Русскоязычные граждане Украины сражаются за право быть униженными
Весенний Киев, где сейчас вовсю расцветают каштаны и почти не чувствуется война, по-прежнему русскоязычен. Правильнее бы сказать «двуязычен». Но присутствие украинского исторически было пунктирно обозначено странным диалектом, на котором говорят жители Киевщины, и еще приезжими. Все остальное навязано за годы упорного труда. Но это навязанное уверенно побеждает.
Где-то плавно, где-то рывками, но окончательно и бесповоротно: боясь наказания, продавцы в магазинах могут между собой говорить по-русски, но к клиенту обращаются только на «державной мове». Никому неохота стать героем соцсетей и предметом изучения службой языкового омбудсмена, а самое главное — потерять работу и здоровье.
Этот страх исподволь начал жить внутри каждого человека, для которого русский язык — родной. Знаю это по себе. Когда на блокпосту к тебе по-украински обращается какой-нибудь грозный защитник дальнего тыла, а ты ему отвечаешь по-русски, появляется тягостное ожидание конфликта. Такие стычки довольно часто попадают в интернет, расплескивая вокруг себя густые коричневые брызги.
Удивительное, но обычное дело: любой украинский солдат, побывавший на войне, подтвердит, что для него неважно, как говорят «побратимы», и русский мат на видео с передовой — обычное дело. Основной мобилизационный ресурс Украины — это жители густонаселенных восточных регионов. Однако для патриотов в тылу нет более принципиальной битвы, чем борьба с «мовой оккупанта». Вплоть до того, что бывшая пресс-секретарь двух добробатов Василиса Мазурчук из-за границы раскритиковала «неправильно» умирающего на видео военнослужащего: надо было кричать от боли по-украински и что-нибудь патриотическое.
В ответ последовала вспышка возмущения в соцсетях, но и только.
Русскоязычным украинцам назначено заплатить своей жизнью за право быть униженными и исчезнуть из «демократической, европейской Украины» навсегда — вместе со своим культурным кодом. А воюют они за это против России, которая всегда требовала русский язык и культурный код защитить и сохранить. В этой тяжкой шизофрении украинская политическая и общественная жизнь катается уже не первый год, как-то уже привычно переживая то, что вполне соответствует понятию геноцида.
«Никто не запрещает»
Нет, нам никто не запрещал говорить по-русски. Довольно долго как минимум на половине территории страны украиноговорящий человек (если это не селянин) скорее всего относился к интеллигенции. Или к городским сумасшедшим. Но чем дольше «никто не запрещал», тем скорее ситуация зеркально переворачивалась. Теперь чистый русский язык на Украине — признак вымирающего класса образованных, интеллигентных людей.
Получилось так не потому, что все добровольно приняли переход на мову, которую «нужно знать». Так получилось потому, что основой государственной языковой политики изначально было полное вытеснение русского языка из всех сфер общественной жизни, и в конце — уверенное уничтожение. Изначально — это еще до того, как галицкие националисты получили всю полноту власти в стране. До того, как они ее получили, дело шло довольно медленно: даже введение квот в радиоэфире не помогло ввиду отсутствия украинских песен в нужном объеме. Как не было и объема литературы и прессы.
Вся прошлая, уплывшая жизнь доказала простой факт: в честной конкуренции украинское просто нежизнеспособно. Поэтому для его победы и была необходима война. Кровь, в которую сознательно втянули Донбасс в 2014-м, стала удобрением, из которого «Новая Украина» полезла как на дрожжах. Ею оправдали необходимость срочно защититься от страшного русского мира через внутренний террор. Зачем конкурировать, если можно просто уничтожить?
Но тогда еще эта машина пробуксовывала.
В 2019 году кандидат в президенты Владимир Зеленский поехал на Донбасс и срывал аплодисменты, выступая по-русски. Пояснял, что ехать на танке, чтобы защищать русский язык, не надо, все мы равные и родные. В офисе президента по сей день многие русскоязычны — как и повсеместно в органах власти, армии и полиции: так удобнее.
Однако в том же 2019 году Верховная рада приняла закон «Об обеспечении функционирования украинского языка как государственного», который нагло плевал на конституцию и расставлял все точки над і. С его появлением в стране официально была объявлена охота на русское.
В предельно сжатые сроки было изжито «вражеское» книгопечатание и ввоз литературы, цензура охватила сайты магазинов и фирм, театральные постановки, кино. За нарушение языкового баланса в эфирном вещании стали люто штрафовать. В сфере обслуживания развернулся настоящий террор, где швыряние кассирам мелочью в лицо было еще невинной шалостью. Само собой, русского языка не осталось в сфере образования (включая цитирование источников). Затем его начали давить и в личном общении в стенах вузов и школ. Урегулирование языка общения детей и учителей на переменах было первой инициативой нового министра образования Оксена Лисового.
Утверждать, что «никто вам не запрещает говорить» становилось все сложнее, пока это не стало очевидным. С марта 2022 года кампания по перевоспитанию русскоязычных стала всеукраинской. Под тем же предлогом спасения души: не хочешь сам — спасем принудительно.
Наши и «эти»
Пожив с семьей полгодика во Львове, бывший судостроитель из Херсона Витя стал называть львовян «эти». Есть мы, и есть «эти», которые шпыняют тебя на каждом шагу, воспитывая на свой манер. Поэтому всем пришлось перейти на мову — чтобы просто сохранить нервы. Уйти во внутреннее подполье, которое с определенного момента становится твоим домом. О нем с грустью рассказывал вчера старый друг, киевский бизнесмен Андрей: старшая дочка теперь общается по-украински не с кем-то, а с ним, родным папой. «Среда формирует», — «дитё» со своим мальчиком переехало в тернопольский Кременец, где русская речь является крупной проблемой.
До Кременца не так уж далеко, но там как будто другая страна. Тихая, размеренная жизнь, кофейни, никаких обстрелов, люди никуда не спешат. Однако в этом мире бурлят страсти. Там избивают трубадуров за неправильную музыку, рвут с живого тела «вражеские» футболки, а на днях прогремело видео, как галичанин полез в чужую машину, где слушали Григория Лепса, и победил. Вызвали полицию, «негодяям» (которые оказались из Донецка и Одессы) вручили повестки.
Что бы ни провозглашалось, витриной истинного положения дел на Украине всегда были две яркие женщины: экс-депутат Верховной Рады от партии «Свобода» Ирина Фарион и «детская писательница» Лариса Ницой — хедлайнеры марафона ненависти.
Не так давно Фарион с огромным удовлетворением сообщила, как ее внук бьет в садике беженцев-«москалей», учит «с помощью своего маленького кулачка украинскому языку».
Если тебе не нравится это — какие проблемы? Сел на танк с буквой Z или V и гэбанул отсюда!» — заявила Фарион в очередном интервью.
А Ницой, более известная не книжками, а мерзкими выходками в магазинах, публично посоветовала раненому военнослужащему в госпитале ей дякувать, а русское «спасибо» оставить в окопе. В ответ бойцы регулярно публикуют видео в TikTok, требуя прекратить травлю русского языка. «Так может мне снять форму, спалить военник, положить автомат и пойти домой? А на… фиг оно мне надо? Всем хлопцам, кто в армии, разговаривает на русском, на грузинском, Иностранный легион — давайте все развернемся и уйдем, скажем «Тільки україномовні хлопці можуть воювати», — затягиваясь сигареткой, вещает усатый юнец в форме.
Но его голос не слышен.
А те, кто, еще пытается говорить громче, тут же получают мешок угроз. Как соучредитель рекламного агентства Tabasco Александр Смирнов, посмевший критиковать инициативы Лисового и заявить о каких-то там европейских ценностях и свободах. Он из тех, кто до сих пор не понял: есть только один путь. Все, кто на Украине говорит по-русски, должны умереть или полностью сменить идентичность по установленному жесткому шаблону.
Планомерный геноцид
Идеологи западноукраинского национализма всегда были большими специалистами по геноциду. Получив трибуну в эпоху президента Виктора Ющенко, они многократно повторяли истории о том, как уничтожалось «всё украинское». Происходило это якобы в результате различных насильственных действий со стороны советского государства — через запрет мовы и украинской литературы, преследование интеллигенции и уничтожение борцов за свободу.
Затем умелыми руками «советское» превратилось в «русское»: утверждалось, что «ненавидели и уничтожали» украинцев уже не коммунисты, а русские — и поэтому-де то, как сейчас поступают с русскими, полностью оправданно и совершенно правильно.
После Второй мировой войны ООН определилась с содержанием этого понятия. В частности, указав, что убийство членов какой-либо национальной или этнической группы, «предумышленное создание жизненных условий, рассчитанных на полное или частичное физическое уничтожение этой группы», — всё это входит в понятие «геноцид». Последние девять лет украинская власть занимается именно этим, набив руку на физическом уничтожении жителей непокорного Донбасса, а затем перейдя ко всем остальным «неправильным» согражданам.
Геноцид — это либо насильственная смена идентичности, которую можно показать на десятках, сотнях примеров, либо утилизация в огне войны. Недаром вручение повестки стало универсальной формой наказания всех «опасных преступников», позволивших себе сказать или сделать что-то противоречащее тоталитарным установкам официальной идеологии. Или даже послушать в машине Лепса. Дети, говорящие дома по-русски, уже не умеют писать на этом языке, а жестко выстроенная культурная среда держит их в узких рамках.
Удивительный факт: фактически европейские ценности всегда исповедовали жители «совкового» Юго-Востока, где как в плавильном котле бурлили десятки разных национальностей. Там никогда не было проблемой, кто ты по крови. Гораздо важнее было, «кто ты по жизни». Украинский изучали все, и он даже входил в программу выпускных экзаменов. На «европейском» Западе Украины инаковость сохраняют только венгры и румыны, за которыми стоят их государства. Все остальное зачищено до земли.
Прямо сейчас на глазах у Европы идет невиданное со Второй мировой войны уничтожение огромной национальной и религиозной группы. Планомерно, надежными нацистскими методами, под нацистскими лозунгами и с нацистскими символами. С действиями (или бездействием) России это никак не связано, поскольку является осознанной политикой государства. Это делалось бы так или иначе. Простой факт для тех, кто размышляет о сложном механизме войны и не может найти ответов.