу, "военнослужащие страны, которую называют партнером, убили наших граждан по приказу ее же политического руководства". Вскоре стало ясно, что эти трагические события являются всего лишь вершиной айсберга, который разрушает отношения между двумя странами, выводит их в зону широкого противостояния.

Дальше цепочка событий была перенесена на иранскую почву. Когда глава правительства Турции Реджеп Тайип Эрдоган заявил, что иранскую ядерную программу можно было бы решить эффективно в случае, если рассматривать ее вместе с оценкой военного ядерного потенциала Израиля, в Тегеране ему аплодировали, но только до момента наступления сирийского кризиса. Турция, с таким трудом выстраивавшая отношения с Дамаском, практически в один день объявила президента Башара Асада "диктатором", открыто выступила с лозунгами о необходимости его отстранения от власти. Как пишет в этой связи турецкий политолог Эмин Чолашан в газете Sözcü, "с Сирией были торговые связи, у нас с ними граница протяженностью 900 км. Часто по обеим сторонам границы живут родственники. Многие сирийцы, посещающие в особенности провинции Газиантеп, Кахраманмараш, Килис и Хатай, способствовали притоку денежных средств, позволяли местным жителям зарабатывать. Кроме того, существовала приграничная торговля. Так было до тех пор, пока Эрдоган не объявил Сирию врагом". Видимо, глава правительства Турции рассчитывал на то, что урегулирование сирийского кризиса будет осуществляться быстро и по ливийскому сценарию. Действительно, если бы смена режима в Дамаске произошла бы так быстро, как в Триполи, то Анкара могла бы рассчитывать на геополитический грант за участие в этой операции. Однако по мере стагнации ситуации в этой стране, где многие события были блокированы позицией России и Китая в Совете Безопасности ООН, на турецком горизонте неожиданно замаячили новые угрозы.

Речь идет, прежде всего, об Ираке. На днях премьер-министр этой страны Нури эль-Малики назвал Турцию "государством-врагом", имея в виду активное ее вмешательство дела в Сирии. Причем Багдад не ограничился враждебными заявлениями. 22 апреля была прекращена подача иракской нефти в Турцию. Правда, иракское министерство нефти уверяет, что прекращение подачи было вызвано "техническими неполадками", но это для Анкары - серьезный сигнал. Более того, после обмена острыми репликами с Анкарой Нури аль-Малики прибыл с двухдневным визитом в Тегеран, где провел переговоры с руководителями Исламской республики " по вопросам двустороннего сотрудничества, региональным и глобальным проблемам". Как выясняется, высокопоставленные представители курдской и суннитской общин обсуждают возможность вынесения совместного вотума недоверия шиитскому премьер-министру или намерены ограничить срок его пребывания на посту главы правительства двумя каденциями. Но как бы то ни было, все более четко начинают просматриваться контуры шиитского альянса Тегеран - Дамаск - Багдад. Более того, если раньше иракские проблемы квалифицировались многими экспертами в качестве сдерживающего фактора для Турции в отношении Сирии, то теперь инициатива в ходе событий в этом треугольнике выбита из рук Турции. Она вынуждена искать компромиссы с главой иракской курдской автономии Барзани, имея у самых своих границ "сирийский очаг". Поэтому по мере стремления Турции создать волнорез напирающим из Ирака шиитам и других группам, потенциально рождается образ - после Сирии - "второго фронта". Премьер-министр Реджеп Тайип Эрдоган уже предупредил, что в случае, если в Ираке вспыхнет конфликт между шиитами и суннитами, "то Турция не останется в стороне".

Но и это еще не все проблемы турецкой дипломатии. На днях лидер турок­-киприотов Дервиш Эроглу выступил с призывом проведения международной конференции "пяти сторон, включая гарантов", чтобы попытаться решить кипрскую проблему до 1 июля 2012 года. Он предупредил, что если конференция не состоится, то каждая сторона пойдет своим путем. Напомним, что с 1 июля председательство в ЕС на ротационной основе переходит к Республике Кипр, которая с 2004 года является полноправным членом Евросоюза. В этой связи руководство Турции неоднократно заявляло, что, если урегулирование не будет достигнуто до 1 июля, а к Республике Кипр перейдет председательство в ЕС, то Анкара заморозит свои отношения с Евросоюзом.

В этой связи турецкие СМИ часто упоминают о якобы разработанном плане "Б", контуры которого были озвучены министром по делам ЕС Эгеменом Багышем: в случае провала переговоров по кипрскому урегулированию Анкара может объявить об аннексии северной части Кипра, или вступит на путь окончательного признания факта существования на Кипре двух независимых государств. Столь жесткая временная привязка Турцией процесса кипрского урегулирования к 1 июля имеет не просто символический характер. Дело в том, что в случае создания на Кипре свободной федерации, Северный Кипр автоматически становится членом ЕС. Это означает фактическое вступление - но только турок-киприотов - в Евросоюз, тогда как Турция оказывается за пределами сообщества. Если по времени вступление Северного Кипра и Турции в ЕС растянется, то в перспективе появляется серьезная геополитическая проблема разделения турок на "европейцев" и "азиатов". Более того, станут просматриваться контуры еще одного озвученного на Западе геополитического проекта - вхождения в состав ЕС федеративного государства Кипр с включением в зону влияния Европы западной части Турции. Неслучайно президент Кипра Димитрис Христофиас провел встречу с председателем торгово-промышленной палаты Измира Экремом Демирташем. Они говорили не только о сохранении огромных шансов для создания объединенного Кипра, но и о вариантах выхода на процесс урегулирования через экономику - начала совместных инвестиций в развитие всего Кипра. "В действительности проблема заключается в политике, но когда вы ищете политических решений - это затяжной процесс. Давайте делать хотя бы небольшие шаги в экономике, и политические решения придут", - констатировал Демирташ. Но какие именно? Как заявил генеральный секретарь ООН Пан Ги Мун, в настоящее время международная конференция по Кипру не может быть созвана, поскольку участвующие в переговорах по кипрскому урегулированию стороны не добились достаточного прогресса в решении ключевых проблем. В свою очередь президент Кипра Димитрис Христофиас призвал Турцию отказаться от угроз сорвать председательство республики в ЕС. Кстати, с аналогичным призывом к Турции выступил и премьер-министр Польши Дональд Туск. Положение усугубляется еще объявлением об обнаружении в Восточном Средиземноморье огромных запасов нефти и газа, что стало стягивать в этот регион мира некоторых мировых игроков, имеющих разные сценарии развития событий в этом регионе мира.

Найдет ли Анкара выход из сложнейшей ситуации? Прежде всего, отметим, что Эрдоган ни при каком раскладе сил в регионе не шел на обострение отношений с Россией. Более того, после победы на президентских выборах Владимира Путина он получил в свое распоряжение надежный русский тыл, опираясь на который при желании можно изменить многие образовавшиеся комбинации. Тем более, что Россия сейчас объективно заинтересована в разочаровавшейся в Западе, но стабильной и сильной Турции. Завязка на общие стратегические долгосрочные экономические интересы с выходом на доверительное политическое партнерство способна стимулировать как более активное присутствие России на Ближнем Востоке, так и более весомую роль Турции в определении будущей судьбы этого региона мира. Турция приходит к пониманию, что в Евразии, на Большом Ближнем Востоке начинается более жесткая игра, и Турция только в союзе с Россией может выступать в роли не таскающего для чужих каштаны из огня, как это было в ходе "арабской весны", а полноценного международного игрока с качествами регионального лидера. Сейчас главное для Анкары - не упустить момент перехода количества в новое геополитическое качество.