На встрече с членами правительства 11 сентября Владимир Путин предложил подумать об ограничении экспорта из России урана, титана и никеля — стратегически важных для недружественных стран металлов и минералов. При этом президент подчеркнул, что это не нужно делать себе во вред. В свою очередь МИД России пообещал не рубить сплеча в этом вопросе, а в СМИ и экспертном сообществе развернулась бурная дискуссия, может ли Россия наказать страны Запада, не навредив самой себе.

Иван Шилов ИА REGNUM

Со школы мы знаем, что Россия занимает 1/7 часть суши и богата полезными ископаемыми. Это верно, но с парой оговорок.

В первую очередь Россия критически зависит от импорта ряда полезных ископаемых. В частности, на 100% — от импорта марганца и хрома, без которых невозможно производство специализированных марок стали, на 95% и 90% — от импорта плавикового шпата и бентонитов соответственно, необходимых для плавки стали и литейного производства, на 100% — от импорта титаносодержащих руд, на 70% — от импорта бокситов. Также Россия вынуждена импортировать литий — здесь цифра тоже достигает 100%.

Соответствующие цифры Минприроды России опубликовало еще в 2021 году в государственном докладе «О состоянии и использовании минерально-сырьевых ресурсов Российской Федерации в 2020 году».

Важные детали

Добыча полезных ископаемых — это вопрос на стыке географии, геологии, экономики и политики. И не всегда все эти четыре компонента находятся в состоянии гармонии.

К примеру, Россия получала ильменит, титаносодержащий минерал, с Украины вплоть до начала СВО, затем поставки прекратились. Аналогичная история с транзитом гвинейских бокситов через Украину, а также доступом к бокситам из Ирландии и Австралии.

Проще говоря, Запад политизировал тему минералов ещё в 2022 году, превратив её в инструмент политико-экономического давления. Россия же может ответить в сферах, где у страны сильны позиции на мировом рынке.

Рассмотрим долю России на этом самом рынке: палладий — 38%, уран — 36% по добыче и 35% по обогащению, никель — 17%, платина — 10%, медь —5%, губчатый титан — 13%, алюминий — 12%.

Казалось бы, позиции — железобетонные, но и здесь есть важные детали.

В первую очередь нигде, как говорят экономисты, нет контрольного пакета (50% + 1 акция) в добыче. Из-за этого нельзя оказывать критическое влияние на рынок.

К тому же не все минералы физически добываются на территории России.

Мировой лидер по запасам урана — Казахстан (32%), однако уран в стране добывает «Росатом» через дочерние структуры. Поэтому, запрещая экспорт необогащённого урана, нужно будет согласовать этот вопрос и с властями Казахстана или ограничивать его добычу в России. Лучше обстоит дело с обогащённым ураном — обогащение происходит в России. Возможно сократить поставки обогащённого урана и добиться повышения мировых цен на него, но тогда возникает вопрос, кому его продавать — на строительство АЭС уходят годы.

Следовательно, в случае запрета экспорта минералов государству неизбежно придётся заплатить. Либо компаниям, выкупая у них минералы и формируя стратегические резервы неопределённо долгое время, либо муниципалитетам и субъектам федерации, покрывая возросшие убытки из-за закрытия производств, увольнения рабочих и сокращения налоговых отчислений.

Теория и практика «минеральных» санкций

История с санкциями развивается уже два с половиной года. И в ней есть три важных пункта.

Пункт первый: недружественные страны сами, в инициативном порядке уже проделали большую работу по отказу от российского сырья и минералов.

ЕС прекратил закупки угля (с августа 2022 года), нефти (с декабря 2022 года) и нефтепродуктов (с февраля 2023 года). Самый болезненный удар получила угольная промышленность, а нефтедобыча и нефтепереработка успешно адаптировались к новым реалиями, когда главными рынком стала Азия, а не Европа. При этом европейская экономика стала менее конкурентоспособной из-за необходимости переплачивать за «альтернативные» нефть и нефтепродукты.

ЕС и США в какой-то степени сделали выводы из своих эмбарго.

Евробюрократы не стали сразу запрещать в рамках 12-го санкционного пакета импорт слябов из России. Вместо этого запрет вступит в силу в 2028 году, а за это время российские меткомбинаты поставят в ЕС 10,75 миллиона тонн стали, что станет для них серьёзным подспорьем. Не решились в ЕС отказаться и от импорта российского необработанного алюминия.

США, запретив себе закупать российский низкообогащённый уран, сразу же сделали для себя исключение до 2028 года. Apple, отказавшись от вольфрама, тантала и золота из России, продолжает закупать его через третьи страны. Кампании пришлось пойти на такой шаг, чтобы не подставляться под упрёки и обвинения.

Пункт второй: российские сырьевые компании подготовились к введению в их отношении санкций со стороны ЕС и США — в 2022–2023 годах они занимались снижением зависимости от западных рынков.

Уже к маю 2023 года доля поставок «Норникеля» в Азию выросла до 45%, хотя ещё в 2021 году на Азию приходилось лишь 27% отгрузок компании. Доля Европы за это же время сократилась с 53% до 24%.

«Русал» в 2023 году восстановил объёмы производства и нарастил свои поставки в Китай, потеснив на этом рынке алюминий из Индии и Ирана, доведя свою долю в китайском импорте с 76,1% до 84,3%. А в октябре 2023 года «Русал» договорился о покупке 30% акций китайского металлургического завода Hebei Wenfeng для обеспечения поставок глинозёма.

Почти весь российский медный сектор оказался под санкциями уже к сентябрю 2023 года, то есть сами страны Запада отказались закупать российскую медь.

Поэтому, когда в апреле 2024 года администрация Байдена в координации с британскими властями ввела запрет на импорт алюминия, меди и никеля из России, оказалось, что удар гораздо слабее ожидаемого. А если российские компании и так снизили зависимость от западных рынков, то и санкции становятся бессмысленными.

Пункт третий: порой зависимость Запада от России является единственным фактором, предотвращающим введение санкций. Яркий пример — «Росатом». Его доля на мировом рынке настолько велика, а зависимость отдельных стран — как дружественных, так и недружественных — настолько серьёзная, что ввести санкции против всей госкорпорации не решились ни США, ни ЕС.

Кроме того, у любых сырьевых ограничений есть обратная сторона. Легче всего её проиллюстрировать на примерах.

Нефтяное эмбарго, введённое в 1973 году странами ОПЕК, сперва ввергло страны Запада в нефтяной кризис, но затем дало импульс к разработке месторождений в Северном море и подтолкнуло к внедрению энергосберегающих технологий.

Эмбарго США против исламского Ирана хотя и спровоцировало финансовые проблемы Тегерана, однако впоследствии нефтедобыча в ИРИ выросла. В 2012 году ЕС присоединился к нефтяному эмбарго против Ирана, но это тоже не привело к изменению политики иранских властей. Кроме того, часть экспорта нефти ушла в тень.

«Редкоземельные» санкции КНР в отношении американских корпораций также будут эффективны лишь ограниченное время, на протяжении которого американские компании будут восстанавливать своё производство редкоземов. Как только политика и вопросы безопасности возьмут верх, себестоимость добычи неодима в Маунтин-Пасс перестанет играть какую-либо роль для США.

Как это может быть

Попробуем смоделировать гипотетические санкции, например, по титану.

Евросоюз за первые 6 месяцев текущего года закупил у России титана на 265 миллионов долларов. Ключевой потребитель — Airbus, выигравший от проблем Boeing, которые породили жадность и недальновидность его же руководства. Boeing от российского титана отказался в феврале 2023 года, а вот европейский Airbus, угрожавший тем же, продолжает закупки, так как своего производства титана в ЕС нет.

Допустим, Россия прекращает поставки титана в Евросоюз, но вместо этого Европа закупит металл у Китая.

Пекин Airbus не откажет — у них тесное сотрудничество на почве сборочного производства самолётов в Тяньцзине, где корпорация вдвое увеличила мощность сборочной линии, и даже в сфере НИОКР.

В лучшем случае «ВСМПО-Ависма» будет отгружать металл в Китай, а в худшем придётся снизить объёмы производства в крайне важном и высокотехнологичном сегменте металлургии и металлообработки.

Ответ Западу и собственное развитие

Фактически по ряду позиций Запад уже сам ввёл санкции против российского сырья, по другим время для введения санкций уже упущено в силу диверсификации российскими компаниями рынков сбыта, а по третьим достигнуто шаткое равновесие, нарушать которое опасно. К тому же возможное введение сырьевых санкций по ряду товарных групп закончится переключением стран Запада на других поставщиков, в том числе Китай.

Как же Россия может максимально эффективно действовать в сложившейся ситуации?

Во-первых, не пытаться нанести ущерб геополитическим противникам — они с этой задачей сами справляются, главное — им не мешать. Проблем там всё больше: сперва им мешали китайские базовые станции, затем смартфоны и электромобили, на подходе — китайская сталь. При этом гораздо важнее локальных проблем, сплетающихся в единый клубок претензий к Китаю, вопрос сырья. Подорвав «Северные потоки», США лишили Евросоюз трубопроводного газа, что обернулось деиндустриализацией Германии — центра того самого «цветущего сада», с которым Жозеп Боррель сравнил Европу. Схожая история с нефтью, нефтепродуктами и углём. «Сад» от них отказался и начал увядать, а потоки энергии из России теперь направлены в Азию и Африку, где в прежние годы хозяйничали «садоводы» в пробковых шлемах. Теперь у развивающихся стран появилось больше шансов совершить рывок в более справедливое и постколониальное будущее.

Заодно геополитика вновь свела воедино Россию и Иран, которые теперь объединены темой противостояния санкциям. Пока Иран страдал от санкций в одиночку, интереса к созданию альтернативных финансовых систем, позволяющих эти санкции обходить, не было. А теперь есть. Значит, будет и результат.

Во-вторых, думать в первую очередь о себе.

Проблему с каолином Россия решила, когда в конце 2022 года заработал карьер под освобождённой Волновахой в ДНР, добычу магния после национализации Соликамского магниевого завода контролирует «Росатом», а производство редкоземов вперёд толкают ещё и частные компании.

В-третьих, работать над переработкой сырья и металлов.

Лидерство России в экспорте металлов — обратная сторона сократившегося внутреннего спроса. Лучшим ударом по Airbus будет запуск в серию МС-21 и других самолётов, которым потребуются авиационные детали из титана. Лучшее применение низкообогащённого урана — превращение его в ядерное топливо для строящихся «Росатомом» по всему миру АЭС.

Кроме того, необходимо помнить, что капитал изобретателен в части обхода санкций ради прибыли, а в экономике необходимо руководствоваться медицинским принципом «не навреди». Поэтому Владимир Путин и акцентировал внимание на том, что над ограничениями нужно «подумать» и если вводить их, то не во вред себе.