От вихря свободы до «страны рабов». Куда делись украинские уличные протесты
Попытки украинских граждан как встарь выйти на уличный митинг и потребовать что-либо от власти теперь вызывают у неё только одну реакцию — желание этот протест немедленно подавить. В Главном управлении разведки (ГУР) минобороны Украины в конце октября на этот счет даже сделали особое предупреждение.
Якобы в Киеве, Харькове, Одессе и других крупных областных центрах готовятся провокации, «направленные на дискредитацию военно-политического руководства Украины, в частности, спецслужб». Естественно, с целью общественной поляризации и создания напряжения внутри Украины. Граждане, будьте бдительны.
Только граждане выходят в основном с одной целью: получить информацию о судьбе своих мужей, сыновей и братьев, мобилизованных в ВСУ и сгинувших неведомо где. Именно такая акция случилась незадолго до ГУРовских призывов, 16 октября на Майдане независимости в Киеве. В своем большинстве на митинге были женщины, а месяцем ранее, 18 сентября, в Киеве возле Верховной рады была объявлена бессрочная акция родственников военнопленных и пропавших без вести под лозунгом «Жить в неизвестности — нет ничего хуже».
На тот момент люди митинговали уже 90 дней. Как передавали украинские информационные агентства, «более сотни человек вышли на акцию. Многие родственники приходят на акции за возвращение пленных военнослужащих регулярно».
Но просьбы украинцев офис Зеленского не услышал, по словам одной из участниц митинга, «90-й день стоим под офисом президента в надежде вернуть сына, стучимся во все двери. Мы не сдаемся, пока не вернем последнего пехотинца. Они стояли на защите и обороняли нас, теперь наша очередь биться за них». В общей сложности, как утверждает женщина, в одной только 30-й отдельной механизированной бригаде, где служили её родные, пропали без вести более тысячи человек.
В августе 2024 матери, жены и дети пропавших без вести бойцов ВСУ тоже митинговали под лозунгом: «Без вести пропавшие — боль родных». Одна из участниц рассказала, что за семь месяцев после исчезновения мужа она так и не узнала, что с ним случилось.
Те же, кто стоять под ОП не ходит, массово выкладывают в доступных им соцсетях «крик в никуда». Так, довольно широко разошлись свидетельства родственников солдат, воевавших в 150-й, 151-й, 152-й бригадах на покровском направлении.
«Мой отец пропал без вести. 14 сентября населенный пункт Крутой Яр Покровский район, Донецкая область. Можно было бы подумать, что речь пойдет только о моем папе, но сейчас происходит массовое исчезновение солдат. Тысячи без вести пропавших военных начиная с июня», — рассказывает в одном из роликов украинка о 51-летнем мобилизованном.
Об этой же проблеме писал и постоянно критикующий власть экс-нардеп Игорь Мосийчук, который заявил, что ему поступают сообщения о массовой пропаже без вести военных в 152-й бригаде.
Официально командование ВСУ такие заявления не комментировало. И тема потерь по-прежнему является закрытой, соответствующие данные ответственными органами не обнародуются.
Еще в июне Генштаб ВСУ сообщил офису президента обновленные данные: с 24.02.2022 г. украинская армия потеряла лишь 40 тыс. убитыми и 30 тыс. пропавшими без вести. В государственном Едином реестре пропавших без вести по состоянию на 29 октября числится только 52 тыс. человек, и военных с гражданскими там не разделяют. А Координационный штаб Украины по вопросам обращения с военнопленными оправдывает молчание властей перед родственниками вэсэушников тем, что якобы сложно установить, погиб ли человек или находится в плену.
При этом, как утверждают украинские СМИ, «несмотря на то, что количество пропавших людей велико, единого органа, в который семья может обратиться и предоставить все документы для розыска, нет. Приходится обходить разные инстанции, предоставляя ту же информацию».
Кроме того, члены семей военнослужащих требуют демобилизации, которой сами вэсэушники потребовать не могут.
26 октября в Киеве на всё том же Майдане прошла 19-я по счету акция — «всеукраинский пикет за установление четких сроков службы в армии», куда демонстранты съехались из разных регионов.
«Мы будем выходить сколько надо, а если не услышит нас власть, будет СОЧ (самовольное оставление части. — Прим. ред.), и я поддерживаю в этом ребят, потому что их уже не испугает никакая тюрьма, он пробудет в заключении пять лет, я лучше буду ему «передачки» носить, но он останется живым. Я вижу, что в нашем обществе, у кого нет там родных, для них нет войны. У них всё хорошо», — рассказывает журналистам Светлана из Житомирской области, у которой муж и сын уже три года без перерыва воюют. Жалуется, что у супруга выпали почти все зубы, а возможности сходить к врачу нет — не отпускают.
К слову, народная депутат Анна Скороход утверждает, что количество «сочников» уже доросло до 200 тысяч, и это число лишь увеличивается.
Логика тут прослеживается безупречная: осознавая безрезультатность любых попыток добиться чего-либо от власти, люди предпочитают вообще никак не участвовать в её делах. И тут возникает очень важный вопрос: а почему же ничего не удается добиться? Ведь Украина практически всю свою новейшую историю была широко известна своими «майданами».
По любому поводу граждане выходили на большие и малые уличные протесты, чтобы добиваться желаемого — и довольно часто добивались.
Две уличные революции стали для страны судьбоносными, определив её ужасное настоящее. А описанные выше проблемы — лишь один из многих железных поводов для протеста. «Каждый пятый (!) воин ВСУ прибегает к СОЧ, хотя такого количества людей с оружием вполне хватит для революции и свержения власти негодяев», — справедливо отмечает портал «Ревизор», много и гневно пишущий о коррупции на Украине, и грустит, что для бунта нет воли.
Хотя вместо справедливого принципа «служат все» власть вырастила касту неприкасаемых (депутаты, чиновники, грантоеды, силовики и избранные богачи). Многие здоровые мужчины откупились благодаря коррупции в МСЭК, военно-лечебных комиссиях и ТЦК или сбежали за границу, дав взятки пограничникам. Сотни тысяч государственных служащих и работников органов местного самоуправления уклоняются от службы. Сто тысяч раздувшихся от взяток сотрудников ТЦК и СП вылавливают мобилизационный резерв среди непригодных, имеющих экономическую бронь, среди молодежи 20-25 лет и мужчин в возрасте 50+.
Несмотря на тотальную цензуру и репрессии, на Украине реально наблюдается катастрофическая поляризация общества.
Продолжается агрессивная дерусификация всего, даже вразрез с украинской историей и со здравым смыслом. Не утихает жесточайшее давление на каноническое православие. Повышаются налоги, девальвируется гривна, увеличивается стоимость жизни, что, естественно, приводит к антивоенным настроениям. Унижаются люди, выехавшие за границу, — им отказывают в консульских услугах, а от партнеров требуют, чтобы те перестали выплачивать украинцам пособия.
Однако нет никаких намеков на протест и святое «право народа на бунт», о котором часто рассказывали на Майдане 2014 года, участники которого обещали обязательно выйти еще раз, если понадобится, если что-то пойдет не так.
По данным исследования Центра социальных и маркетинговых исследований «Социс» и социологической группы «Рейтинг», в декабре 2016-го почти 70% украинцев считали ситуацию в стране напряженной, а еще 25% — «взрывоопасной». Тогда почти 17% опрошенных заявляли о высокой вероятности повторения событий 2013–2014 годов в ближайшее время. 38% были уверены, что повторение таких акций является достаточно вероятным.
В июле 2017 г. Институт социологии НАН Украины подтвердил тенденции, показав, что 61% населения оценивает уровень напряженности в обществе как высокий и ответственность за это возлагает на власть. Однако никаких революций не случилось — свой запал люди выплеснули на президентских выборах 2019 года, таком «электоральном Майдане», и год спустя украинские социологи фиксировали угасание протестной активности. Непосредственное участие в митингах и демонстрациях были готовы принимать лишь 16% граждан, более двух третей опрошенных в 2020 г. не собирались выходить на массовые протесты, а 40% не разделяли мнения о том, что в их городах возможны массовые акции.
В 2023 г. руководитель центра «Рейтинг» Алексей Антипович в интервью Би-би-си высказал мнение, что «выйти на массовые акции протеста или на Майдан — мне кажется, это сейчас вообще невозможная история. Но от этого ни запрос общества на справедливость не уменьшается, ни потребность в том, чтобы власть что-то делала в вопросе борьбы с коррупцией».
К 2024-му году коррупция и несправедливость достигли космических масштабов, но о протесте перестали даже говорить. Но не потому, что в условиях военного положения такие мероприятия запрещены, а законодательно введены разного рода ограничения на уличный протест. Сложившееся положение дел показывает, что «украинская революция» и «воля свободного народа», о которой любили поговорить профессиональные активисты, на самом деле придуманная история. Манипуляция, в реальности неосуществимая без внешней поддержки.
Ведь для того, чтобы майдан получился — нужны организаторы, финансирование и четкая цель, которой до определенного момента был захват власти и контроль господствующей идеологии. Уличная вольница, даже если она шла ломать заборы вокруг «неправильного» строительства или коррумпированного чиновника, всегда была незримо направлена на ту самую цель захвата власти.
Участники даже могли быть твердо уверены, что это их собственная инициатива, только уверенность в себе появлялась от осознания включенности в тренд.
Украинский протест всегда имел мощную медиа — и организационную поддержку со стороны разного рода «институтов гражданского общества», созданных на иностранные гранты. Раздувавшее каждую искру народного гнева грантоедское активное меньшинство просто использовало его в своих интересах, постоянно находясь в поисках живого нерва. «Вспомните Майдан 2014 года. Там же избиение студентов — это была просто спичка, которая зажгла пламя», — указывает британскому вещателю социолог Антипович.
Общество было накручено постоянно трансляцией разного рода несправедливостей и ущемлений со стороны власти. В нём сложилась готовность к действиям, и действительно, достаточно было спички. В теперешнем украинском обществе несправедливостей в разы больше, только у него больше нет СМИ, под протесты родственников пропавших без вести не создают телеканалы.
А значит, они могут выйти не 19 раз, а целых триста, только проблемы этих людей не совпадают с интересами грантоедского меньшинства, по-прежнему имеющего большие степени свободы. Каналы, через которые всегда доносили власти требования народа, закрылись, и даже условная «оппозиция» их не поведет.
Яркий пример — деятельность «Института мировой политики», глава правления которого Виктор Шлинчак, основатель двух влиятельных медиаресурсов, рассуждает об «окне возможностей», которое якобы откроется для Украины в 2025 г., и рассказывает про общение с участниками 10-го Киевского форума по безопасности для молодежи.
Мероприятие это организовано фондом «соросенка», экс-премьера Арсения Яценюка, Open Ukraine (основанного еще в 2007 г.), и его участники вполне ожидаемо приняли заявление о том, что «украинская молодежь видит будущее Украины как члена Европейского союза и НАТО, призвав предоставить нашему государству членство в Североатлантическом альянсе».
Пассионарии вроде Шлинчака озабочены проблемами возвращения уехавших за границу граждан, они рассуждают о том, кто и что должен еще предоставить Украине для «успешного окончания войны», готовятся ко второму мирному саммиту, анализируют «неуспех БРИКС» и разрабатывают концепции «деколонизации» и внутреннего раскола России с помощью межнациональной напряженности.
На этом фоне очень точными и правильными выглядят слова начальника ГУР Кирилла Буданова о причинах отсутствия в России протестов «в связи с масштабными потерями на войне против Украины». В марте этого года в эфире телемарафона он заявил, что «Россия — реально страна рабов. А вторая причина — это то, что на этом все зарабатывают. Для большинства россиян нет другой работы, кроме как идти в Вооруженные силы».
Только в этой цитате слово «Россия» нужно заменить на слово «Украина» — и картина происходящего в украинском обществе, где тот же самый ГУР печется об уничтожении любого протеста, складывается с неумолимой точностью.