Колесо киотского лохотрона по-прежнему вертится? Часть 2

Первая часть статьи закончилась вопросом о том, нужна ли вообще России собственная национальная система углеродного регулирования. Особенно сейчас, в условиях объявленной мобилизации. Зачем нам во время разгорающейся войны продолжать играть с Западом в климатические поддавки по его правилам, обременяя свою экономику разорительной программой декарбонизации, чубайсовскими альтернативными ветряными, солнечными и мусоросжигательными электростанциями, требующими повышения тарифов в 5–10 раз. Аргумент климатических алармистов о том, что, не соблюдая западные нормы углеродного регулирования, мы ничего не продадим ни в ЕС, ни в США, поэтому приходится идти на уступки и соглашаться с их дискриминирующими Россию правилами, мол, с волками живем, сегодня не работает, так как Запад сам разрывает с нами все отношения, не скрывая своего намерения превратить Россию в страну-изгоя и добиться нашего исключения из ООН и если мы выйдем из климатических соглашений, то не предоставим ли мы противнику ещё один повод для нашей международной изоляции.

Поэтому, чтобы разобраться, нужна ли нам в сложившейся ситуации своя система углеродного регулирования, нам придется сначала понять, как так получилось, что ни после подписания Рамочного соглашения ООН по климату (РКИК) в 1992 году, ни после подписания Киотского протокола (КП) в 1997 году, ни после подписания Парижского соглашения (ПКС) в 2015 году за 30 лет такая система в России так и не появилась. Для этого нам придется напомнить читателю ключевые события из истории международной климатической политики и раскрыть малоизвестные факты подковёрной борьбы российских «климатических» функционеров, раскрывающие их истинную мотивацию.

Факт первый. Россия, как и ряд стран бывшего Варшавского договора, за 30 лет с момента подписания РКИК снизила свои годовые выбросы парниковых газов относительно базового 1990 года почти на 40%. Это снижение произошло в результате структурных изменений экономики при переходе от плановой к рыночной. Наращивая экспорт энергетических и других ресурсов, Россия создавала условия для развития производства товаров в других странах и практически стала сырьевым придатком стран ОЭСР и других активно развивающихся стран.

Факт второй. На протяжении 30 лет участия в РКИК Россия не создала систему углеродного регулирования на своей территории, но и не вышла из этого международного соглашения. Почему? Даже после подписания ПКС и появления угрозы введения Евросоюзом пограничного углеродного налога создание системы углеродного регулирования, отвечающей её национальным интересам и построенной на достоверной оценке её природно-ресурсного потенциала, блокируется со стороны российских ТНК и пятой климатической колонны в правительстве.

Факт третий. В рамках РКИК, КП и ПКС Россия все время отчитывалась и продолжает отчитываться об объемах фактических выбросов и поглощения парниковых газов на своей территории по мошеннической методологии Межправительственной группы экспертов ООН по изменению климата (МГЭИК). Наиболее откровенным примером мошенничества в методологии МГЭИК является разделение территорий стран на управляемые и не управляемые. Например, поглощение углерода на ряде удаленных территорий юрисдикции России, в том числе лесов, вообще не учитывается, а в России таких территорий более чем достаточно.

В настоящее время идет открытая дискуссия о том, какой должна быть российская система углеродного регулирования, что оставляет надежду на то, что необходимое решение в интересах национальной экономики будет все-таки найдено. Один из вариантов такой системы экологического и углеродного регулирования в интересах национальной экономики и граждан России был разработан ещё в 2009 году и представлен группой ученых «ЭМС РСАВ» (Экономические Механизмы Стимулирования Ресурсоэнергосбережения и Сокращения Антропогенного Воздействия») под руководством автора и отмечен дипломом Сенаторского клуба. Эксперты различных министерств и ведомств поддержали этот проект, единственный, кто был против — представитель Минэкономразвития, которое в то время возглавляла Эльвира Набиуллина.

В рамках проекта была разработана методология рационального природопользования на основе системы экологического (в том числе и углеродного) регулирования с обоснованием финансовых источников стимулирования хозяйственной и научно-прикладной деятельности по сокращению выбросов. На основе этой методологии были разработаны административные и рыночные механизмы регулирования.

О данном проекте как можно скорее постарались забыть, а вместо него реализовали серую схему продажи части российской углеродной квоты по статье 6 КП, замаскировав её суть с помощью шельмующего понятия «углеродные единицы», которого нет даже в текстах КП. Схема была санкционирована постановлением Правительства РФ от 15.09.2011 №780, а с помощью понятия «углеродные единицы» удалось обойти негласный запрет В. В. Путина на продажу национальной квоты после ратификации КП.

В реализации данной схемы в 2010–2012 годах, по моему мнению, попадающей под действие УК РФ, приняли участие руководители МЭР, СБЕР, МПР, ряда российских компаний и даже некоторых структур администрации президента. Кто же осмелится возбуждать расследование по этому делу при столь высоких фигурантах. В итоге по этой схеме через участников «климатических проектов» в лице 50 российских компаний была продана часть суверенной квоты РФ на выбросы парниковых газов по статье 6 КП под аббревиатурой ЕСВ общим объемом254 666 837 т в эквиваленте СО2, как это следует из письма МПР от 19.06.2014 №12−50/3236-ОГ. По условиям КП, цена сделок по статье 6 является коммерческой тайной участников проекта, но, исходя из информации того периода, общая стоимость от продаж составила свыше $2,5 млрд.

Какая была альтернатива этому безобразию? За первый период КП у РФ образовалось большое количество неиспользуемой квоты на выбросы парниковых газов в размере около 6 млрд т в эквиваленте СО2. При этом по решению сторон КП продать другим странам РФ могла не более 10% от своей квоты, то есть около 1,5 млрд т в эквиваленте СО2 на основе двусторонних соглашений через федеральный бюджет РФ по статье 17 КП. Но продано было немногим более 250 млн т через серую схему по статье 6 КП. Если бы Россия получила $2,5 млрд в бюджет, то вполне бы смогла на эти деньги создать национальную систему углеродного регулирования с использованием механизма выкупа результатов сокращения выбросов на внутреннем рынке, тем самым внедрив систему стимулирования сокращения выбросов без повышения стоимости углеродоемких ресурсов на внутреннем рынке и без административного квотирования.

Именно этот механизм и предлагался в качестве одного из финансовых источников для запуска национальной системы углеродного регулирования в проекте «ЭМС РСАВ». Но реализацию этой альтернативы необходимо было пропустить через законодательные органы РФ, так как изменить размер квоты страны на выбросы парниковых газов (или продать её) можно только законодательным порядком, как и принять решение о ратификации КП. Этот нюанс в действиях наших углеродных лохотронщиков остается актуальным и в настоящее время. После ратификации КП закона об изменении квоты РФ на выбросы парниковых газов в объеме фактических выбросов на уровне 1990 года так и не появилось. Указы президента РФ правительству РФ по обеспечению к 2030 году сокращения квоты на выбросы парниковых газов на 25 и 30% от уровня фактических выбросов 1990 года законодательно также не были закреплены.

И что же сегодня происходит в РФ по климатической повестке?

С 2009 года прошло более 10 лет. И необходимость создания национальной системы углеродного регулирования снова начала обсуждаться в России, но не в связи с вхождением России в ПКС или необходимостью рационального природопользования и сокращения антропогенного воздействия на окружающую среду. Тема углеродного регулирования возникла в связи с намерениями стран ЕС ввести систему трансграничного углеродного регулирования, задача которого снизить потерю конкурентоспособности продукции стран ЕС за счет введения углеродного налога на импорт углеродоемкой продукции из других стран, в том числе из России. Я считаю, что подобные намерения ЕС приведут к тому, что они в третий раз «наступят на грабли» собственных решений, нарушив при этом правила ВТО. Подтверждение тому — текущий энергетический кризис в европейских странах, который вызван их собственными бездумными санкционными действиями по ограничению импорта углеводородов, металлов, удобрений и т.д. из РФ. Удивительно на этом фоне звучит заявление министра МЭР Максима Решетникова, что РФ не будет возбуждать иска за нарушение правил ВТО при введении странами ЕС системы ТУР. А зачем же тогда мы вступали в ВТО?

А что тогда предлагается нашим правительством по части противодействия европейской системе ТУР и минимизации рисков российских экспортных компаний? Оказывается, все очень просто, а точнее — «как всегда». МЭР предлагает ввести режим квотирования выбросов для наших компаний и создать рынок российских углеродных единиц, где покупателями этих единиц будут квотируемые компании. То есть серая схема, отработанная в КП, будет теперь реализована внутри самой страны, что автоматически повысит цены на ресурсы на внутреннем рынке и тем самым ликвидирует одно из главных конкурентных преимуществ экономики РФ. При этом авторы системы регулирования трезвонят о возможности продажи донорского углеродного потенциала России, создавая карбоновые полигоны и фермы для продажи поглотительного потенциала территорий в розницу, скрывая истинную интегральную составляющую его величины. Господа, так что же вы собрались продавать?

Например, разработка месторождения ископаемых ресурсов осуществляется в несколько этапов. Сначала идут геоизыскания объемов месторождения, затем идет количественная и экономическая оценка возможности его освоения, далее идет разработка месторождения и только в последнюю очередь идет продажа добываемых ресурсов. Наши же углеродные лохотронщики решили сразу начать разрабатывать «углеродное» месторождения (климатические проекты), минуя подготовительные этапы, и продать ресурс без его количественной и экономической оценки в целом или скрыв ее. Друзья наткнулись на золотую жилу и втихаря моют золотишко.

Если в КП бонус за создание теневого рынка выплачивали «покупатели» из стран ОЭСР, то после начала СВО эту «премию» надеются получить от стран Юго-Восточной Азии. Но вся 30-летняя стратегия этих стран в рамках международных соглашений по климату как раз была нацелена на то, чтобы за ограничения своего развития все-таки платили им, а не они кому-то другому. Но нашим лохотронщикам нет дела и до того, что страны ЕС закрыли свой углеродный рынок ещё в 2013 году, а в целях защиты своих экономик запретили и продажу национальных углеродных квот за пределы юрисдикции стран ЕС. Цель наших климатических стратегов, наоборот, состоит в том, как эту квоту поскорее кому угодно продать из-под полы.

Запреты на продажу квот, подобные существующим в ЕС, неизбежно будут вводиться и в развивающихся странах, так как в рамках ПКС, в отличие от КП, предусматривается существования только международного рынка углеродных страновых квот, и никаких «углеродных единиц» на этом рынке не предусмотрено. Иначе рушится вся идея удушающей мировую экономику «климатической» анаконды: шагреневая углеродная кожа теперь для всех одна, и права на выброс каждой тонны СО2 должны становиться все бесценнее по мере роста затрат для достижения нулевых выбросов. В отличие от КП, в ПКС углеродная квота России ограничена указом Президента РФ и практически не имеет резерва для продажи другим странам. При этом надо помнить, что незадолго до окончания КП в 2020 году вступила в действие Дохийская поправка к КП, которой для России была установлена углеродная квота ниже текущего уровня фактических российских выбросов парниковых газов. Поправка вступила в действие и в полной мере распространяется на Россию, так как вступила в действие после ратификации достаточным числом стран, что и произошло в сентябре 2020 года. Чтобы она не действовала для России, требуется уже денонсировать КП, а также и РКИК, для чего у нас есть все основания (см. «Фальсификация и подлог! Переход на «зеленую» экономику не имеет оправдания»). Но для этого надо провести большую подготовительную работу и заручиться поддержкой большинства развивающихся стран во главе с Китаем и Индией.

Но, так или иначе, в такой ситуации планы по продаже российской дефицитной квоты «углеродных единиц» внешним покупателям преступны с точки зрения национальных интересов России и принятых ею на себя ограничений. Все это имеет смысл детально разбирать только в том случае, если политическое руководство страны опять из неких «высших политических соображений», как это уже было в случае с КП, примет решение продолжать барахтаться в русле антироссийской международной климатической политики.

На прошедшем ВЭФ 2022 прозвучало несколько здравых суждений, но смогут ли они переломить ситуацию и остановить вал фейков и дезинформации по Климатической повестке и устойчивому развитию, который захлестнул Россию? Но об этом в следующей части.

Продолжение следует…