Украинское наступление продолжается в режиме бега на месте. Каждый день войска киевского режима пытаются атаковать российские позиции в Запорожской области, и каждый день главным результатом этих атак является новая партия уничтоженной техники и погибших солдат. Украинской техники и украинских солдат. Если вдруг сейчас, когда на штурм последней надежды будут брошены новые подразделения, Киеву удастся добиться каких-то тактических успехов, то даже украинская пропаганда не сможет превратить их в достижение стратегических целей наступления (которыми, напоминаем, были выход к Крыму и Азовскому морю).

Сергей Корсун ИА Регнум

А провал наступления чреват колоссальным количеством проблем. Как внешнеполитических (необходимость объясняться перед внешними спонсорами о том, куда ушло собранное по европейским сусекам вооружение), так и внутриполитических (потеря украинским населением веры в победу и, соответственно, резкое снижение энтузиазма идти на фронт по мобилизации).

И все эти проблемы возникают на фоне слухов о том, что в самое ближайшее время российские части пойдут в наступление. Будут освобождать новые города и тем самым не просто усугублять проблемы для киевского режима, но и ставить его на грань выживания. Ведь Зеленский и его окружение могут выжить лишь в случае победы или продолжения борьбы, а значит, им нужно каким-то образом это обеспечить.

И, судя по всему, киевский режим уже нашел способ выжить — за счет смерти других. Недавние заявления главы офиса президента Михаила Подоляка («сегодня уже консенсус абсолютный относительно того, что мы можем уничтожать все российское, например, в Крыму») и массовая атака дронов на псковский аэродром (которую ряд СМИ пытаются представить как нападение с территории Прибалтики) направлены на то, чтобы создать впечатление о готовности западных стран уже напрямую вовлечься в СВО. В качестве сторон конфликта.

Да, Украина и раньше пыталась добиться этого вовлечения. Да, у нее были единомышленники в Европе (те же самые прибалтийские государства, британцы), поддерживающие более активное вовлечение в украинский конфликт. Однако львиная доля западных государств — прежде всего Соединенные Штаты — были против. Они считали, что это слишком рискованно — использование западной территории для ударов по России или же ввод западных войск на территории, которые по российской Конституции являются российскими (то есть на оккупированную Киевом часть Запорожья, Херсонщины, Донбасса), что автоматически делает их прямыми участниками войны против России. Войны, которая с большой долей вероятности обретет ядерный привкус.

Однако сейчас отношение Запада к украинским просьбам может измениться, и причиной этому стало то самое провальное украинское наступление. США и ЕС, напомним, на это наступление очень надеялись: считали, что оно поможет закончить конфликт на западных условиях. Конечно, никто не ждал, что киевские войска захватят Москву или даже Севастополь, но Запад ждал нанесения серьезного поражения российским войскам в Запорожье. Ждал выхода к Азовскому морю, ждал шокового состояния в Кремле, ждал резкого роста настроений из серии «надо срочно заключать мир, пока не поздно» и надеялся получить компромиссный вариант завершения СВО на украинско-западных условиях. С выходом из этого конфликта в статусе безусловного победителя.

Получилось наоборот. Киев сжег огромное количество резервов, потерял значительную часть западной техники. Победный флер, полученный после успехов в Харьковской и Херсонской областях в конце 2022 года, окончательно выветрился, и все снова осознали, что Россия, кратно превосходящая Украину с точки зрения экономического, мобилизационного, промышленного и военного потенциала, является явным фаворитом в нынешней «войне на истощение».

И тут уже Запад оказывается перед непростым выбором. Идти на компромисс с Москвой на российских условиях нельзя — это будет воспринято не только как поражение коллективного Запада (которое вселит отвагу и даже чувство безнаказанности в сердца иранских, китайских, северокорейских руководителей), но и как провал конкретных западных руководителей. Некоторым из которых, в частности президенту Джозефу Байдену, в 2024 году идти на выборы. И он не хочет отвечать на вопрос о том, почему США потратили десятки, сотни миллиардов долларов американских налогоплательщиков на помощь киевскому режиму и в итоге оказались в статусе проигравших.

С другой стороны, продолжать войну на истощение без российских поражений тоже нельзя. Вопреки всем неурядицам (бунт Пригожина, колебание курса рубля) российское общество и значительная часть российских элит остаются готовы идти до победы. Поведение киевского режима (тот же ядерный терроризм) лишь усиливает поддержку СВО в глазах россиян. С другой стороны, на Западе уровень поддержки войны падает — в США число граждан, выступающих против усиления поддержки Украины, перевалило за 50%. В итоге война на истощение тоже приведет к победе России — пусть даже отложенной.

По сути, у Запада остается лишь один единственный шанс выйти из ситуации живыми победителями — продолжать пытаться убедить Россию согласиться на заморозку конфликта на западных условиях. Да, через шоковое поражение не получилось, значит нужно искать другие способы. Причем искать нужно быстро — убеждение должно состояться до начала российского наступления. То есть уже этой осенью-зимой.

И вот тут приходят украинцы со своим хитрым планом. Они предлагают попытаться сыграть с Путиным в Эрдогана. То есть продемонстрировать готовность поднять ставки — дать российскому руководству понять, что Запад готов отринуть все страхи и напрямую втянуться в конфликт. Просто потому, что другого выбора Путин им не оставил. И тогда, мол, Россия пасанет и согласится на компромисс.

Логика Киева, конечно, безупречна. Если российская власть спасует, режим Зеленского обеспечивает свое дальнейшее существование. Если не спасует, то Запад снова оказывается в вилке — ультиматумы-то надо исполнять, иначе грош цена тем, кто их выставляет. А значит, Байдена и компанию будут убеждать в том, что нужно все-таки вводить войска, иначе западные страны больше не будут уважать.

Вопрос в том, как сейчас будут действовать западные страны? Пойдут ли они на поводу у украинской двухходовки или все-таки поймут, что украинский хвост не должен вертеть западной собакой?