В 1919-1920 годы Москву часто называли "Меккой" для многочисленных "угнетенных народов Востока". Тогда в Кремле рождались самые невероятные геополитические проекты по обустройству народов и государств, исходя из общих не только системно-политических, но и конфессиональных или этнических признаков. Не всем этим планам суждено было осуществиться. Но сама технология принятия и практического осуществления идей политиками того времени актуальна и сегодня.

На афганском направлении

6 июля 1919 года в центральном партийном печатном органе большевиков, газете "Правда" было напечатано сообщение об установлении дипломатических отношений между Советской Россией и Афганистаном. В небольшой газетной заметке рассказывалось, что еще 27 мая того же года в Москву были доставлены два письма: одно от нового афганского эмира Амануллы-хана и другое от афганского министра иностранных дел Махмуда-хана-Тарджи (написание фамилии приводится по оригиналу документа). В письме Амануллы-хана, адресованному на имя "Президента В.И.Ленина", сообщалось об убийстве от рук "неизвестного злодея во время объезда государства" эмира Хабибуллы-хана.

Произошло это в ночь с 20 на 21 февраля 1919 года, на юге Афганистана вблизи Джелалабада. В годы Первой мировой войны Хабибулла-хан поддерживал англичан в их борьбе с пуштунскими и таджикскими племенами, которых подбивали на выступления против центральной власти немцы и их союзники турки. В самых общих чертах к февралю 1919 года в окружении афганского эмира Хабибуллы-хана сложилось следующее соотношение сил: часть знати имела устойчивые германо-турецкие настроения ("младоафганцы"), лидером их был Аманулла-хан. Другая часть сановников и придворных - "староафганцы" - придерживалась традиционной проанглийской ориентации. Эту группировку возглавлял брат эмира Насрулла-хан, считавшийся главным претендентом на престол. Если судить по сохранившимся документам, то еще в начале 1918 года немецкая разведка готовила в Кабуле антианглийское восстание племен. Любопытно, что именно немецкая сторона настояла на включении в Брестский договор, подписанный между Советской Россией и Германией 3 марта 1918 года, седьмую статью, которая гласила: "Персия и Афганистан являются свободными и независимыми государствами".

В июле 1918 года Москва предложила учредить в Афганистане свое дипломатическое представительство. Однако эмир не принял это предложение. В конце 1918 года с советской стороны была предпринята вторая аналогичная попытка. И вновь неудачно. Тогда в атаку бросили немецкую разведку. В ночь с 20 на 21 февраля 1919 года Хабибулла-хан был застрелен в своем шатре неподалеку от Джелалабада, на юге Афганистана. Находившийся в Кабуле в качестве наместника Аманулла-хан принял на себя функции эмира. Его поддержали многие части кабульского военного гарнизона. 27 февраля 1919 года новый афганский эмир в обращении к населению заявил: "Афганистан должен быть свободным и независимым; он должен пользоваться всеми правами, которыми обладают другие самостоятельные государства...". Но при этом, как пишет современный историк Нафтула Халфин, первое "международное" послание Амануллы-хана от 3 марта 1919 года было направлено все же вице-королю Индии лорду Челмсфорду. Но Лондон подозревал Амануллу-хана в сотрудничестве с немецкой разведкой. К тому же по разведканалам из Кабула и Москвы Англия получила достоверные сведения, что Аманулла-хан 7 апреля 1919 года вступил в переписку с советским правительством.

Начало большой игры

В послании Амануллы-хана В.И. Ленину от 7 апреля 1919 года содержалось предложение об установлении между Афганистаном и Советской Россией "союза и дружбы". 13 апреля 1919 года в Кабуле был созван торжественный дурбар (собрание), который одобрил заявление эмира Амануллы о провозглашении полного суверенитета и независимости Афганистана. В ответ 3 мая 1919 года англичане начали новую войну против Афганистана. Москва получила об этом сообщение в первых числах июня 1919 года. В письме В.И. Ленина от 27 апреля 1919 года содержалось предложение назначить официального представителя Кабула в Москву и готовность послать в Афганистан представителя рабоче-крестьянского правительства. Речь шла о миссии, которую было поручено возглавить одному из лучших знатоков этого региона того времени, бывшему царскому дипломату в Персии Н.З. Бравину. Инструкции ему были выданы наркомом по иностранным делам Г. Чичериным. Но, как считает историк С.Б. Панин, миссию Бравина под разными предлогами задерживали в пути, и в Кабул она попала только в сентябре 1919 года, уже после подписания в Равалпинди англо-афганского мирного соглашения. В то же время другая советская дипломатическая миссия, возглавляемая Яковом Сурицем, легко проехала в Кабул в начале июля 1919 года.

В чем же дело и почему в Кремле направили в Афганистан две дипломатические миссии практически с одинаковыми полномочиями? У историков на этот вопрос нет пока убедительного ответа. Существуют только версии.

Троцкий рвется на Восток

Лето 1919 года для Советской власти - один из тяжелейших периодов. Новые национальные государства на территории бывшей Российской империи смогли окрепнуть. Первая фаза "советизации" на бывших окраинах империи закончилась победой националистических сил. В Кремле тщательно анализировали ситуацию, искали варианты решений. В этом сложном геополитическом контексте новый афганский эмир Аманулла-хан приходился кстати. 5 августа 1919 года Лев Троцкий адресует ЦК РКП (б) следующие строки: "Международная обстановка складывается, по-видимому, так, что путь на Париж и Лондон лежит через города Афганистана, Пенджаба и Бенгалии". И еще: "Нарушить неустойчивое равновесие азиатских отношений колониальной зависимости, дать прямой толчок восстанию угнетенных масс и обеспечить победу такого восстания в Азии может такая армия, которая на европейских весах сейчас не может иметь крупного значения" При этом Лев Троцкий специально указывает, что "один серьезный военный работник (установлено, что это был русский востоковед Андрей Евгеньевич Снесарев. В 1905-1910 годы он служил в Главном управлении Генерального штаба. После октябрьского переворота перешел на сторону большевиков и во время гражданской войны занимал высокие командные должности в Красной армии - С.Т.), предложил еще несколько месяцев тому назад план создания конного корпуса (30.000-40.000 всадников) с расчетом бросить его на Индию".

То, что проект Троцкого-Снесарева серьезно разбирался руководством РКП (б), свидетельствуют отголоски этих идей в докладе от имени ЦК Иосифа Сталина на Всероссийском съезд коммунистических организаций народов Востока, который происходил в Москве с 22 ноября по 3 декабря 1919 года: "Восток - это основа, на которой строит свои богатства империализм, это тот источник, откуда он черпает силы, и куда хочет он отступить, если будет разбит в Западной Европе.."

Но как практически начать такую работу? Миссия Н.З. Бравина в Афганистан носила разведывательный характер. Бывший царский дипломат предлагал отыграть в Афганистане "турецкий марш": помочь Аманулле-хану укрепить национальную государственность и "по возможности не ввязываться в военные авантюры". Другое дело Андрей Снесарев или Яков Суриц, которые предлагали от Аманулле-хану "военную помощь против империалистической экспансии". Существовал и другой сценарий: свергнуть Амануллу-хана и провозгласить в Афганистане советскую власть.

Однако все пошло иначе. В Равалпинди было подписано афгано-английское мирное соглашение, которое было снабжено приложением с признанием Великобританией независимости Афганистана. 20 сентября 1919 года в своем письме ЦК РКП (б) Лев Троцкий пишет: "Перемирие Афганистана с Англией, по некоторым данным, может повернуться целиком против нас. По сообщениям наших туркестанцев, Англия деятельно работает над объединением Персии, Бухары, Хивы и Афганистана против советского Туркестана. Нужно немедленно же выбрать возможную линию удара и одно из цепи государств, которые Англия противопоставляет нам, поставить перед непосредственным ударом, предъявив ультиматум о мире, подчинить своей воле и нанести удар".

Бухарский "вальс"

27 ноября 1919 года В.И. Ленин написал важное по своей значимости письмо Аманулле-хану, в котором призвал заключить соглашение о дружбе и торговых отношениях для "общей борьбы против самого хищного империалистического правительства в мире - Англии". Более того, лидер советских большевиков призвал Амануллу-хана "продолжать борьбу за осуществление идей панисламизма, расценивая Афганистан как "единственно независимое мусульманское государство в мире, способное сплотить и объединить вокруг себя мусульман". (Заметим в скобках: это письмо никогда не было опубликовано в советских изданиях ленинских работ, хотя в примечаниях к полному собранию сочинений есть упоминание о нем. Впервые оно было напечатано в США в 1956 году и не было опровергнуто тогдашней советской партийной историографией). Это означало, что Москва намерена сделать на Кабул самую серьезную геополитическую ставку, превращая его в исламский плацдарм, с которого можно было начать выдавливание англичан из региона, вплоть до Индии).

Аманулла-хан принял этот проект, назначив министром иностранных дел известного афганского богослова Махмуда Тарзи, который также поддерживал идеи объединения мусульманских народов. Но в Кабуле решили начать процесс "объединения мусульманских народов" не с Индии, а с ближайших соседей: Бухары, Хивы, Ирана.

Бухара была рядом, через реку Амударья. Там правил Саид Алим-хан, который рассчитывал найти опору в соседнем Афганистане. В октябре 1919 года из Кабула в Бухару было направлено шестьдесят военных инструкторов, затем туда были доставлены еще четыре орудия с артиллеристами и два боевых слона. В декабре 1919 года группа афганских военных пробралась нелегально в Фергану и встретилась с одним из лидеров басмачей Мадаминбеком. Но именитый басмач потребовал не только, чтобы Кабул официально заявил о своих истинных целях в Средней Азии, но и сообщил обо всем большевистскому правительству в Ташкенте. Оттуда эта информация быстро поступила в Москву. Так ставка Кремля на панисламизм выходила для него "геополитическим боком".

Выход на сцену Энвера-паши

В конце декабря 1919 года в Москве появляется небеизвестный Энвер-паша.

После капитуляции Османской империи в Первой мировой войне декретом Османской империи лидеры партии "Единение и Прогресс" и ведущие деятели турецкого правительства Энвер, Талаат, Назим, Джемал, Бехаэтдин Шакир и другие были преданы суду по обвинению в вовлечении Турции в войну. Они были заочно приговорены к смертной казни. Энвера и Талаата - бывших министра обороны и министра внутренних дел - немецким офицерам удалось вывести на подводной лодке в Одессу. Согласно одной, наиболее циркулирующей из книги в книгу версии, из Одессы якобы турки были переправлены в Германию. Однако К. Исхаков, свидетель многих событий того времени в Крыму, утверждает в "Мемуарах", что в октябре 1918 года Энвер и Талаат, прибыв в Крым, сменили маршруты дальнейших передвижений. Талаат добрался в Москву, где рассчитывал использовать связи с верхушкой московских большевиков, наработанные еще в довоенный период с помощью своего бывшего советника Парвуса.

Что же касается Энвера, то и он, по сведениям турецкого историка Алана Мурхеда, некоторое время проживал в Феодосии, в гостинице "Астория", откуда ему удалось связаться с разведкой генерала Деникина. Генерал Иван Эрдели, который с января 1919 года был командирован генералом Деникиным в Закавказье для установления связи с представителями английского командования, не выдал Энвера на суд последних, а переправил его в Азербайджан.

О том, что Энвер-паша стремился в это время именно в Азербайджан, свидетельствует и его письмо премьер-министру Османской империи Ахмеду Иззет-паше, помеченное декабрем 1918 года. В нем он сообщал, что будет пробираться на Кавказ. В этом был свой резон. Вскоре после провозглашения 28 мая 1918 года Азербайджанской Демократической Республики 4 июня 1918 года был заключен договор о дружбе и сотрудничестве между Азербайджанской Республикой и Османской империей. По этому договору Османская империя обязывалась "оказывать помощь вооруженной силой правительству Азербайджанской Республики. В республику прибыли 5-я Кавказская и 15-я Чанахгалинская турецкие дивизии, которые потом вошли в состав вновь сформированной Кавказской исламской армии. Ею командовал родной брат Энвера Нури-паша.

Но проблема заключалась в том, что 1919-1920 годах официальный Баку ориентировался на султанский Стамбул, а не на набиравшего силу в Анатолии Мустафу Кемаля. Поэтому Азербайджан как бы "провисал" между Стамбулом и Анкарой. Именно в этот "коридор" и пытались втиснуться Талаат и Энвер. Они предлагали большевикам свергнуть своими силами власть "буржуазного Мусавата" и заключить с Москвой "стратегический союз". Затем с бакинского плацдарма двинуться с "освободительным походом" на Турцию, чтобы соединиться с Мустафой Кемалем.

В этом был резон. К началу 1920 года Турция оказалась в сложнейшей ситуации. 16 марта 1920 года английские войска оккупировали столицу Османской империи - Стамбул. Мустафа Кемаль запросил помощь Кремля. Изменилась ситуация и в Кабуле. В феврале 1920 года Бравин неожиданно заявляет о своем желании покинуть Афганистан и уехать в Индию. В советском руководстве стали подозревать, что в момент, когда в Бухаре с помощью Аманнулы-хана готовится переворот, затем с помощью Бухары готовился переворот в Кабуле, Бравин мог передать англичанам "компромат" на советскую дипломатию на Востоке. В ответ Кремль принимает решение начать продвижение частей Красной армии на бакинском направлении. Весной 1920 года Кавказское бюро ЦК РКП(б) заключает с Мустафой Кемалем договор: "в обмен на помощь против англичан турецкие националисты соглашаются помочь Красной армии захватить Азербайджан". Правда, несколько иной смысл альянса с Кемалем просматривается в сообщении наркоминдела РСФСР Г. Чичерина представителю Кавбюро Орджоникидзе: "Руководитель национального движения в Турции Мустафа Кемаль-паша требует от Азербайджана пропуска советских войск к границам Турции для обороны их от английских нападений. При этом не исключена возможность бескровного нашего вхождения в Баку и объявления его советским".

Действительно, 26 апреля 1920 года части Красной армии переходят границу Азербайджана, а в ночь на 28 апреля азербайджанское правительство передает власть в Баку местным коммунистам. "Войска Азербайджана целиком переходили на нашу сторону, - сообщают Орджоникидзе и Киров в Москву. - Весьма активную роль в пользу революции в Баку сыграли турецкие аскеры и офицеры, отряд которых пресек правительству возможность бежать из Баку". То есть в Баку удалось осуществить в "чистом виде" часть намеченного геополитического проекта, осуществив сразу советизацию.

В мае 1920 года греки начали наступление в Турции. Мустафе Кемалю пришлось сражаться на два фронта: против греков и англичан. Поэтому он делал расчет на то, что турецкие воинские подразделения, входившие в состав азербайджанской национальной армии, уступив Баку московским большевикам, направятся на помощь его армии. Свидетельством тому являются материалы заседания Политбюро ЦК РКП(б) от 15 мая 1920 года, на котором в постановлении по вопросу "О Халил-паше" говорится: "Если т.Чичерин найдет необходимым, считать возможным прием Халил-паши у т.Ленина".

Однако проблема была именно в том, что армия, возглавляемая Халил-пашой, могла "попутно" с борьбой против западных оккупантов одновременно, по примеру Баку, провести советизацию и в Анкаре. Именно в этот период Кремль принял решение оказать военную помощь Мустафе Кемалю. Ему было направлено 6 тысяч винтовок, 5 миллионов патронов, 17.600 артиллерийских снарядов, а также 1 миллион рублей золотом. В то же время и Энвер-паша получил от Кремля 400.000 немецких марок для "личных нужд и оплаты политической активности". Одновременно ему передается и дар от афганского эмира Амануллы - крупная сумма в 100.000 рупий (4 тысячи фунтов стерлингов). Поэтому, чтобы закрепить союз с Кремлем, Мустафа Кемаль вынужден был демонстрировать сочувствие идеям марксизма. В одном из своих посланий в Москву он пишет: "в тот день, когда сознание преступности колониальной политики проникнет в сердца трудящихся масс мира, власть буржуазии кончится". Это делалось для того, чтобы пресечь попытки определенных групп в руководстве большевиков призвать к свержению "буржуазно-националистического правительства Турции". К тому же на Первом съезде народов Востока, проходившем в Баку, была принята резолюция, в которой содержался призыв к деятелям типа Энвера "показать делом, что они готовы служить трудящемуся народу и загладить прошлые ложные шаги".

В сентябре 1920 года в Бухаре "социалистическая революция" стала фактом. Внешне казалось, что революционный процесс на восточном направлении набирает силу. В октябре 1921 года Энвер перебрался в Батум, поближе к границам с Турцией, чтобы оттуда начать вторжение в Анатолию "в случае поражения Кемаля на западном фронте". Там Энвер проводит съезд созданной им так называемой "Народной советской партии". Он заявляет, что готов стать "авангардом социалистической революции на Востоке, итогом которой будет образование Советской Турции".

Однако 13 сентября 1921года Мустафа Кемаль в битве при Закарии одержал победу над греческой армией. Это было военным и политическим триумфом турецких националистов, который не оставил шансов Энверу остаться в турецкой политике.

Смертельный бросок в Среднюю Азию

Энвер переезжает в Тифлис, где проводит время в уютных кофейнях за разговорами и чтением газет. Однажды в центре Тифлиса ему повстречался Серго Орджоникидзе. Историки утверждают, что именно Серго посоветовал Энверу отказаться от попыток свергнуть Мустафу Кемаля и заняться "подъемом революционного движения" в Туркестане. Речь шла о возможности использовать нарастающее басмаческое движение для создания независимого "Единого Тюркского государства", куда вошли бы Бухара, Хива и Туркестан (Советский и Китайский). В перспективе к данному государству планировалось присоединить и Турцию. Так Энвер оказался в Средней Азии.

Однако этот регион мира жил иными представлениями о своем будущем, нежели мечтали младотурки. Главари басмаческого движения и местные правители не признали авторитет Энвера, и не пожелали видеть в его лице единоличного политического лидера будущего "общего тюркского государства". Это обстоятельство вынудило Энвера начать дрейф в сторону от пантюркизма к панисламизму. Но при этом он сразу потерял поддержку Кремля и вынужден был искать контактов с англичанами. В свою очередь, Лондон не привлекал проект Энвера по осуществлению в Средней Азии "тюркского проекта" с перспективой его влияния на мусульманское население Афганистана и Индии. В итоге Энвер оказался в изоляции, его отряды были разбиты подразделениями Красной армии, а сам он был убит 4 августа 1922 года в районе Куляба. Таким образом, планы, связанные с возможностью создания Единой тюркской федерации рухнули. В конечном счете выяснилось, что идеи панисламизма и пантюркизма в проекте Троцкого-Снесарева использовались большевиками только в тактических целях. В стратегии - им все же удалось советизировать все государства Закавказья и Средней Азии, кроме Афганистана, Ирана и Турции.