Надо начать с того, что с момента появления фреоновой гипотезы разрушения озоносферы Молины-Роуленда в 1974 году её несостоятельность детально была проанализирована на семинарах Лаборатории высоких напряжений ЭНИН им. Г. М. Кржижановского, которую возглавлял академик Валерий Иванович Попков. В этих семинарах также принимали участие сотрудники Института физики атмосферы АН СССР и один из авторов статьи. О научной состоятельности фреоновой гипотезы не было и речи, поскольку именно В. И. Попков вёл исследования по теме выгорания в грозовых разрядах неосновных атмосферных газов. Эти работы выполнялись в СССР вплоть до 1960-х годов под руководством профессора И. С. Стекольникова, и в академической печати того времени было несколько сообщений о влиянии грозовых разрядов на очистку атмосферы от неосновных газов, которые камня на камне не оставляли от гипотезы Молины-Роуленда как в части возможности участия ХФУ в уничтожении озона, так и в части времени жизни в атмосфере неосновных газов, которое в начальных сообщениях о гипотезе Молины-Роуленда было обозначено в 30−40 лет вместо двух лет, экспериментально определённых и опубликованных в СССР, теперь уже более полувека назад.

Иван Шилов ИА REGNUM
Парниковые газы

Через 30 лет после публикаций в СССР об экспериментально определённом двухлетнем сроке жизни неосновных газов в атмосфере в январском номере журнала Science (Vol. 259, 8 January 1993) появилась статья Сьюзан Соломон (Susan Solomon) с соавторами, в которой утверждалось, что по их оценке тетрафторид углерода (СF4) и другие фторуглероды живут в земной атмосфере 50 000 лет. При этом делалось допущение, что влияние молний не является важным фактором при оценке времени жизни фторуглеродов. Иначе говоря, влиянием молний, а точнее грозовых искровых разрядов, можно пренебречь. В статье Соломон основным видом воздействия на СF4 и фторуглероды была принята Лайман-α радиация при 121,6 нм, которая при реальных условиях приходит к Земле из космоса от квазаров. Известно о влиянии этого вида энергетического воздействия на водород: энергии этого излучения достаточно для возбуждения электрона в атоме водорода и перехода его с первого низшего уровня к более высокому уровню энергетического состояния. При этом все другие виды воздействия в атмосфере на молекулы фторуглеродных соединений Сьюзан Соломон не рассматривались.

По этой причине при таком слабом уровне воздействия, как Лайман-α радиация, молекулы фторсодержащих соединений могут прожить 50 000 лет и более, поскольку средняя энергия разрыва довольно прочной C-F не менее 485 кДж/моль, что хорошо известно по справочным данным. А энергия Лайман-α радиации, достигшей атмосферы Земли от далёкого квазара, на 20 порядков меньше необходимой и достаточной для разрушения связи фтора и углерода в молекуле фторуглеродов. При этом для грозового разряда уровень энергетического воздействия более чем достаточен, чтобы разрушить связь фтора и углерода, поскольку молекула фторуглерода после ионизации попадает в канал искрового разряда, то есть в плазменный шнур, и разрушение молекулы гарантировано. По этой причине двухлетний срок жизни неосновных газов в атмосфере, установленный в 1960-е годы в СССР, объясняется именно высокоэнергетическим эффектом воздействия грозовых разрядов.

Очевидно, что появление в 1993 года публикации в Science никак не повлияло и не могло повлиять на истинность научно установленного факта влияния искровых разрядов атмосферы на продолжительность времени жизни газов в атмосфере Земли. На этом эффекте до сих пор работают все электрофильтры в мире. Пересматривать основы электрофизики и игнорировать роль искровых разрядов в атмосфере в качестве «чистильщиков атмосферы», как их назвал полвека назад профессор И. С. Стекольников, пока нет никаких оснований.

Стекольников И. С. Природа длинной искры. М.: Изд-во АН СССР, 1960

Важное дополнение схемы грозового разряда было сделано Теплером ещё в 1906 году, который был описан как двухстадийный процесс. Сначала происходит ионизация практически всех газовых составляющих воздуха за счёт высокой напряжённости электрического поля, а затем втягивание ионов в канал разряда, в котором уже осуществляется полная диссоциация ионизированных молекул. Энергии для этих двух основных этапов процесса вполне достаточно. Это азбучные истины, которые г-жа Соломон решила пересмотреть. В результаты этой удивительной «ревизии» классических научных представлений времена жизни газов атмосферы возросли в десятки, сотни и тысячи раз, что было благосклонно принято за истину Межправительственной группой экспертов по изменению климата (МГЭИК), увенчанной, по-видимому, за свою толерантность к откровенным научным фальсификациям вместе с «представителем заказчика» данных научных подлогов — вице-президентом США Альбертом Гором — Нобелевской премией.

И самое печальное в том, что с 1993 года по 2021 год никто так и не решился г-жу Соломон поправить. Хотя, судя по всему, это в первую должны были сделать научно-технические советы при различных российских министерствах, в обязанности которых входила подготовка экспертных заключений по научной состоятельности утверждаемых документов, которые затем и представлялись в государственные структуры для принятия обязательств по Киотскому протоколу и Парижскому соглашению по климату.

К счастью для нас, МГЭИК в своих отчётах сама опубликовала данные о концентрации тетрафторида углерода (CF4) в атмосфере в 1995 и 2013 годах, которые на основе расчёта материальных балансов подтвердили выводы профессора И. С. Стекольникова о том, что время жизни СF4 и других газов атмосферы не превышает двух лет. Подробнее об этом будет сказано ниже. Этот факт является неоспоримым подтверждением того, что время жизни газов в атмосфере определяют именно грозовые разряды, а не низкоэнергетическая Лайман-α радиация, объявленная в статье Сьзан Соломон главным и единственным фактором разрушения химических связей молекул атмосферных газов. Важно другое. При отсутствии грозовых разрядов молекулы фторуглеродов действительно могут прожить 50 000 лет, но это будет уже не земная атмосфера, а, скорее, Марса и других планет, на которых гроз не бывает.

Для чего же потребовался столь грубый подлог с увеличением на порядки времен жизни газов в атмосфере. Признание научно обоснованного двухлетнего периода жизни неосновных газов слишком быстро выявило бы ложность всех построений, основанных на гипотезе Молины-Роуленда. Тогда и озоновая дыра должна была бы исчезнуть в течение двух лет после введения запретов на использование ХФУ, да и сами ХФУ-фреоны не успевали бы добраться до стратосферы, чтобы разрушить озон. Для этого фреонам было достаточно продолжительности жизни в 40 лет.

Но в 1990-е годы потребовалось решить ещё более сложную задачу — каким-то образом обосновать запреты на ГФУ-фреоны, пришедшие на смену озоноопасным ХФУ-фреонам. Для этого они были объявлены суперпарниковыми, в сотни и тысячи сильнее СО2. За компанию с ними и метан и окислы азота стали в 84 и 150 раз более парниковыми по сравнению с углекислым газом. В статье Сьюзан Соломон внешне всё выглядит корректно: в лабораторных установках без грозовых разрядов газам ничего не угрожает, и они действительно могут жить в таких условиях тысячи лет, но ведь мы говорим об атмосфере. Это обстоятельство было столь очевидным, что Сьюзан Соломон вынуждена была сделать в своей статье специальную оговорку:

«We have examined the possible paths by which ten compounds, CF4, C2F6, c-C4F8, (CF3)2c-C4F6 (perfluoro 1,2-dimethyl-cyclobutane), C5F12, C6F14, C2F5Cl, C2F4Cl2, CF3Cl, and SF6, may be destroyed in the atmosphere. We have explicitly considered the following pathways for their destruction: (i) photolysis by Lyman-α radiation (121.6 nm), (ii) reaction with О (lD), (iii) reaction with OH, (iv) reaction with H atoms, and (v) destruction by thermolysis or reactions at high temperatures. In addition, on the basis of earlier work, we have estimated that the removal rates for most of these compounds due to lightning, ion reactions in the mesosphere, and dissolution in liquid water are unimportant. We have also estimated (on the basis of analogy to the molecules studied here) the atmospheric lifetime of C4F10. In this article, we use these approaches to estimate atmospheric lifetimes of these compounds and discuss the implications of our findings to the GWP and other effects».

Перевод:

«Мы рассмотрели возможные пути, каким образом десять соединений — CF4, C2F6, c-C4F8, (CF3)2c-C4F6 (перфтор-1,2-диметилциклобутан), C5F12, C6F14, C2F5Cl, C2F4Cl2, CF3Cl и SF6 — могли бы разрушаться в атмосфере. Мы полностью и подробно рассмотрели следующие пути их разрушения: (i) фотолиз под воздействием Лайман-α радиации (121,6 нм), (ii) взаимодействие с О (lD), (iii) взаимодействие с OH, (iv) взаимодействие с атомами H, и (v) термолизное или реакциями при высоких температурах разрушение. Кроме того, на основе более ранних работ мы допустили, что скорости удаления большинства этих соединений из-за молнии, ионных реакций в мезосфере и растворения в жидкой воде неважны. Мы также оценили (по аналогии с исследованными здесь молекулами) время жизни в атмосфере C4F10. В этой статье мы используем именно эти подходы для оценки времени жизни в атмосфере этих соединений и обсуждаем последствия наших выводов для GWP (ПГП, потенциалов глобального потепления — прим. ИА REGNUM) и других эффектов».

Из приведённого перевода текста статьи следует, что Сьюзан Соломон прекрасно понимала, что заявленные ею оценки времени жизни газов к условиям атмосферы Земли никакого отношения к реальности не имеют. Однако с 1993 года её фантастические оценки времен жизни и рассчитанных на их основе потенциалы глобального потепления газов атмосферы не просто включены во все официальные документы ООН по климату, на их основе рассчитываются бизнес-планы проектов сокращения выбросов парниковых газов, принимаются решения считать ту или иную технологию «зеленой» или нет, разрабатываются корпоративные, отраслевые и национальные стратегии низкоуглеродного развития. То есть на заведомо фиктивном научном фундаменте выстроена мировая система углеродного регулирования мировой промышленности, на тотальную декарбонизацию которой планируется потратить десятки и сотни триллионов долларов. По оценке Международного энергетического агентства, на «озеленение» мировой энергетики в ближайшие 20 лет потребуется $84 трлн.

Приведем несколько наиболее одиозных примеров последствий применения фальсифицированных оценок времени жизни метана (чей потенциал глобального потепления (ПГП) объявлен в 84 раза более высоким, чем у углекислого газа) и других парниковых газов.

1. Генеральный секретарь ООН Антониу Гутерреш и исполнительный секретарь Рамочной конвенции ООН по изменению климата Мария Эспиноса призывают все страны сосредоточить усилия в первую очередь на сокращении выброса метана, потому что его парниковый эффект якобы во много раз больше, чем у СО2. Последствия подобной «концентрации усилий» очевидны — фактический рост выбросов парниковых газов. Например, Китай и ЕС строят свои стратегии достижения углеродной нейтральности к 2060 году преимущественно на сокращении выбросов метана и других «суперпарниковых» газов.

U.S. Mission Photo by Eric Bridiers
Генеральный секретарь ООН Антониу Гутерреш

2. Фиктивное обоснование «зелёности» мусорной энергетики построено исключительно на предотвращении выбросов метана с помощью сжигания свалочного газа в факелах систем дегазации мусорных полигонов или сжигания отходов на мусоросжигательных заводах (МСЗ). Сегодня во многих развитых странах эта логика уже не работает для МСЗ из-за наличия на большинстве свалкок систем дегазации. Поэтому МСЗ теперь начинают закрывать из-за их недопустимо высокой углеродоемкости (то есть количества выбрасываемого в атмосферу углерода при выработке 1 кВт электроэнергии), которая у них в два раза выше, чем у угольных ТЭЦ.

3. Безумные планы ООН по радикальному сокращению мирового поголовья крупного рогатого скота и перевод мирового общепита на синтетическое мясо и молоко также обосновываются выделением метана коровами. Благодаря завышенным потенциалам глобального потепления метана и окислов азота (ПГП = 150), которые выделяются при несбалансированном внесении азотных удобрения, суммарный парниковый эффект мирового сельского хозяйства оказался выше, чем у мирового автотранспорта.

4. Планы российского правительства по научному доказательству превышения поглощения парниковых газов над их выбросами на территории России с помощью карбоновых полигонов бесперспективны, пока над Россией подвешен Дамоклов меч выбросов метана арктическим шельфом и мерзлотой, оценкой масштабов которых занимаются океанографические институты РАН на деньги американо-норвежских грантов. Озвученная предварительная оценка выбросов метана на шельфе восточных арктических морей достигает 100 млн т метана в год, что при умножении на 84 (ПГП метана на периоде 20 лет) дает 8,4 Гигатонны в эквивалент СО2. Эта фиктивная величина перекроет всё, что удастся обосновать по поглощению российскими лесами, болотами и морями. При этом 98% месторождений газогидратов приходится на шельф других стран мира в средних и тропических широтах, метановая дегазация которых ничем не уступает арктическим месторождениям.

Размешение газогидратных месторождений в мире по данным Геологической службы США на 2012 год

5. Кигалийская поправка к Монреальскому протоколу была принята Россией 25 марта 2020 года и вступила в силу с 1 января 2021 года. По содержанию своему эта поправка не имеет отношения к Монреальскому протоколу, задача которого состоит в запрете использования и производства озоноопасных ХФУ-фреонов. А задача поправки — запрет озонобезопасных, но объявленных «суперпарниковыми» ГФУ-фреонов, которым были приписаны потенциалы глобального потепления в сотни и тысячи раз выше, чем у СО2 и соответствующие им времена жизни. То есть Кигалийская поправка однозначно относится к Киотскому протоколу и Парижскому соглашению, придуманных, как декларируется, для снижения выбросов парниковых газов. Видимо, решение об отнесении Кигалийской поправки к Монреальскому протоколу было сделано для обеспечения занятости сотрудников Озонового комитета ООН, который стал не нужен, так как было объявлено, что Монреальский протокол полностью справился со своей задачей по предотвращению разрушения озоносферы, несмотря на то, что озоновая дыра над Антарктидой в последние годы достигла рекордных размеров за всё время наблюдения. Но Кигалийская поправка примечательна не этой уловкой бюрократов ООН, а тем, что на её базе нам представлен механизм декарбонизации, который планируется тиражировать на все отрасли, товары и услуги мировой экономики. Это не углеродный заградительный налог ЕС, не мировой углеродный налог для ТНК, который планируют со времен Барака Обамы ввести США, это — жесткое административное регулирование снижения углеродоемкости продукции как на внешнем, так и на внутренних рынках, по сравнению с которым директивное планирование СССР кажется детским лепетом («Кигалийская поправка — репетиция «зелёной» катастрофы Парижского соглашения»).

График сокращения потребления ГФУ по Кигалийской поправке

6. Нельзя не упомянуть ещё один очевидный подлог, связанный с главным парниковым газом атмосферы — водяным паром. Удивительным образом влияние анропогенного водяного пара, выбрасываемого в атмосферу тысячами градирен, охладительных прудов и горячих парогазовых выбросов, чей суммарный парниковый эффект оказывается не меньше, чем от антропогенного углекислого газа (см. статью главного научного эксперта Росатома Виталия Болдырева «Водяной пар и «парниковый эффект») не учитывается вообще. Если же его начать учитывать, то окажется, что и атомная, и водородная энергетики не столь уж и зелёны.

Как мы видим, в основе всех безумных фантазий и решений лежит одна и та же научная фальсификация времен жизни и потенциалов глобального потепления газов. Поэтому вопрос разоблачения этой фальсификация и отмена всех внутренних и международных обязательств на ней построенных — первоочередная задача России и всего международного сообщества.

И в решении этой стратегической задачи неожиданную помощь нам оказала Международная группа экспертов по климату (МГЭИК или IPCC), которая много лет намеренно игнорировала результаты российских научных исследований как по механизмам разрушения озоносферы (Монреальский протокол), так и по временам жизни неосновных газов в атмосфере (Киотский протокол и Парижское соглашение), несмотря присутствие в составе МГЭИК российских представителей. В 2013 году МГЭИК преподнесла бесценный подарок мировому сообществу в деле восстановления истины, опубликовав данные по концентрации тетрафторида углерода (СF4) в атмосфере за 2013 год, видимо, позабыв, что 18 годами ранее она опубликовала такие же данные за 1995 год. Источник СF4 в основном связан с промышленной деятельностью человека и хорошо известен: он выбрасывается в атмосферу при производстве алюминия, но не очень ядовит и плохо улавливается при выбросах. По этой причине изменения его концентрации в атмосфере позволяет точно определить время жизни этого газа на основе материальных балансов. Время жизни по материальному балансу составило менее 2 лет вместо 50 000 лет, указанных в публикации IPCC (МГЭИК) за 2013 год и в статье Сьюзан Соломон 1993 года. Видимо, МГЭИК никогда не имела дела с оппонентами, и потому и не удосужилась выполнить расчёт массовых балансов по хорошо известному веществу, которым является СF4, и тем самым себя разоблачила.

Этот факт неопровержимо доказывает, что обязательства стран мира по международным климатическим соглашениям основаны на сознательной научной фальсификации. Что из этого следует? Мир должен освободиться от «зелёного» наваждения, признать все международные соглашения по климату юридически ничтожными в соответствии со статьёй №48 Венской конвенции 1969 года по международным договорам (касающейся соглашений, не основанных на истине), как это сделали США при выходе из Киотского протокола, и, наконец, заняться реальным решением реальных экологических проблем.