Отец, которого не было. Мать погибшего бойца СВО добивается справедливости
Валентин погиб в 2022 году в Ирпене, в Киевской области. Ему было 20, он учился на экономиста и мечтал о совместном бизнесе с братом. Но сначала решил отслужить в армии, не прятаться от призыва.
Вырос парень в большой и дружной семье: с мамой, отчимом, родной младшей сестрой, сводными братом и сестрой. «Родной», биологический отец в жизни сына никак не участвовал. Когда родители развелись, мальчику было три года, а его сестре три месяца. С тех пор в их жизни отец практически не появлялся.
Однако на похороны он приехал. К гробу попрощаться не подошёл, но деньги и льготы, полагающиеся родителям героя, получил. О своём сыне, а также о том, почему обратилась за помощью в правовую службу Комитета семей воинов Отечества (КСВО), в беседе с ИА Регнум рассказала мать Валентина Светлана Гладких.
Говоря о сыне, женщина плачет. После школы и экономического колледжа, в 2021 году, парень сдал экзамены и поступил на экономический факультет одного из ростовских вузов. Мечтал о бизнесе, о семье, любил путешествовать. Всей семьёй, рассказывает Светлана, объехали полмира, но больше всего сыну полюбился Таиланд — его экзотические флора и фауна.
Доучиться в вузе Валентин не успел: летом, уже после экзаменов, получил повестку, службу в армии решил не откладывать.
«Он говорил: если я после института пойду служить, уже старый буду, — рассказывает собеседница агентства. — Сначала схожу, отдам Родине долг, а потом уже поживу».
Служить Валентин мечтал в элитных войсках, так и случилось — благодаря высшей категории по здоровью попал в ВДВ, в Псковскую 76-ю дивизию. Зимой 2022, перед самым началом СВО, планировал подписать контракт, чтобы поехать в командировку в Сирию. Подписал, но направление было уже другое — Киевская область.
«Я испугалась, расплакалась, просила расторгнуть контракт, но сын сказал: «Кем я буду? Трусом, предателем?!» Он патриот. Я ему доверяла. Во всём поддерживала. Да и отговорить-то его было невозможно», — вспоминает мать.
В конце марта сын перестал выходить на связь. Три недели тревожной тишины — вестей не было никаких. Только в апреле семья узнала о его гибели.
«Второго апреля, в день рождения моего мужа, принесли похоронку», — говорит Светлана.
«Хотела вырастить сына патриотом»
Тогда-то и появился биологический отец Валентина и его сестры Марии — Евгений. Когда военком привёз похоронку, Светлана позвонила бывшему мужу.
«Сказала, что Валик погиб. В ответ он выругался матом. Начал орать, что говорил, что не нужно ему в армию. А мне хотелось вырастить сына патриотом. Считаю, мужчины должны служить в армии. Он ни копейки не дал на похороны, ни одной гвоздики не принёс. Стоял в стороне, как чужой человек, сына даже не поцеловал», — с досадой вспоминает собеседница ИА Регнум.
Маша, сестра погибшего, на похоронах увидела отца второй раз в жизни. От Евгения дети не видели и не получали ничего — ни внимания, ни алиментов, ни подарков. До развода семья жила в Воркуте, затем Светлана с детьми переехала в Ростовскую область.
Валентин, когда ему было 15 лет, захотел увидеть папу, связался с ним, съездил в гости. Вернулся огорчённым и разочарованным, рассказывает Светлана. Отец не только не подарил мальчику обещанный ноутбук, но и попрекнул тем, что «сильно потратился».
По словам собеседницы ИА Регнум, Евгений почти никогда нигде официально не работал, потому что «бегал от армии». Брал разные подработки — например, сторожем на рынке. Только после 27 лет купил, как утверждает Светлана, диплом преподавателя физкультуры и устроился в школу учить детей карате.
Но и там проработал недолго, а после этого официально уже нигде не оформлялся. Именно поэтому дети не видели от отца алиментов — только 200 рублей в месяц, которые начисляла служба занятости. Причём когда семья ещё жила под одной крышей, говорит Светлана, бывшему мужу было жалко и для неё, и для детей каждого куска хлеба. В сорокаградусный мороз он отказывался покупать беременной жене ботинки вместо тех, что порвались, да и в целом вёл себя оскорбительно, грубо и жестоко.
На похоронах Евгений подошёл к дочери Марии и сказал, что от положенных ему выплат откажется в её пользу.
«Он сказал: «Отдам тебе все эти деньги, я их не заслужил. Валика я не воспитывал, не растил». Маша ему ответила, что это будет правильно. Он даже подошёл к моему мужу, пожал ему руку и сказал «спасибо» за то, что «вырастил такого мужика», — рассказывает Светлана.
Вся семья отправилась на поминки, а Евгений — в военкомат, прояснить вопрос с выплатами. Оказалось, что отказаться от них нельзя. Тогда он пообещал дочери открыть на её имя счёт, которым она смогла бы воспользоваться с момента совершеннолетия.
Целый год, пока Марии не исполнилось 18, она старалась наладить с отцом контакт, но общение было трудным: он упрекал дочь, что «она его недостаточно любит», дочь его — в том, что не воспитывал и не был рядом.
Что же касается денег, Евгений сперва действительно открыл счёт и положил на него половину суммы, а потом передумал и снял все деньги. Теперь же он объявил себя через суд банкротом, чтобы не отдавать обещанное.
Год ушёл у Светланы на то, чтобы доказать: ни к выплатам, ни к льготам, ни к ордену, который посмертно вручили Валентину, биологический отец никакого отношения не имеет — в жизни сына он не участвовал. Суд в конце концов встал на её сторону, но в военкомате отказались снять с него льготы, ссылаясь на бюрократические сложности.
«Приехал папаша, всё оформил и получил — ни за что, просто нажился на смерти моего ребёнка. Мне пришлось целый год выдержать после смерти сына, чтобы доказать, что он никакого отношения вообще к нему не имеет. Он бросил моего сына, а мой муж с семи лет его растил и любил как родного», — говорит женщина, не сдерживая слёз.
«Командир сказал позвонить домой, попрощаться»
Последний раз Светлана говорила с сыном перед тем, как он пропал.
«Он чудом смог дозвониться — залез куда-то на крышу. Я спросила, можно ли им звонить, а он отвечает: «Мам, сегодня все звонят домой. Командир сказал — позвонить». Наверное, они знали, что могут не выйти, звонили попрощаться с украинских номеров каких-то. Мы долго говорили, он много чего рассказывал о войне, о том, как местные жители отравили колодцы, чтобы наши солдаты пили отравленную воду, как сдавали наши позиции…» — рассказывает женщина.
Этот разговор стал последним. Через несколько дней Валентин погиб.
Маша, сестра Валентина, нарисовала его портрет в военной форме. Ей не понравился рисунок, она его порвала, а затем склеила. Часть лица — носогубный треугольник — оказалась приклеенной отдельно.
«Я спросила, почему так, она ответила что-то в духе: «Я художник, я так вижу». А когда Валика убили, оказалось, что единственный осколок попал именно в это место. Дочь плакала, винила себя, думала, что это из-за неё. Я говорила ей, что она просто почувствовала…» — вспоминает собеседница ИА Регнум.
По её словам, семьёй они много путешествовали не только по другим странам, но и по России, а главное — по святым местам.
«Правда, дети, когда подросли, не так уже верили, как в детстве. Я Валику говорила: сын, надо в Бога верить. А он говорит: «Мама, ну, как верить, если я его не видел? Увижу — тогда и поверю. Когда он уже погиб, но мы ещё об этом не знали, дочке сон приснился — странный. Она сказала: «Валика видела, всего в белом. И он ей сказал: «Маша, я Его видел, теперь я точно знаю, что Он есть», — говорит женщина.
Не заслуживает льгот и удостоверения
Светлана подчёркивает: все мужчины в её семье — отец, дед, прадед — служили в армии, не прятались и не уклонялись, и для неё это важно. Хотела она и чтобы сын обязательно служил, был настоящим мужчиной в отличие от биологического отца.
Именно поэтому она добивается, чтобы Евгению не отдавали удостоверение, даже его копию о вручении ордена, это несправедливо.
После первого судебного разбирательства Светлана обратилась к Екатерине Колотовкиной, руководителю Комитета семей воинов Отечества Самарской области. Она посоветовала связаться с правовой службой КСВО.
«Мы включились на стадии апелляционной инстанции, — комментирует руководитель правовой службы КСВО, адвокат Александр Терновцов. — Изучили решение суда, проанализировали материалы дела и подготовили документы для обжалования. Верховный Суд РФ раньше разъяснил, что в подобных делах должна привлекаться прокуратура.
Мы указали на это нарушение суда первой инстанции и ходатайствовали о привлечении прокуратуры на стадии апелляции. Суд апелляционной инстанции отменил решение и удовлетворил требования Светланы. Недавно состоялся суд кассационной инстанции, который оставил апелляционное решение в силе».
Однако отец Валентина начал процедуру личного банкротства, чтобы не возвращать деньги.
«Светлана не намерена останавливаться, а мы не откажем ей в помощи, — говорит Терновцов. — Справедливость должна восторжествовать».
Сама Светлана говорит, что дело не в деньгах. Она хочет, чтобы у биологического отца забрали удостоверение члена семьи участника СВО и все льготы.
«Он их не заслуживает!» — уверена собеседница ИА Регнум.