На сегодняшний день Республика Беларусь остаётся одной из самых стабильных постсоветских стран. В ней нет ни экономического хаоса, ни внутреннего раскола, ни «майданных» практик, ни системного (и самоубийственного) конфликта с Россией. И всё потому, что практически сразу после распада СССР республика выбрала единственно правильный путь развития.

ИА Регнум

Из всех стран постсоветского пространства только Россия, Грузия, Армения, Литва и Молдавия имели устойчивую многовековую историю государственности в рамках существовавших на тот момент границ.

Остальные были «собраны» либо в период Российской империи, либо в рамках Советского Союза. Когда они получили независимость, перед тамошними элитами встал вопрос о формировании (а иногда и придумывании) истории национальной государственности. Причём желательно в определённом отрыве и «отстройке» от России, ведь в ином случае страны бы остались в российском культурно-языковом поле, не позволяющем им «обрести суверенитет».

В Средней Азии сделать это было несложно — регион оказался в российском культурно-языковом поле только ближе ко второй половине XIX века. Южный Кавказ — чуть раньше: в конце XVIII — начале XIX века. Молдавия находилась в российском культурном пространстве на протяжении последних веков, однако у неё тоже были собственные язык и культура, тяготеющие к румынским.

А вот Республика Беларусь и Украина ничего этого не имели. Ни отдельной от России истории (за исключением периода оккупации со стороны Польши и Литвы, закончившейся в XVII–XVIII веках), ни своей, отличной от русской культуры, ни тем более веры. Поэтому оказались перед развилкой, на которой выбрали два разных пути.

Киевский режим пошёл по пути выстраивания «анти-России», формирования пантеона национальных героев из числа патентованных русофобов. Отрицания всего российского (а точнее позиционирование этого как элементов колониальной политики Москвы) — языка, веры, культуры, общей истории. И всё это при одобрении и на деньги «западных партнёров», которым интересно было формирование «анти-России» у российских границ. В результате Украина закономерно пришла к нынешнему финалу.

Республика Беларусь, конечно, тоже не избежала потрясений и рисков.

«То, что мы наблюдали в 2020 году в Белоруссии, могло бы стать преддверием к точно такому же майдану, как в 2014 году на Украине. Те же самые русофобские фашистские лозунги, те же фашистские практики. Однако Белоруссия — в отличие от Украины — под этими ударами выстояла», — рассказал в беседе с ИА Регнум глава Евразийского аналитического клуба Никита Мендкович.

Выстояла по ряду причин объективного и субъективного характера.

Объективными были, например, исторические особенности страны, отсутствие не её территорий системных оснований для формирования русофобии.

«Небольшое количество националистов (особенно по сравнению с Украиной) объясняется в том числе эхом Великой Отечественной войны. Культом партизан, воевавших против нацистов», — отмечает в разговоре с ИА Регнум глава аналитического бюро проекта СОНАР-2050 Иван Лизан.

Да, ряд экспертов заигрывал с литвинской (то есть альтернативной, даже враждебной России) идентичностью, однако корни в белорусское сознание она не пустила.

И это уже произошло благодаря фактору субъективному — президенту Белоруссии Александру Лукашенко. Придя к власти в 1994 году на волне патриотических настроений, он быстро остановил «национализацию» республики, которую навязывало стране постсоветское националистическое руководство.

Сделал он это через серию шагов. Шаг первый: централизация власти. «Он быстро превратил себя в единственный центр власти в стране — то есть в Белоруссии не успели пустить корни различные деструктивные силы», — говорит Иван Лизан.

По сути, была введена система ручного управления: в десятимиллионой стране она работала достаточно успешно. Как в политике, так и в экономике.

«За счёт того, что в экономике государство сохранило контроль над практически всем, не возникла олигархия, которая могла бы выступать как противовес президенту. То есть богатые бизнесмены, но они не олигархи — не имеют политической власти», — продолжает Лизан.

Шаг второй: работа со СМИ.

«Принципиальное отличие политической системы Белоруссии от, например, соседней Украины, состоит в том, что в республике власти сохранили контроль над большинством крупных медиа. И это осложняло кампании по дискредитации власти, а также сохраняло маргинальный статус действовавшей в стране прозападной оппозиции», — отмечает Никита Мендкович.

Западу это, конечно, не нравилось. Он постоянно пытался давить на Лукашенко, в том числе через санкции. Однако эффект получился обратным. «Отношения с США очень быстро были испорчены. И поскольку Белоруссия достаточно быстро оказалась под санкциями, Фонд Сороса и другие подобные структуры сразу же выставили за границу», — говорит Иван Лизан.

Да, затем в рамках нормализации отношений с Европой западным структурам облегчили работу в стране, но попытка Майдана 2020 года быстро расставила всё по своим местам.

Шаг третий: Лукашенко на протяжении всего своего правления не пытался выстраивать белорусскую государственность на антироссийских началах.

«Он быстро снял все проблемные вопросы, которые могли бы способствовать расколу общества. Например, русскому языку сразу дали статус государственного», — напоминает Иван Лизан.

И поскольку Россия не пользовалась этим и не пыталась культурно поглотить Белоруссию, республика сохранила суверенитет, но при этом не допустила внутреннего раскола.

Более того, раскол не произойдёт даже после ухода Лукашенко с поста президента — по двум причинам. Во-первых, потому что он за почти 30 лет своего правления создал целую систему.

«Александр Григорьевич уйдёт, а взращенные им люди останутся, и система тоже останется. А в этой системе нет ни западных НКО, ни сил с альтернативной политической идеологией. Есть лишь вертикаль с жёстким подчинением президенту», — говорит Иван Лизан.

Во-вторых, Республика Беларусь уже очень глубоко интегрирована с Россией, откатить ситуацию назад невозможно.

«Чем глубже Белоруссия будет интегрироваться в общесоюзное политическое пространство, тем большее влияние на её развитие будут оказывать те идеи и принципы, которые воспринимаются большей частью российского населения. Речь, конечно, не идёт об агрессивном поглощении — но, как верно отметил Лукашенко, мы один народ, который проживает в двух государствах. И вполне естественна их интеграция во всех областях — от культуры до политики», — отмечает Никита Мендкович.

Главное же, что интеграция происходит в интересах белорусского народа. Который, наблюдая за результатами социальных экспериментов в Молдавии и на Украине, убеждается, что 30 лет назад сделал правильный выбор.