Обещанный Зеленским в декабре «миллион украинских дронов» для ВСУ пока выливается в попытку переложить реализацию этой задачи на граждан. Министр цифровой трансформации Михаил Федоров призвал украинцев помочь военным, приобщившись к созданию FPV-дронов дома, за свои кровные деньги, и это вызвало вал язвительных комментариев, мол, скоро попросят собирать на кухне «Хаймарсы».

Иван Шилов ИА Регнум

Тем не менее тенденция хорошо видна.

Военные эксперты в один голос признают, что у России на сегодняшний день преимущество по всем позициям: в артиллерии и боеприпасах, в боевых самолетах, в бронетехнике и живой силе. Поэтому общая концепция ведения войны с украинской стороны меняется на уход в глухую оборону с массовым производством и применением дронов, миллион — это только FPV. Хотя руководитель Центра поддержки аэроразведки Мария Берлинская говорит, что на самом деле их нужно три миллиона.

В конечном итоге всё упирается в деньги и управленческие решения. Кто быстрее сумеет масштабировать производство, сделать его единообразным, насытить войска требуемым оборудованием и одновременно решить проблему защиты от вражеских атак с неба.

Впрочем, пока украинские спикеры систематически нагнетают ужасы о технологическом отставании от России, бойцы ВС РФ на передовой не ощущают дефицита ударных дронов у противника. Бывший глава «Роскосмоса» Дмитрий Рогозин, ставший сенатором от Запорожской области, недавно рассказывал, как сразу 14 украинских дронов преследовали одну БМП.

В том, что происходит в украинском дронострое и почему мы постоянно слышим панические заявления с той стороны, попыталось разобраться ИА Регнум.

Дроны и дураки

Украинские и российские военные паблики описывают FPV-дроны как оружие, которое может оказать решающее воздействие на ход боевых действий в 2024 году. Только для украинской стороны это уже критически важная технология, поскольку поставки оружия и артиллерийских снарядов от западных стран резко сократились, пополнение живой силы превратилось в огромную проблему, а госбюджет 2024 года наполовину пуст.

Заместитель министра обороны Украины Иван Гаврилюк прямо пояснял, что Украина решает вопрос дефицита артиллерийских боеприпасов именно путем создания «мощного» производства беспилотников.

В рамках такого производства в текущем году планируется сделать более 10 тысяч ударных дронов средней дальности (сотни км), более тысячи дронов с дальностью более чем в 1000 км. Это помимо того миллиона, о котором говорил Зеленский. Минстратегпром утверждает, что все производственные возможности готовы. Вот только почему же тогда находящееся в том же правительстве Минцифры пригласило украинцев к «кухонному» производству?

Видный майдановец, беспилотчик и бывший офицер ВВС Юрий Касьянов отвечает на этот вопрос очень энергично.

«Когда начинаются вопросы администрирования, что закупать, в каких количествах, тут начинается «кум, друг, давайте у него купим, шикарная штука полтора миллиарда долларов якобы стоит, тут кто-то придумал ноу-хау, изобретатель… — заявил он в свежем интервью. — У нас всех называют изобретателями. Какие на фиг изобретатели. Взяли в Китае, купили набор деталей для сборки гоночного коптера и продают его здесь. Просто перепродавцы. Покупают не у тех, кто реально производит, а у тех, кто массово привез из Китая какие-то наборы самолетов, коптеров, пользуясь преференциями. Почему? Не только со зла, потому что кто-то хочет много заработать. Давайте об этом прямо говорить: у нас дилетантизм просто зашкаливает. Это просто беда. Сделать какой-то РЭБ — это не проблема, сделать коптер — не проблема, самолет — не проблема. Но управляют всеми этими процессами просто дураки».

Ashley Chan/Global Look Press

В этих специфических условиях на помощь ВСУ снова ринулись волонтеры. Только уже в сотрудничестве с Минцифры, с подачи которого весть о бесплатных курсах по изготовлению в домашних условиях ударных дронов разошлась максимально широко.

Как сообщила «мать дронов» Берлинская, под кураторством которой находится проект, он действует уже с 26 октября и сейчас выпускается четвертая группа. В среднем в каждой группе около полутысячи человек. Таким образом, почти две тысячи человек успешно сдали теорию и практику, люди каждый день имеют доступ к сообществу, возможность общаться с инженерами: лекции проходят в Zoom по вечерам.

Только всё это обходится волонтерам недешево. Для того чтобы слушать курс, необходимо приобрести по предлагаемым спискам почти на 300 долларов инструментов и расходников (припой, лак для изоляции плат, термоусадки и пр.) и еще 400 долларов потратить на комплектующие и батареи — если покупать всё по месту, а не из Китая. Так что при указанном количестве обучающихся, готовых дронов в ВСУ было передано всего сто штук, а из неизвестного количества, переданного на проверку, 20% списали на брак и отправили на доработку. В то время как, по словам Берлинской, только исходя из количества подготовленных её фирмой специалистов, при среднем расходе в пять FPV в день требуется 10 тысяч дронов.

«Умножить на 30 — 300 тысяч дронов в месяц, более трех миллионов в год. Это только FPV-дроны, и если у нас всего две тысячи людей, которые их используют», — говорит она, поясняя, что только так можно защитить на фронте «побратимов» и «посестер», которые истощены и заканчиваются.

Одновременно бывший народный депутат Украины Егор Фирсов, ныне главный сержант роты ударных БПЛА, жалуется из-под Авдеевки, что у российских войск дронов больше и теперь от них нет продыху и ночью. Таким образом, к окончанию второго года боевых действий количество и качество дронов, а также способы защиты от них стали самыми главным военным вопросом.

А для ВСУ — еще и таким, на котором висит буквально всё.

Последний рывок

Украинские комментаторы тщательно нагнетают тревожность, рассказывая о постоянно растущем преимуществе ВС РФ. Камеры ночного видения и тепловизоры, зафиксированные случаи применения дронов с «машинным зрением», насыщение средствами РЭБ — это всё то, чего ВСУ отчаянно не хватает.

«У нас тоже много таких команд, мы ничуть не глупее россиян в этом деле. Но, к сожалению, во многих вещах они либо масштабируют это быстрее нас, либо разрабатывают быстрее», — говорит один из популярных комментаторов в области связи Сергей Флэш Бескрестнов. По его словам, талантливых разработчиков на Украине хватает, но всё упирается в финансирование. Любая компания, занимающаяся дронами, не может их просто дарить. Значит, либо её работу должны оплачивать граждане, либо государство.

Государство же этого не вывозит.

При этом призывы давать массовость без централизованного контроля приводят к тому, что все поступающие в войска дроны разные, с существенными отличиями в управлении, а главное, с большим браком. Аэроразведчик 59-й отдельной мотопехотной бригады Серж Марко рассказывал о двухстах бракованных дронах, которые лежат горой и требуют починки. А чинить их на передовой некому и некогда. Поэтому и призывы наладить сборку прямо на уроках труда в школе бессмысленны. Тогда как любое централизованное производство — это большой риск «прилета».

При этом, как отмечает Бескрестнов, фактическая эффективность FPV-дронов оценивается максимум в 20–30%, в зависимости от подготовки операторов. Некоторые эксперты говорят вообще о 10% успешных попаданий. Эффектные видео хороши для Telegram-каналов, но не заменяют артиллерию. Беспилотники не могут летать при осадках и если дует сильный ветер. Дальность их действия ограничена. Поражение цели одним дроном — это большая нагрузка на оператора. За один боевой день он успешно запускает максимум пять дронов, а группа расчета артиллерии из трех человек поражает цели противника без ограничений.

Следующая проблема — станции РЭБ и антидроновые ружья. У дронов крайне малая мощность, вес взрывающегося элемента — около 3 кг. А один западный снаряд калибра 155 мм весит 47 кг и включает 15 кг взрывчатки — в пять раз больше. Соотношение эффективности дронов и боеприпасов к артиллерии в разных боевых операциях доходит до 1:15. Когда расстояние до цели более 30 км, работать можно лишь артиллерией. И если гаубица способна прикрыть участок фронта радиусом 15 км, разворачиваться и бить по группам врага со скоростью до четырех выстрелов за 30 секунд, то FPV-дрон так не может.

«Пушка отрабатывает по одной цели, разворачивается и стреляет уже по другим группам. Как работает дрон FPV? Оператор ведет его к цели до 20 минут, все это время он управляет лишь одним БПЛА, который может не попасть в цель или его посадят установки РЭБ», — говорит украинский военный эксперт Павел Нарожный.

Однако в условиях дефицита человеческого ресурса этот путь для украинцев пока безальтернативен. Даже массовое привлечение женщин в ВСУ предполагает их использование в качестве операторов БПЛА, а не штурмовиков — что и содержится в сообщении о появлении в районе Кременной женской роты.

Все заявленные действия как в области производства ударных БПЛА, так и в массовом насыщении передовых позиций системами радиоэлектронной борьбы — это то, что украинская власть еще может делать самостоятельно, не надеясь на западные поставки. Хотя «самостоятельно» — неправильное слово, поскольку организацию процесса берут на себя общественные организации.

Причина проста: всё опять упирается в карман граждан, а власть, пакующая этих же граждан на улицах, обращаться к ним с соответствующими просьбами вряд ли сможет. Соответственно, волонтеры, давно превратившие «сборы на армию» в бизнес с огромными оборотами, заинтересованы в масштабировании своей деятельности. В их ситуации это выгодно со всех сторон, а нагнетание паники «все пропало» помогает в сборе денег.

Главное, что процесс не останавливается. И зона боевых действий будет максимально насыщаться несущими смерть беспилотниками. Переломить эту ситуацию сможет тот, кто быстро расширит производство имеющихся и перспективных систем противодронной защиты — пеленгаторов, локаторов, подавителей любой конструкции для защиты объектов, техники и пехоты. А поскольку для Украины «армия дронов» — это последнее преимущество, важно опередить её в технологическом поле.