Кто остановит деградацию госуправления в России?
Почему число поручений и объем докладов оказались раздражителями для Президента России? Кстати, и то, и другое не входит в перечень из двух тысяч показателей национальных проектов и государственных программ. Видимо, крепко достало — эти слова принадлежат В. Путину:
Одно дело, когда государственные решения не могут быть приняты без воли президента, как бы ни называли это — ручным управлением или иначе. Совсем другое дело, когда главу государства вынуждают постоянно вникать в детали и в мелкие ситуации и прямо-таки выпрашивают поручения.
Судите сами. Официальные данные на сайте кабинета министров опубликованы только за 2018 год, но и они весьма характерны.
В 2018 году президенту Российской Федерации из правительства Российской Федерации было направлено 4798 докладов об исполнении поручений. 400 докладов в месяц. 13 докладов в день. Для их подготовки правительство затребовало и получило из федеральных органов исполнительной власти 4347 докладов, а также 2753 доклада об исполнении поручений премьера и вице-премьеров.
Общее число докладов распределено по месяцам года, понятно, неравномерно. К примеру, с 12 ноября по 23 декабря 2018 года, то есть за 43 дня президенту России направлено и, видимо, прочитано 667 отчетов разного объема. По 15−16 докладов в день.
Федеральными органами исполнительной власти в этот же промежуток времени представлены материалы во исполнение 818 поручений главы государства, то есть еще 19 докладов в день. Всего 35 докладов в день. Сколько из них прочитано самим президентом, сказать невозможно, но по регламенту все доклады должны быть адресованы главе государства. Председателю правительства Российской Федерации в 2018 году поступило 466 докладов из министерств и ведомств об исполнении поручений самого правительства. Тоже немало — по 10 докладов в день. Однако к этому числу надо прибавить все доклады, ежедневно уходящие главе государства, проекты которых премьер каждодневно подписывает. Итого у него 45 докладов в день.
Работа в администрации президента, в аппаратах правительства и министерств не носит сезонного характера. Число штатных работников постоянно. Это уборка клубники, картошки, яблок или капусты предполагает свободный поднаем трудяг в сверхурожайный период. Аналитиков в стране много, но невозможно нанять дополнительных работников в высшие аппараты. Они, как говорят, «не в теме» и не имеют соответствующего допуска для обработки полученной информации. Приходится работать в поте лица, а возможно, спустя рукава. Человеческий фактор.
В этом году президент резко сократил число выдаваемых поручений. Всего их 1062, объединенных в 75 перечней. Не все они непосредственно влияют на жизнь людей или могут быть ими замечены вообще. Например, цитирую из последних: «рассмотреть возможность формирования рейтингов «цифровой зрелости» федеральных органов исполнительной власти и органов исполнительной власти субъектов Российской Федерации». Однако сам факт уменьшения числа поручений позитивен. Он отодвигает систему госуправления от деградации. Хотя альтернативы у института поручений как векового эквивалента ручного управления пока нет. Он в крови не только у начальства, но и у народа, и у его ячейки — семьи. Как ни прямая линия с президентом, так слышны просьбы разобраться то в одной проблеме, то в другой. А чтобы разобраться, надо дать то или иное поручение. Ни одно выступление премьера и министров в Государственной думе или Совете Федерации тоже не обходится без того, чтобы депутаты или сенаторы сами не попросили о том или ином поручении.
Превратить качество исполнения поручений в показатели государственных программ Российской Федерации, в показатели того, как люди почувствовали реальные перемены к лучшему, не удастся. Институт поручений исторически перешел к нам из прошлого. Он «по-нашему» синтезировал советский стиль государственного управления и рыночные методы управления в правовом государстве. Удачного же синтеза от взаимодействия государства и общества, заслуженного повсеместного доверия со стороны граждан получить пока не удается. Учет мнения и оценок граждан по-прежнему исключительно формальная процедура. Государственный интернет-ресурс «Российская общественная инициатива» не востребован ни людьми, ни органами госвласти. Обсуждение проектов нормативных правовых актов на сайте regulation.gov.ru никак не наладится, как задумывалось. Открытости у государственных структур как естественного атрибута деятельности в условиях правового государства нет. Решения принимаются в спешке, оказываются нереализуемыми при нереалистичных целях и сроках исполнения. Министерские советы с гражданами отдают подстеленной соломкой.
Через месяц после назначения министром просвещения С. Кравцов на заседании президентского совета по местному самоуправлению доложил В. Путину, что «буквально вчера» дал поручение начать всероссийский сбор предложений по совершенствованию системы образования. Объявленный сбор предложений действительно состоялся, но содержательным не получился. Стране предложили залежалый товар. Сформулированные в аппарате министерства вопросы оказались либо из прошлого века, либо вне времени и пространства. Либо как сочинение на вольную тему: «Что нужно сделать для того, чтобы отечественная школа стала лучше». Или такие вопросы: «Что необходимо предпринять для того, чтобы в школе работал современный компетентный педагог, понимающий свой предмет, умеющий найти подход к каждому школьнику? Чего не хватает в школьной программе для того, чтобы она отвечала современной жизни, запросам личности, общества и государства? Как сделать так, чтобы не только школа, но и все образовательные организации и ресурсы, доступные ребёнку, стали единым пространством его развития?». Чем всё закончилось, неизвестно. Промежуточные результаты духоподъемными не получились. Пандемия нарушила все планы, в том числе и планы по планированию планов.
Назначению С. Кравцова предшествовала череда скандалов с Российской академией образования по поводу федеральных образовательных стандартов. В отличие от Минпроса, снаружи ничего не предвещало отставку В. Скворцовой, министра здравоохранения. Было всё по белому и пушистому, а министр — окружен славословием. Новому министру М. Мурашко в какой-то степени повезло. Он избежал, как это у нас водится, необходимости, раскрывая шкафы, в первый год своей работы натыкаться на чужие скелеты. В самый сложный пандемический период для любого управленца любой страны мира все силы и возможности государства оказались сосредоточены вокруг сферы здравоохранения.
Сейчас все кому не лень пинают управленцев за то, что не подготовили страну как надо ко второй ковидной волне. Еще не время вести эти разборки: лицом к лицу лица не увидать. Однако есть ошибки и ошибки. Кто в аппарате министерства здравоохранения и с какого дуба рухнул, чтобы именно сейчас затеять через портал госуслуг всероссийский опрос граждан с целью «определения приоритетов программы модернизации первичного звена»? Это — во-первых.
Во-вторых, шесть лет назад Скворцова докладывала Путину, что для каждого региона уже разработана программа развития здравоохранения и просчитаны потребности развития. В 2014—2016 годах впервые с советского периода были пересмотрены требования к размещению инфраструктуры первичного звена здравоохранения. «Результатом стало поэтапное восстановление сельской медицины».
В 2019 году Скворцова, подзабыв о сказанном ранее, на заседании Госсовета по здравоохранению в присутствии президента поставила задачу: «Все субъекты РФ должны в сжатые сроки завершить пересмотр схем размещения и мощностей медицинских организаций первичного звена, паспортизацию каждой медицинской организации с оценкой износа зданий, оборудования и транспортных средств и составлением перечней объектов, требующих нового строительства, реконструкции, капитального ремонта, переоснащения». Потому что «большая часть инфраструктуры первичного звена создавалась более 70 лет назад и дополнительно пострадала в 90-е и 2000-е годы, особенно в сельской местности».
В-третьих, за десятилетие уже дважды пытались финансово поддержать регионы и муниципалитеты с тем, чтобы вывести первичное звено в абсолютный приоритет. В третий раз по самому большому счету будут выделены колоссальные федеральные средства на модернизацию первичного звена. Они уже заложены в федеральный бюджет на 2021−2023 годы. Однако, затевая опрос граждан, Минздрав прямо говорит: мы точно не знаем, как потратить деньги. Жителей малых городов и сел (до 50 тыс. населения) просят ответить в формате «да, нет, не знаю» на вопросы типа таких: есть ли на расстоянии 6 км или менее от вашего жительства фельдшерско-акушерский пункт; есть ли медицинское учреждение на расстоянии 30 минут езды на автомобиле; есть ли дорога к вашему ФАПу/поликлинике и так далее. Другая группа вопросов предполагает оценку осуществить в баллах: насколько вам важна укомплектованность ФАПов и поликлиник медицинским персоналом; насколько вам важно обновление медицинского оборудования в медицинских учреждениях и так далее. Какой ответ рассчитывали получить в министерстве? Все всем довольны? В общем, стыдоба.
Всемирная организация здравоохранения под доступностью медицинской помощи понимает не только возможность контакта всех без исключения людей с врачом, а качество и эффективность помощи без причинения финансовых трудностей лицам и семьям, которые в ней нуждаются. Никакая сверхзатратная геоинформационная система или опрос из московского кабинета не даст ответа на такую триаду. Одному Минздраву всё это не под силу. Нужна широкая межведомственная кооперация и вовлеченность субъектов РФ. Без вранья. И учет мировой практики.
Понятно, что у России своя дорога в будущее. Вопрос в другом: для чего нам её постоянно надо прокладывать по бездорожью?
Оригинал Кто остановит деградацию госуправления в России? создан