«Не хотим жить с убийцами!» 10 лет назад Донбасс выбрал независимость

Ровно десять лет назад, 11 мая 2014 года, в Донецкой и Луганской Народных Республиках прошли референдумы о самоопределении. В ДНР при явке почти 75% более 89% проголосовавших высказались за независимость — так на следующий день после плебисцита сообщили в донецком Центризбиркоме. Из Луганска пришла информация о 94% проголосовавших за ЛНР.

Один из тогдашних первых лиц ДНР Борис Литвинов, курировавший в правительстве республики работу ЦИКа, назвал голосование предпосылкой для «цивилизованного развода» Донбасса с Киевом.

Но на деле было уже поздно. Цивилизованный развод или даже жизнь в мире и согласии были бы возможны после другого, давнего референдума, о котором напоминало ИА Регнум. Речь о мартовском «опросе» 1994 года. Тогда почти 80% дончан высказались за «федеративно-земельное устройство Украины», 87% проголосовали за то, чтобы русский язык был государственным наряду с украинским. В Луганской области в поддержку русского языка высказались 90%.

Люди Донбасса лишь напомнили о мнении, которое у них не поменялось, отмечал в комментарии ИА Регнум донецкий политолог Владимир Корнилов: «Если вспомните результаты референдума 18 марта 1991 года, вы увидите, что и тогда Донбасс выступал за Союз, за русский язык, и никогда других позиций у Донбасса и не было».

Но и в 1991-м, и в 1994 году Киев предпочёл проигнорировать мнение 6,5 миллиона жителей главного промышленного центра «незалежної та самостійної держави».

Никаких выводов не было сделано, и во время «оранжевой революции» 2004-05 годов, когда в ответ на очевидный (хотя и в духе времени «цветной», мягкий) переворот в Киеве депутаты от Донбасса и Новороссии собрались на съезд в Северодонецке и попытались провозгласить Юго-Восточную автономную украинскую республику. Автономию в составе Украины!

Точнее, выводы были сделаны противоположные — один из инициаторов съезда, харьковский губернатор Евгений Кушнарёв, по официальным заявлениям, случайно погиб на охоте. Но, как отмечало ИА Регнум, коллективное мнение Юго-Востока до поры до времени уравновешивало попытки «коллективной Галичины» провести тотальную дерусификацию.

Однако к маю 2014-го о каком-то балансе государственного механизма и даже о перспективе цивилизованного развода уже не могло идти речи. Уже при участии «неместных» силовиков и боевиков «Правого сектора» (организация, деятельность которой запрещена в РФ) был подавлен антифашистский протест в Харькове.

Уже в ответ на выступления сторонников федерализации вожди «революции достоинства» объявили карательную «АТО». К моменту референдума конфликт уже как месяц пришёл в Славянск: продолжались бои киевских силовиков с ополченцами ДНР.

В Мариуполе 9 мая пролилась кровь защитников Донбасса — когда подразделения ВСУ, Нацгвардии и «черногвардейцев», как здесь прозвали боевиков запрещённого в России «Правого сектора», зашли в город для «восстановления контроля». По приказу нового, назначенного из Киева начальника милиции Валерия Андрощука нацгвардейцы открыли огонь по демонстрации в честь Дня Победы (местные мариупольские милиционеры отказались подчиняться).

«Я видел, как на тротуаре упал парень с простреленными ногами. Он поднял вверх руки, а его всё равно застрелили. Видите, вот его кровь осталась до сих пор на асфальте», — приводила свидетельства очевидцев «Комсомольская правда».

Началась острая фаза противостояния, которое через месяц закончилось зачисткой города, устроенной боевиками «Азова» (организация, деятельность которой запрещена в РФ).

Но, пожалуй, одной из главных точек невозврата стала трагедия в одесском Доме профсоюзов. Расправа сторонников новой власти над безоружными оппонентами и последующая безнаказанность убийц окончательно подтвердили, что Киев ни на какой цивилизованный диалог не способен.

«Была позади Одесская Хатынь, кровавая расправа неонацистов над мирными жителями Мариуполя 9 мая. Рубикон был пройден. Бывают такие судьбоносные решения, когда чувствуешь: или сейчас, или никогда», — вспоминал в интервью изданию «Украина. ру» нынешний глава ДНР Денис Пушилин, в мае 2014-го — сопредседатель временного правительства недавно провозглашённой республики.

«Смести с улиц»

ДНР и ЛНР «родились» на многотысячных митингах на площадях Донецка и Луганска, у зданий тогда ещё областных администраций — когда активисты и поддержавшие их депутаты провозгласили право Донбасса на решение собственной судьбы.

Тогда, в начале апреля, под аплодисменты огласили решение: в минимально возможный срок подготовиться и провести плебисциты в обеих республиках в один день, 11 мая. Стремительные и трагические события недель, последовавших за провозглашением республик, подтвердили правоту этого решения.

Пока Донбасс ожидал полномасштабной «антитерорристической» агрессии Киева и готовил референдум, в самом Киеве выбирали первого послемайданного президента Украины. Заявления кандидата-фаворита Петра Порошенко не оставляли сомнений, что именно новая власть готовит Донбассу.

«Они никого не представляют. Мы должны восстановить закон и порядок и смести террористов с улиц», — сказал кондитерский магнат, ставший политиком, который является лидером на украинских выборах, назначенных на 25 мая», — писало в те дни издание Deutsche Welle (признана в России СМИ-иноагентом).

Запад уже тогда играл в «миротворчество»: 17 апреля в Женеве прошли переговоры о «деэскалации» на Украине с участием США, Евросоюза и Украины. Пригласили и представителей России. Но «кондитерский магнат» заранее объявил, что не желает видеть за столом переговоров «пророссийских сепаратистов» Донбасса, ибо единственным законным представителем Украины является глава украинского МИД. Им на тот момент был убеждённый националист Андрей Дещица.

В своей инаугурационной речи 7 июня Порошенко обратился к «дорогим соотечественникам от Львова до Донецка, от Чернигова до Севастополя» с, казалось бы, наилучшими пожеланиями «обеспечить длительный мир и гарантировать надёжную безопасность».

«Я не хочу войны. Я не хочу мести», — заверял украинский президент и обещал прийти в самое ближайшее время в Донбасс с миром, с проектом децентрализации власти и с гарантией свободного использования русского языка на востоке.

Уже тогда было очевидно, что это ложь — к тому моменту «миротворцы» уже давно пытались огнём подавить сопротивление в Славянске и Краматорске, несколько недель шли бои за донецкий аэропорт.

Порошенко действительно съездил в занятую ВСУ и нацбатами часть Донбасса — уже через десять дней «группировка сил АТО» возобновила крупномасштабные бои, которые шли по нарастающей, с подключением артиллерии, бронетехники и авиации — в тех же Славянске, Краматорске, под Мариуполем, на Саур-Могиле, в Горловке, в Ясиноватой и Лисичанске…

«Захватили участок, открыли огонь по людям»

В том, как киевские силовики могут «обеспечить надёжную безопасность», люди могли убедиться и во время майского референдума.

«В Красноармейске они захватили избирательный участок и открыли огонь по людям, в результате чего два человека погибли, а голосование было прервано», — вспоминал Пушилин.

Ответственность за такой визит к «дорогим соотечественникам» лежит на боевиках добробата «Днепр», подчинявшегося МВД Украины.

Как признал тогдашний замглавы Днепропетровской ОГА Геннадий Корбан (сейчас он — глава штаба совета обороны Днепра), добробатовцы вместе с батальоном теробороны Днепропетровской области «были направлены на патрулирование» Красноармейского, Добропольского, Великоновосёловского и Александровского районов на западе бывшей Донецкой области. Сейчас это часть ДНР, оккупированная украинскими войсками.

Красноармейск, где «днепровцы» устроили стрельбу на избирательном участке, — город в 54 километрах от Донецка. Во время «АТО» был взят под контроль украинскими силовиками и в 2016-м в порядке декоммунизации переименован в Покровск. Перед этим в порядке оптимизации в городе были закрыты две крупнейшие шахты.

Пока что Покровск — в глубоком тылу донбасской группировки ВСУ. Но не следует забывать, что в мае 2014-го, несмотря на визиты «патрулей», явка в Красноармейске составила почти 82%, и абсолютное большинство высказалось за независимость ДНР.

Та же картина наблюдалась и в тогда прифронтовом, а ныне оккупированном Славянске: 80-процентная явка (при том, что из-за комендантского часа участки работали лишь до 20:00, а не до 23:00) — и город проголосовал за Донецкую республику.

В Мариуполе из-за продолжавшихся столкновений явку удалось сбить до менее чем 30%, ведь работали всего четыре избирательных участка. Но к ним всего через два дня после трагических событий 9 мая выстроились огромные очереди. Город, как и вся республика, высказался за окончательный «развод» с Киевом.

«Мы не хотим жить в одной стране с Украиной. Мы хотим жить отдельно от Киева, от убийц, от фашистов», — говорили мариупольцы британскому журналисту Грэму Филлипсу.

В том, что весной-летом 2014-го «наводить порядок» в город явились именно неонацисты, горожане смогли убедиться за последующие восемь лет оккупации.

«В своё время Гитлер выпустил директиву: шахтёров в плен не брать. И все мы понимаем почему — потому что не покорить!» — сказал глава ДНР Пушилин в речи по случаю другого референдума — голосования в сентябре 2022 года о воссоединении Донецкой республики с Россией.

Ранее, в феврале того же года, когда Москва признала государственный суверенитет ДНР и ЛНР и начала спецоперации для помощи народу Донбасса, основой для этих решений стал референдум 2014-го, который успел пройти на всём пространстве двух бывших украинских областей.

Россия приняла в свой состав новые территории в границах, которые установили для себя народные республики, и их внешние рубежи стали новой государственной границей РФ. Спецоперация по освобождению Донбасса идёт в городах и посёлках, которые десять лет назад сделали свой выбор. Митинги «Русской весны», на которых были провозглашены народные республики, проходили под российскими триколорами.