Бахрейн и Иран работают над возобновлением дипотношений. Манама твердо настроена повторить успех Саудовской Аравии и вывести Тегеран из категории «внешних врагов». Тем более, что новые иранские власти и сами не прочь продолжить линию на нормализацию. Но обозначить намерение — еще не значит добиться желаемого.

ИА Регнум

Тем более, что среди «друзей» Бахрейна есть те, кто не хочет менять сложившийся порядок вещей.

Время перезагрузки

Иран неоднократно намекал на наличие исторических претензий к Бахрейну. Территории Королевства входили в состав Персии эпохи Сефевидов (XVII–XVIII вв.) и считались «исконно иранскими» как во времена британского владычества, так и после обретения Бахрейном независимости в 1971 году.

Постоянные намеки на «возвращение» вкупе с призывами иранских высших клериков «экспортировать Исламскую революцию» в соседние страны привели к тому, что бахрейнцы стали видеть «иранский след» во всех национальных кризисах.

Так, например, Тегерану по сей день не простили «участие» в волнениях 2011 года. Тогда двигателем протестов, едва не стоивших правящему дому короны, была именно проирански настроенная молодежь.

политикаСША теряют ключевого союзника на Ближнем Востоке

Последние восемь лет Тегеран и Манама и вовсе жили в состоянии замороженного конфликта, чему отчасти способствовало сближение Бахрейна с Израилем, и вероятность изменения отношений к лучшему казалась минимальной. Однако к середине 2024 года ситуация кардинально поменялась.

Несмотря на то, что первые заявления о скорой нормализации отношений были сделаны бахрейнцами еще летом, непосредственная работа над соглашением стартовала только сейчас — едва завершилось формирование нового иранского кабмина.

Король Бахрейна предварил грядущие переговоры широким жестом, амнистировав в начале сентября 450 политзаключенных, обвиненных в работе на Иран.

До этого аналогичный указ был издан в апреле — тогда свободу получили более 1,5 тыс. активистов. Однако апрельский указ носил характер «жеста доброй воли» и не был мотивирован внешнеполитическими интересами.

Иран со своей стороны также не избегает символических жестов.

Например, власти страны вновь заговорили о возможном переносе столицы поближе к берегам Персидского залива. В контексте политических перемен в Иране эта дискуссия была встречена как сигнал, что страна не видит угрозы национальной безопасности со стороны аравийских монархий (в числе которых и Бахрейн) и даже готова «подвинуть» свой ключевой город ближе к ним.

политикаНовый партнёр России в зоне Залива впервые в истории стал жертвой теракта

Работа по налаживанию отношений существенно активизировалась на фоне конфликта в секторе Газа.

Бахрейнская дипломатия использует палестинский фактор для поиска точек соприкосновения с Тегераном, а также транслирует позицию Ирана на многосторонних встречах по Газе. Это позволяет иранцам доносить свои взгляды на формат урегулирования и осторожно корректировать его, оставаясь при этом вне переговорной группы.

Кроме того, бахрейнские дипломаты почти не критикуют деятельность возглавляемой Тегераном «Оси сопротивления», что позволяет (даже с учетом нормализованных отношений с Израилем) избегать обвинений в «произраильских взглядах».

В этом смысле Манама эффективно использовала «год ожидания», наблюдая за ходом саудо-иранских переговоров и учась на ошибках Эр-Рияда.

Срезы общественного мнения в Королевстве от месяца к месяцу демонстрируют рост доли сторонников возобновления диалога с Ираном, что внушает бахрейнским властям надежду на быстрое продвижение.

Вместе с тем в диалоге Ирана и Бахрейна всё еще хватает камней преткновения.

политикаДоверия больше нет. Эмираты попросили американские истребители на выход

Например, Тегеран недоволен, что королевская амнистия коснулась только обычных активистов, в то время как лидеры оппозиции по-прежнему содержатся в бахрейнских тюрьмах и приговорены к пожизненным срокам.

Отпускать их на свободу и тем самым возвращать иранцам рычаг влияния на шиитскую общественность Манама не намерена.

Бахрейн по-прежнему продолжает обвинять Иран в «великодержавных амбициях»: иранские учебники содержат главы о «персидском владычестве» над Королевством, что, по мнению бахрейнцев, искажает их национальную идентичность и подпитывает иранских реваншистов.

Наконец, стороны пока не определились с тем, кто будет выступать медиатором переговоров.

Иран видит уместным привлечь к этой работе Китай и Россию, в то время как Бахрейн опасается критики со стороны США и предлагает на первых этапах обратиться к «условно нейтральным» странам (например, к Турции).

«Партнеры» против

Между тем наметившаяся разрядка между Тегераном и Манамой не вписывается в региональные планы США.

В Вашингтоне заинтересованы как можно дольше держать Бахрейн в русле собственной внешней и оборонной политики, тем более что страна является «региональным форпостом» Штатов со времен Второй мировой войны.

В Бахрейне базируется Пятый флот США — основной «морской кулак» Вашингтона на Ближнем Востоке. Здесь же расположена авиабаза «Шейх Иса», где находится американская ударная и разведывательная авиация. Эта группировка представляет угрозу для Ирана, и Тегеран едва ли упустит возможность выдавить американский контингент из Бахрейна или хотя бы ограничить его активность.

политикаМноговекторность Саудовской Аравии преувеличена. Эр-Рияд сделал свой выбор

У Вашингтона перед глазами уже есть пример Саудовской Аравии. После разрядки отношений с Тегераном Королевство стало вести более осторожную политику по отношению к соседу и избегать участия в военных авантюрах против Ирана и его прокси-группировок.

Более того, на волне успешного диалога с Ираном Эр-Рияд стал диктовать Белому дому свое видение региональной ситуации и требовать меньшего вмешательства американцев в свою политику. А это уже выходит за рамки формата «старший — младший», к которому привык Вашингтон в диалоге с аравийцами.

США опасаются, что Бахрейн может двинуться по схожему пути и начать требовать от Вашингтона большей гибкости. Хотя Белый дом и так уже неоднократно закрывал глаза на некоторые «вольности» партнера — например, на попытки бахрейнских фирм поставлять санкционные товары в Иран.

Растет риск утраты контроля Вашингтона над действиями Манамы — особенно в период «пересменки» двух администраций после ноябрьских президентских выборов в США.

политикаКуда поведет Иран новый президент-реформатор и чего ожидать от него России

За происходящим в Заливе наблюдает и Израиль.

Для Тель-Авива ключевым риском, который несет в себе возможная нормализация отношений Тегерана и Манамы, является потеря «универсальной пугалки» аравийских союзников.

Утрата страха перед Ираном гарантированно обернется развалом «единого антииранского фронта», на который у израильтян были большие планы. За вычетом Бахрейна, у Израиля не остается какой-либо «тактической опоры» среди соседей Ирана.

От разрядки с Тегераном пока воздерживается лишь Кувейт, с которым и у израильтян крайне натянутые отношения. «Дотягиваться» до иранской территории в таких условиях в разы сложнее.

При этом ни США, ни Израиль пока не комментируют ход ирано-бахрейнских переговоров — из расчета, что стороны не смогут пересилить взаимное недоверие и в итоге «споткнутся» о неразрешенные претензии.

Однако, с учетом опыта Саудовской Аравии, в Вашингтоне всё же продумывают резервные варианты противодействия иранскому «параду нормализаций».