Государственности Казахстана угрожает «TikTok-исламизм»
Оперативники Комитета национальной безопасности (КНБ) Казахстана задержали участников экстремистской группировки, которые планировали свержение светского строя.
Ячейки, действовавшие в Астане, а также в областных центрах Атырау (бывший Гурьев) и Жезказгане, пропагандировали экстремистскую идеологию и террористические методы — и вербовали сторонников, сообщает ТАСС. Арестованы предполагаемые руководители и активисты этих радикальных групп.
«Ряд членов группировки имеют судимость за совершение тяжких преступлений, в том числе убийство сотрудника полиции, бандитизм, разбои, грабежи, кражи и изнасилования», — уточнили в КНБ.
Это не первый случай вскрытия радикально-религиозного подполья. В начале сентября на граничащем с Россией севере республики — в Актобе (Актюбинске) полиция и КНБ нейтрализовали радикальную религиозную ячейку и изъяли экстремистскую литературу.
Именно в Актобе в июне 2016 года имели место беспорядки на религиозной почве — вплоть до нападения групп вооружённых исламистов на оружейные магазины и попытки атаковать воинскую часть Нацгвардии. От рук боевиков тогда погибли трое военных и четверо мирных жителей, 18 террористов ликвидировали во время спецоперации.
Нападавших причислили к так называемым такфиритам — приверженцам радикального исламистского течения египетского происхождения. Оно базируется на идеях основателя «Братьев-мусульман» (организация, деятельность которой запрещена в РФ) Сайида Кутба. Такфиризм — от слова «такфир» (обвинение в неверии) — подразумевает радикальное отношение к светской государственности, которую собственно и считают проявлением неверия — «куфр».
Такфиризм с теми или иными вариациями считается базой для идеологий радикальных организаций — от локальных, вроде «Имарата Кавказ» (организация, деятельность которой запрещена в РФ) и «Исламского движения Узбекистана» (организация, деятельность которой запрещена в РФ) до глобальных «Аль-Каиды» (организация, деятельность которой запрещена в РФ) и «Исламского государства» (организация, деятельность которой запрещена в РФ).
«Ядовитые секты» по всей республике
Сообщения о том, что подпольные объединения набирают сторонников, а радикальные течения ислама приобретают «политический характер», неоднократно поступали в последнее время. В том числе и от официальных лиц.
В начале октября года депутат Мажилиса (нижней палаты парламента) Ермурат Бапи подал запрос президенту Касым-Жомарту Токаеву, премьеру Алимхану Смаилову и в руководство КНБ.
По словам депутата Бапи, «ядовитые исламские секты» активно распространяются по всей стране: в северных Атырауской и Актюбинской областях, в центральной Улытауской области (её столица — город Жезказган, где КНБ сейчас накрыл экстремистскую ячейку), на юге — в Алма-Ате и окрестностях, и на западе, в Мангистауской области.
Один из крупных центров прикаспийской Мангистауской области, промышленный город Жанаозен считается социальной горячей точкой.
В 2011 году здесь проходили масштабные забастовки, при подавлении которых были задействованы войска. В 2022-м митинги в Жанаозене стали триггером для общенациональных беспорядков, пиком которых стали погромы в Алма-Ате. Весной этого года здесь снова проходили выступления рабочих, которые жёстко пресекали правоохранители.
Все эти выплески недовольства носили сугубо экономический, а не религиозно-политический характер, но неспокойный фон надо учесть.
По мнению депутата Ермурата Бапи, малый бизнес Мангистауской, Актюбинской и других проблемных регионов, особенно бизнес, связанный с рыночной торговлей, «захватывают ваххабиты» или салафиты. Термины «ваххабизм», «салафизм» и «такфиризм» несколько отличаются по содержанию, но в данном контексте это фактически синонимы.
«Ни для кого не секрет, что в самой государственной власти есть высокопоставленные служащие, которые поддерживают пропаганду ваххабизма и чуждых течений. Если это не просто слухи, а реальная ситуация, то наша государственность находится под угрозой», — утверждал депутат Мажилиса.
Схожего мнения придерживается и корреспондент RT Филипп Прокудин, знакомый с ситуацией в республике. По его мнению, события января 2022 года показали, что «часть спецслужбы, наследницы КГБ была тесно связана с тем, что называется экстремистским подпольем», и фактически тогда многие силовики просто саботировали приказы.
«В истеблишменте были люди, которые покровительствовали в том числе религиозному экстремизму, активно занимались прозелитизмом в своем кругу», — сказал ИА Регнум Прокудин.
«Переизобретение религии» через Instagram (принадлежит американской компании Meta Platforms Inc., признанной экстремистской в РФ)
Общая исламизированность казахов как кочевников в целом несколько ниже, чем оседлых народов — таджиков и узбеков. Но практика последних лет показывает, что в республику проникают эмиссары международных радикальных структур — таких как распространённая в Центральной Азии группировка «Хизб-ут-Тахрир аль-Ислами» (организация, деятельность которой запрещена в РФ). Есть и последователи запрещённого «Исламского государства».
На это в комментарии ИА Регнум указал преподаватель кафедры международной политики и зарубежного регионоведения РАНХиГС Сергей Маргулис.
«Имеется достаточно обширная идеологическая и социальная база для потенциальной религиозной радикализации», — сказал ИА Регнум военный инструктор, публицист, уроженец Алма-Аты Святослав Голиков.
Заявление КНБ о том, что среди арестованных религиозных радикалов много людей с уголовным прошлым — вполне правдоподобно. На то, что группы такфиритов — это продукт слияния криминальной среды и псевдорелигиозных идей, указывал профессор КазНПУ им. Абая, религиовед Асылбек Избаиров, комментируя январские погромы 2022 года в Алма-Ате.
Радикальный исламизм, эксплуатирующий тему социальной справедливости, представляет «не вызов, но вполне заманчивое предложение» и для социально неблагополучных групп — в частности молодёжи, отмечает Голиков. По его мнению, «реально сделать этот шаг на свой страх и риск готовы пока немногие, но эта опция открыта».
«Ислам в обществе становится в некотором роде субкультурой. Его последователи читают рэп, носят футболки с соответствующей символикой, делают наклейки на машинах», — указывает профессор Маргулис.
Вопрос, к какому течению ислама, к какой правовой школе — мазхабу человек относится, значения не имеет. Самое главное, что он мусульманин, он этим гордится, и его путь это джихад, борьба с неверными, полагает собеседник.
Бытовая исламизация населения нарастает, соглашается российский общественный деятель, долгое время живший в Казахстане (точнее, во вполне «светской» Караганде) Роман Юнеман. По его мнению, если ранее казахи не были активными мусульманами, а в обществе сохранялись многочисленные домонотеистические атрибуты, то сейчас проходит «переизобретение ислама».
Происходит замена традиционной «мягкой» версии более радикальными. Проповедники новой, радикальной волны работают через социальные сети Tik Tok и Instagram, указывает Юнеман.
Расширение такого нового толкования ислама создает потенциальную базу в том числе и для радикальных джихадистов, полагает Юнеман. Кроме того, Казахстан уже сталкивается с таким феноменом, который перетекает из Европы, как исламизм постиндустриального общества, примером чего могут служить и «религиозный рэп», и проповеди через TikTok, говорят эксперты.
Теологи для тюрем
Борьба с новой волной религиозного радикализма ведется в Казахстане не первый год — с упреждением и достаточно успешно: как по части антиэкстремистских законов, так и практической работы силовиков, оценивает Маргулис.
Ведётся работа в потенциальных рассадниках джихадизма — в местах заключения. В тюрьмах введены должности штатного теолога (таких специалистов готовят в университетах), отмечает Юнеман.
Режим Токаева стабилен, силовики действуют оперативно, а исламисты всё-таки составляют меньшинство, указывает Маргулис.
Но с другой стороны, рост радикализма вполне может быть использован в своих интересах частью казахского истеблишмента, полагает Голиков.
«Социальные поля, которые в своё время удобрялись и засеивались салафизмом под руководством Кайрата Сатыбалды, племянника Нурсултана Назарбаева, дали обильные всходы, и буйный рост этой растительности имеет потенциал выхода из-под контроля центральной власти», — отмечает собеседник.
Надо учесть мировую тенденцию на радикализацию ислама, которая «не обойдёт Казахстан ни при каком раскладе», допускает профессор Маргулис. Если республика столкнётся с новыми вызовами, и они начнут подрывать стабильность, как в январе 2022 года — тогда положение может выйти из-под контроля.
«Необходимо помнить, что в Казахстане всё ещё проживают порядка трёх миллионов русских людей, которые рискуют оказаться в заложниках потенциальной дестабилизации», — выразил опасение Голиков.
Транзитная угроза
Справедливости ради, в Казахстане ситуация с религиозным экстремизмом более благоприятна, чем в соседней Средней Азии — в Узбекистане, Таджикистане, Киргизии, отмечает Сергей Маргулис. Но есть другая угроза: проникновение деструктивных групп в Россию с потоком среднеазиатских мигрантов. Это наша внутренняя проблема, а Казахстан выступает здесь в роли транзитной территории, отмечает Святослав Голиков.
«Между Северным Кавказом и Казахстаном, по тем данным, которые я получал у сотрудников силовых органов, был налажен сильный подпольный товарообмен оружием и прочим нелегальным товаром. Граница у нас не так защищена, как бывшая граница СССР», — указывает Филипп Прокудин.
И если у России и Казахстана есть единый подход к пониманию, кого считать исламскими радикалами, то с другими странами региона всё обстоит сложнее. «Например, движение «Таблиги Джамаат» (организация, деятельность которой запрещена в РФ) в России признано экстремистским, а в Киргизии таковым не считается», — указывает Маргулис.
В плюс идёт то, что российские и казахстанские правоохранители наладили неплохое взаимодействие — в двустороннем и международном форматах. Идёт работа в составе Региональной антитеррористической структуры ШОС, идут консультации по линии ОДКБ, говорит Маргулис. Однако лавирование Астаны между Европой и Россией может негативно повлиять на ситуацию, говорят другие эксперты.
Кроме того, помимо радикально-религиозной угрозы, надо учесть фактор сугубо светского пантюркистского национализма. Нельзя забывать об идее так называемого «Оренбургского коридора», полагают эксперты. «Оренбургский коридор» — полоса земли, отделяющая Казахстан от Татарстана и Башкирии — не дает покоя пантюркистам.
Получение контроля над Оренбуржьем может дать Казахстану общую границу с Башкирией, что создаст исламский пояс, который сможет контролировать волжские пути и даст его обладателям немалую долю российского нефтедобывающего комплекса, полагают эксперты. Учитывая то, что на территории Оренбургской области регулярно пресекается деятельность экстремистских группировок, силовым органам стоит обращать пристальное внимание на ситуацию в регионе.