«Бог вам в помощь, господин Путин». О чём говорили президенты России и Ирана

Иван Шилов ИА Регнум

7 декабря в Россию с визитом приезжал президент Ирана Ибрагим Раиси — целью была встреча с Владимиром Путиным, который тоже только-только вернулся с Ближнего Востока.

Официально сообщается, что в ходе пятичасовой беседы российский и иранский руководители обсудили: двустороннее сотрудничество («отношения развиваются очень хорошо», констатировал Путин), международную обстановку, в том числе палестино-израильскую войну, и большие континентальные проекты, включая коридор Север-Юг.

Многие эксперты называют два события — визит Путина в ОАЭ и Саудовскую Аравию (плюс переговоры с наследным принцем Омана) и приезд иранского президента — частями одного политико-дипломатического марафонского забега. Об этом, в частности, в беседе с ИА Регнум сказала эксперт Российского совета по международным делам Елена Супонина.

Два вопроса не только для Москвы и Тегерана

Все эти переговоры объединяет, прежде всего, выбор тем. И в Эмиратах, и в Эр-Рияде, и в Москве Владимир Путин обсуждал вопросы, которые касаются всех стран Ближнего Востока.

Например, те, где нужно многостороннее сотрудничество. Одной из этих тем стала ситуация в секторе Газы. Судьба палестинцев волнует не только весь арабский, но и весь мусульманский мир (включая Иран), а Москва может выступить здесь посредником.

Как максимум — в деле достижения перемирия, а как минимум в вопросе недопущения расширения и углубления конфликта, превращения его в общеближневосточную войну с участием США, Израиля, Ирана.

Что не нужно ни Ирану, ни той же Саудовской Аравии (которая понесет многомиллиардные потери, в частности от перекрытия каналов экспорта углеводородов).

«Все эти страны заинтересованы в том, чтобы в зоне Персидского залива воцарилась стабильность, или хотя бы в том, чтобы там не случилось большого конфликта», — отмечает Супонина.

Опасность подобного сценария имеется, и Россия явно посредничает для того, чтобы не допустить большой войны. Ведь Москва тоже в этой войне не заинтересована — в отличие от кое-кого в Америке и Израиле, подчёркивает Супонина.

Второй такой темой стала цена на нефть. И России, и Ирану, и Саудовской Аравии выгодно сохранение этого показателя на высоком уровне (поскольку от этого зависят их бюджеты), а значит — важно, чтобы все игроки соблюдали свои условия в рамках сделки ОПЕК+. И чтобы планируемое Ираном повышение добычи никак не отразилось на цене.

Истребители на высшем уровне

Были и темы, которые вроде как касались именно российско-иранского сотрудничества, но при этом затрагивали и отдельные интересы иранских соседей. Например, торговля оружием.

«Поднимались вопросы военно-технического сотрудничества, в частности закупка Ираном российских истребителей», — поясняет Супонина. Российское оружие, как известно, доказало свою эффективность в СВО (в том числе и против западных систем вооружений), а потому иранцы, уже много лет балансирующие на грани войны с Западом, в нём заинтересованы.

Как ранее сообщало ИА Регнум, в конце ноября в минобороны Исламской Республики подтвердили: уже завершены планы по поставкам в иранскую армию истребителей Су-35, а также ударных вертолетов Ми-28 и учебно-тренировочных самолетов Як-130. Эксперты отмечали: Иран по-прежнему остаётся под жёсткими санкциями США, которые серьёзно влияют на экономику страны. Но не исключено, что сотрудничество между Москвой и Тегераном в военной сфере может развиваться по принципу бартера. А Ирану есть что предложить другим странам — например, новейшие модификации беспилотников Shahed.

Рельсы к Индийскому океану

Еще одной двусторонней темой, как отмечалось выше, стали транспортные коммуникации. «Мы давно уже обсуждаем, сейчас пришли к практической реализации строительства железной дороги «Север — Юг», — отметил Путин.

С учетом сложностей с логистикой на западном направлении и попыток выключить Россию из основных транспортных коридоров нам важно выстраивать альтернативные маршруты, которые предполагают выход на Индийский океан (не только в Индию, но и в государства Персидского залива). Один из главных для нас проектов здесь — «Север — Юг», пояснил ИА Регнум старший научный сотрудник сектора Центральной Азии ИМЭМО РАН Станислав Притчин.

По словам эксперта, Москва всегда была настроена на развитие данного маршрута, и основные сложности возникали с иранской стороны — которая, например, за 20 лет не могла достроить участок железной дороги.

«Сейчас Россия включилась в процесс, РЖД принимает участие в строительстве, и ожидается, что проект будет завершен», — напомнил Притчин. Для Ирана проект имеет не только внешнее, но и внутриэкономическое значение — впервые будут связаны железнодорожным полотном север и юг этой страны, продолжает Притчин.

Две причины для закрытости переговоров

Переговоры отличала одна особенность — при очевидности тем стороны не объявили о каких-то практических договоренностях. Встреча прошла за закрытыми дверями, без объявления результатов — то есть по тому же принципу, как и визиты в Эмираты и Саудовскую Аравию.

По мнению экспертов, сделано это было по нескольким причинам.

Во-первых, это стремление обезопасить сделки (те же договоренности по поставкам оружия или созданию транспортных проектов) от западных санкционных посягательств, а также от попыток использовать эти сделки во внутриамериканской политике.

В США начинается предвыборная кампания. Президент Джо Байден использует все возможности для того, чтобы убедить Конгресс дать Украине около 61 млрд долларов — в частности, хозяин Белого дома рассказывает о растущей угрозе со стороны России, против которой обе партии должны сплотиться.

И чувствительные сделки с Ираном могут стать прекрасным поводом для этого сплочения. А также (если речь идет, например, о договоренностях по Газе) целью для различных недоброжелателей, заинтересованных в продолжении или даже углублении конфликта.

Во-вторых, сделки не разглашаются из-за специфики российской политики на Ближнем Востоке.

Россия находится в уникальном положении — она поддерживает как минимум рабочие отношения со всеми региональными игроками, что позволяет ей играть роль посредника между ними.

С другой стороны, это положение накладывает и ряд обязательств — в частности, соблюдение баланса отношений. Когда, например, сотрудничество Москвы с Тегераном не должно переходить неких красных линий, неприемлемых для Израиля или же для Саудовской Аравии. Ну или не должно вызывать впечатление такого перехода.

Собственно, один из таких балансов был озвучен на встрече Путина и Раиси — пусть и в шутливой форме.

Путин дал понять, что после визита в Саудовскую Аравию он вполне мог бы залететь и в Иран — и не залетел лишь потому, что Раиси сам приехал в Россию. «Вчера, знаете, я был в соседнем регионе, к коллегам прямо пролетал над территорией вашей страны и хотел вообще приземлиться и прямо в Тегеране встретиться, но мне говорят: уже президент собрался, улетает в Москву», — отметил российский лидер. А его иранский коллега дал понять, что лучше бы залетел.

«Я должен вам сказать, после вашего визита, уважаемый господин Путин, Бог вам в помощь, но мы были готовы, чтобы Ваш самолёт приземлился в тегеранском аэропорту, и мы готовы были вас тоже принять», — отметил президент Раиси.

Партнёр, заслуживающий доверия

Подобная пикировка, однако, не означает, что между Москвой и Тегераном есть какие-то проблемы в области доверия или надежности. Скорее наоборот, они в последнее время были решены.

Да, между сторонами не всё было гладко. В разговоре с автором иранские дипломаты и эксперты выражали сомнения в том, что российский разворот на Восток искренен и перманентен.

Говорили, что как только Запад снова поманит Россию, то она развернется к Европе и забудет своих новых партнёров.

Но, во-первых, все последние действия США и Европы (включая санкции) сделали подобный сценарий крайне маловероятным.

Во-вторых, иранцам тут стоит посмотреть в зеркало. «Когда они укоряют в этом россиян, то и сами могут вспомнить о том, как шли на переговоры с Западом — и всякий раз были обмануты», — указывает Елена Супонина.

Обмануты оказались и сейчас, когда Иран пошел навстречу США и освободил из своих тюрем американских заключённых. Взамен Тегеран должен был получить свои размороженные средства, которые полагались Ирану за экспорт энергоносителей, но были заблокированы из-за американских санкций в зарубежных банках.

Американцы после всплеска напряженности на Ближнем Востоке потребовали от ряда стран (в частности, Южной Кореи) снова заморозить эти средства, напомнила Супонина. Поэтому и в Тегеране сделали свои выводы.

И раскидываться такими партнерами, как Москва, не намерены. «России можно доверять, у нее есть определенные принципы, которые она продемонстрировала в Сирии, помогая сохранить власть ценному иранскому союзнику, президенту Башару Асаду», — отмечает Супонина.

Эти принципы касаются уважения суверенитета, территориальной целостности. Для Москвы всё это не пустой звук, а важнейшие темы. Россия демонстрирует готовность придерживаться этих принципов, что для многонационального и многоконфессионального Ирана очень важно, продолжает эксперт.

Как не намерена и Москва, ведь Иран является не только важным экономическим партнером (по словам Путина, двусторонний товарооборот между странами вырос на 20%, до 5 млрд долларов), но и политическим.

Москву и Тегеран объединяет неприятие однополярного мира. «То, из-за чего сегодня человечество страдает, — это принятие односторонних мер и глобальная несправедливая система. Явное проявление того мы можем сегодня наблюдать в тех событиях, которые происходят на территории Газы», — заявил президент Раиси.

Да, Москву этот фактор объединяет с многими другими странами — однако Иран является одной из немногих из них, у кого есть не только неприятие, но и политическая воля эту «несправедливую систему» менять.

Чем стороны сейчас и занимаются — как через двустороннее сотрудничество, так и через многосторонние ближневосточные проекты. Ведь, как отметила Супонина, от гегемонии США устали не только страны, которые давно враждуют с Вашингтоном (например, Иран), но и традиционные американские союзники ОАЭ и Саудовская Аравия.