Озарение Глеба Боброва. «Окопная проза» как пролог к гениальным романам
Знаменитый луганский писатель и журналист Глеб Бобров встречает на ступеньках Народного совета ЛНР, тяжко опираясь на палочку, и по-хозяйски ведет наверх, в хоромы, которые занимает информагентство, где он сейчас работает.
Вокруг этого здания, построенного в советское время для облгосадминистрации, у Боброва, можно сказать, выстроен главный жизненный сюжет. Широкую писательскую известность ему принесла опубликованная в 2008 году книга «Эпоха мертворожденных», в которой с поражающими всех до сих пор совпадениями описан конфликт Украины с непризнанной республикой: ополченцы, суровый комбат, Запад поддерживает Центрально-Украинскую Республику, куда едут польские наемники, Россия негласно помогает Донбассу, информационное пространство заполнено враньем.
Даже фамилии персонажей похожи с пугающей точностью.
«В романе был подполковник Колодий, который командовал группой наших ополченцев. А в реальной жизни подполковник ВСУ Колодий попал к нам в плен. Второе совпадение, это, конечно Гиркин и Гирман из романа. В книге «афганцы» стали одним из костяков формирования ополчения — в реальных ДНР и ЛНР они были в войсках в огромном количестве — и на командных, и на рядовых должностях, — с видимым удовольствием перечисляет Глеб своих героев. — В республике Восточная Малороссия, описанной в романе, сменилось руководство и возглавил её «относительно молодой, в районе 50 с небольшим, бывший полковник КГБ, а потом СБУ, коротко стриженный, средних габаритов и с внимательным взглядом». Очень похож на Леонида Пасечника, это потом мне тоже написали люди».
Пасечник, если кто вдруг не знает, действительно полковник СБУ, перешедший на сторону ЛНР, ставший сначала министром госбезопасности Республики, а затем и возглавивший её — именно он подписывал договор о дружбе, сотрудничестве и взаимной помощи с Россией.
Вот только первое и самое главное совпадение состоит в том, что родился сюжет в этом же здании после «оранжевой революции» 2004 года, когда в числе команды проигравших Бобров тревожился о ближайшем будущем. Тогда заместитель губернатора вроде бы всерьез спросил его, как оказывать сопротивление новой власти, и отмахавший два года снайпером в пехоте в Афганистане журналист выдал базу.
А именно: перекрыть основные трассы, поставить там блокпосты, собрать на них ветеранов и верных милиционеров, чтобы не дать приехать в Луганск командам зачистки. Загнать на железнодорожные пути вагоны с углем. Мобилизовать население, раздать оружие, приготовиться к бою.
Тогда замгубернатора такого сценария испугался.
А у Боброва, который к тому времени редактировал два сайта «окопной» прозы обо всех на свете войнах, он уже пошел развиваться в динамике — в голове. Ведь именно тогда на Украине началось мощное проникновение новой идеологии: Галичина получила всю полноту власти, с помощью которой навязывала свою версию истории и своих героев. В Луганске время от времени на улицах били людей с оранжевыми ленточками, в медиа и в кабинетах той самой облгосадминистрации сидела «проукраински настроенная» молодежь, из Киева спускали разнарядки по новым, всех раздражающим памятным датам.
Спрогнозировать, как всё это выливается в полноценную войну, было очень просто — тогда весь Донбасс реально жил в этом ощущении нехорошего.
Но всё улеглось на целых десять лет, пока в 2014 году «Эпоха мертворожденных» вдруг не стала реальностью, где такие же точно ополченцы, как в бобровской книге, учились воевать на ходу. А пророческая книга выдержала десять переизданий.
Хотя, конечно, вряд ли могло обрадовать то, что всё предсказанное сбылось. Когда начались боевые действия и Украина стала обстреливать Луганск, Глеб эвакуировал детей в Россию, а сам с женой вернулся и пошел на работу во вновь созданное государственное информационное агентство, где по сей день и трудится.
«Моя супруга, имея высшее техническое образование, посчитала невозможным заниматься «железками» и пошла работать провизором в городскую больницу, где всегда много раненых», — вспоминает Бобров, в какой-то момент возглавивший и Союз писателей ЛНР.
Так что как-то само собой разумеется, что новый пласт творчества, который неизбежно родила уже настоящая, невыдуманная война (как и последовавшая за ней СВО), тоже оказался под бобровской опекой. Всё, что клали на бумагу побывавшие там люди, он методично сгребал воедино, как бы фиксируя историю по свежим еще следам.
Вот только сравнимой с беллетристикой популярностью окопные рассказы уже не пользуются.
«Мы издали за это время вместе пять сборников — это я говорю только о больших, мощных книгах. Первый издали вместе с «Яузой» — это вообще было первое российское издательство, которое издало книгу о гражданской войне на Украине. А потом еще вышла тетралогия, которая является, наверное, самой большой, фундаментальной художественной артикуляцией об этой войне, — загибает пальцы Бобров. — Буквально несколько дней назад в Москве вышла книга «СВО. Фронтовые рассказы». Она вот-вот готовится к презентации в Луганске, и я выступил составителем этого сборника. Собрал туда всё самое сильное, что есть на сегодня, из того, что я знаю. Писатели самые разные: которые воевали в ополчении и в СВО, от «вагнеров» и «зет-штурмовиков» до просто «мобиков». А так у многих выходят повести, просто они не имеют системной государственной и информационной поддержки».
Писателей, другими словами, хватает. А вот с читателями проблема. Если сравнивать с шестидесятыми-восьмидесятыми годами прошлого века, то может показаться, что их и вовсе нет. Люди не читают так, как в эпоху миллионных тиражей, сетует Глеб, у них есть интернет, все сидят в мессенджерах — каждый сам себе писатель.
А самое главное, нет такой целенаправленной работы со стороны государства, какая была в советское время. Нет цельной, сложившейся концепции, как преподносить людям военный опыт их сограждан — то ли беречь от травматических воспоминаний, держать подальше от ужасов войны, то ли рассказывать, но только о подвигах и победах, или ещё какой-нибудь вариант. Поэтому даже те, кто интересуется такой литературой, узнают о ней скорее случайно.
Да и сам жанр «быстрых» воспоминаний, окопной прозы, не предполагает издания бесконечных книг. Впечатления солдат и офицеров от виденного ими маленького кусочка великих событий неизбежно повторяются. А вот для появления знаковых романов, уверен глава Союза писателей ЛНР, должно пройти время, им нужно вызреть. Ведь и классические, лучшие книги о Великой Отечественной войне, её золотой фонд в виде так называемой «лейтенантской прозы», появился только через 20 лет после Победы.
Требуется для большой литературы и прозрение.
«Это ведь какой-то мистический процесс — создание книги. Я сел писать «Эпоху мертворожденных» молодым здоровым мужиком, который вообще не знал, что такое проблемы со здоровьем. В середине написания романа получил инфаркт. Причем такой крутой, что 21 день провел только в реанимации, — делится особенностями творческого процесса Бобров. — Он меня просто вот так изломал, как через мясорубку провернули. Вот цена, которую ты платишь за роман, который написан, как говорят поэтическим языком, «кровью сердца». Мне сейчас просто здоровья не хватит написать что-то подобное».
Он убежден, что человек, замахнувшийся на такое произведение, должен иметь мощную внутреннюю мотивацию и сам пережить то, что способно дать основу для серьезной литературы. В качестве примера Глеб приводит своего знакомого Даниила Туленкова, который имел писательский опыт, но всё забросил и попал в штурмовики с тюремных нар.
«И на этой войне пережил вот такое озарение. Потерялся в процессе эвакуации, остался один в «серой зоне» в каком-то брошенном селе. Ночевал там, и его накрыло во время этого ожидания. Пережил некий мистический опыт, в голове что-то щелкнуло. И когда его в конце концов эвакуировали, он начал записывать те события, написал книгу «Шторм Z. У вас нет других нас». Это небольшая повесть, коротенькая, но замечательная. Один из самых лучших текстов, который я читал об этой войне вообще — там нет никаких боев, беллетристики, драйва. Чисто рефлексия человека на войне. Но тем эта книга и бесценна», — уверяет Бобров, который глубоко убежден в том, что технология войн меняется, а вот внутреннее её понимание — нет.
Вопрос лишь в том, в какой форме это можно артикулировать.
А пока время гениальных романов не настало, Союз писателей он твердой рукой отправил в «академический отпуск». На самом деле, за десять лет немало было сделано, а в последние годы и подавно.
Впервые в своей истории Союз создал короткометражный фильм «Путь домой», собравший за неделю проката свыше полумиллиона просмотров в Telegram. Если в 2015-м по библиотекам и образовательным учреждениям ЛНР удавалось развезти тысячу книг, пополняя устаревший истрепанный фонд, то в 2022–2023 годах в Республику их привезли 55 тысяч — самых разных, подаренных российскими издательствами. Лишь бы читали и развивались.
Для луганских школьников был организован лекционный марафон — серия научно-познавательных встреч, и, опять же, дети получили в подарок книги и обучающие прописи. Про выпуск сборников уже сказано выше, а вдобавок к нему выходил альманах «Крылья». Проза о событиях в Донбассе заняла особое место в самых известных российских интернет-библиотеках. Так что пока можно немного перевести дух, осмотреться и понять, куда двигаться дальше.
Кто знает, у кого за это время случится озарение. А Глеб Бобров будет внимательно следить за ситуацией.
При поддержке Института развития интернета (АНО «ИРИ»)