Джо Байдена ждет одна, но большая проблема с ЕС — The Atlantic

Новый глава Белого домаДжо Байден начинает свой срок в качестве 46-го президента США в условиях, когда перед Вашингтоном стоит такое большое число нерешенных внешнеполитических задач, какого не было ни у одного его предшественника. После четырех лет правленияДональда Трампа новая администрация должна преодолеть скептицизм относительно того, могут ли США справляться с серьезными испытаниями, с которыми сталкивается мир, включая становление Китая в качестве сверхдержавы XXI века, распространение ядерного оружия и проблемы, связанные со спровоцированным человечеством изменением климата. К этому списку можно добавить новую проблему: необходимость «залатать прорехи» в трансатлантическом альянсе, пишетТом Мактег в статье, вышедшей 20 января в The Atlantic.

Читайте также: Можно ли странам ЕС снова доверять Америке? — Project Syndicate

В декабре, когда до инаугурации Байдена оставалось всего несколько недель, Европейский союз и Китай добились прогресса в заключении нового экономического соглашения. Непосредственные условия Китайского инвестиционного соглашения остаются неясными — текст еще не доработан, — однако в общих чертах сделка достаточно проста и заключается в формировании более глубоких торговых отношений, основанных на общих и, по-видимому, обязательных стандартах.

Как утверждают в ЕС, сделка связывает Пекин с помощью новых «инвестиционных отношений, основанных на ценностях», которые будут защищать трудовые и экологические стандарты и помогут укоренить Китай в мировом порядке, основанном на правилах. Таким образом, ЕС играет выбранную для себя глобальную роль «регулирующей сверхдержавы», экспортируя и защищая свои ценности благодаря своему экономическому потенциалу.

Но в Вашингтоне договоренность воспринимается иначе. Брюссель пошел на развитие соглашения, несмотря на публичный призыв новой администрации приостановить шаги в этом направлении. Похоже, что четыре года нападок бывшего президента США Дональда Трампа на ЕС ожесточили сердца руководства стран блока и подтолкнули их к тому, чтобы демонстрировать больше «стратегической автономии». В этом плане напрашивается вопрос: автономность от кого? И единственным логичным ответом будет: автономность от США.

Нежелание ЕС ждать, пока в США произойдет смена власти, является показателем того, насколько изменился мир с тех пор, как бывший вице-президент Байден последний раз был во власти. Сегодняшний Европейский союз не готов «консультироваться» с США перед подписанием такого важного соглашения, как того просил советник Байдена по национальной безопасности Джейк Салливан. ЕС отвергает и само представление о том, что должно быть именно это так. Евросоюз утверждает, что тот факт, что США защищают страны Европы, не означает, что существует своего рода доктрина послушания Брежнева.

В каком-то смысле европейская проблема Байдена очевидна: континент, на территории которого США вели две войны, на восстановление которого выделяли огромные деньги, а также который на протяжении 75 лет защищали, вкладывая в это дело непропорционально огромные средства, теперь заключает сделки за его спиной с главным стратегическим соперником Вашингтона. Такие вот союзники. На одном этом примере становится очевидным, что недальновидные и непредсказуемые действия Трампа создали мир, который, как он утверждал, уже существует, но на самом деле не существовал: мир, в котором США подвергаются нападкам союзников, чего на самом деле не было.

Однако за этой сделкой с Китаем скрывается более серьезная проблема для Байдена: не европейская сила, а слабость блока. В течение большей части последних нескольких лет — и особенно последних нескольких недель, Запад преследовал один призрак — призрак упадка Америки. Напротив, ЕС, олицетворяемый самым неожиданным из поборников либерализма — канцлером Германии Ангелой Меркель, достиг своего пика и стал настоящим лидером свободного мира. Говорилось, что, безусловно, у ЕС есть свои проблемы, но он не проявляет ни одного из болезненных симптомов, которые можно было наблюдать в начале января перед зданием Капитолия в Вашингтоне.

Хотя у США явно есть серьезные проблемы, которые необходимо преодолеть, они не должны затмевать некоторые системные проблемы, стоящие перед ЕС, которые со временем могут оказаться гораздо более серьезными, чем в Америке.

По данным Всемирного банка, в 2007 году, после многих лет устойчивого роста, экономика ЕС была немного больше, чем экономика США, и обе были значительно больше, чем экономика Китая. К 2019 году американская экономика выросла примерно на 50%, тогда как экономика ЕС практически не изменилась.

Между тем Китай почти догнал ЕС. Как указал Джордж Магнус, экономист Китайского центра Оксфордского университета, тенденция последнего десятилетия очевидна: возрождение Америки и застой в Евросоюзе. С 2010 года доля США в мировой экономике не только сохранилась, но и увеличилась с 23 до 25%, согласно данным Международного валютного фонда, используемым Магнусом. Показатели же ЕС сократились с 21,5% до 17,5%, даже с учетом Великобритании в целом.

Если принять точку зрения Брюсселя, согласно которой экономический вес является, по сути, формой могущества, тогда в относительном упадке находится именно ЕС, а не Америка.

Одним из примечательных аспектов последних нескольких недель является неуклонная дискредитация трампизма как политической идеологии, но без ущерба для экономической революции, которая могла бы подорвать чрезвычайную мощь Америки, по крайней мере пока. Между тем ЕС, несмотря на то, что его вторая по величине экономика — Великобритания — решила уйти, еще не осознал суть грозящего ему кризиса, потому что упадок ЕС не так очевиден: он носит ползущий характер, это не тот резкий кризис, который наблюдается по ту сторону Атлантики.

Европейские дипломаты обеспокоены, например, тем, что на континенте — включая Великобританию — просто нет промышленной или технологической базы, чтобы конкурировать с США или Китаем. Из 50 крупнейших компаний мира по рыночной капитализации только три имеют штаб-квартиры в ЕС и только одна из них занимается технологиями. В США, напротив, их 34, 10 из которых ориентированы на технологии. С уходом Великобритании, в ЕС остался только один университет из 50 лучших в мире. Кроме того, блок потерял глобальный финансовый центр континента — Лондон. Даже над двигателем экономики региона — Германией — нависает неопределенность. Например, Tesla стоит больше, чем все основные производители автомобилей Германии вместе взятые.

Вдобавок ко всему, хотя ЕС продемонстрировал замечательное политическое единство по поводу Brexit, он остается политически слабой конфедерацией государств, которые имеют совершенно разные экономики и интересы, с более высоким уровнем экономического неравенства, чем даже США, а более бедные южные регионы ЕС сильно отстают от богатых северных стран. Кроме того, теперь он должен иметь дело с надоедливым региональным конкурентом в лице Великобритании, будущее которого остается неясным.

Бывший государственный секретарь США Генри Киссинджер однажды назвал только что объединенную Германию «слишком большой для Европы, но слишком маленькой для мира». В некотором смысле то же самое можно сказать и о ЕС: он достаточно силен и сплочен, чтобы причинить боль его бывшему имперскому сюзерену, но еще недостаточно силен, чтобы нанести удар самостоятельно.

Байдену необходимо принять во внимание два стратегических расчета, и оба они проблематичны. Прежде всего, движущей силой этой сделки была Меркель. По сути, канцлер Германии — и Германия в целом — не хочет выбирать сторону в конфликте между США и Китаем, согласно аналитикам, с которыми автор беседовал в Берлине и Вашингтоне.

Страна отвергает саму идею создания группы демократий для сдерживания усиления Китая. Он не хочет трансатлантического союза по этому вопросу. Достигнув соглашения с Пекином, Меркель надеется избежать этой ловушки, и то, что в этом году она «уходит на пенсию», едва ли что-то изменит. Ее сменивший на посту лидера правоцентристских христианских демократов Армин Лашет — умеренный последователь Меркель, который в прошлом мягко критиковал Россию и Китай.

Вторая проблема для Байдена заключается в том, что сделка ЕС с Китаем показывает, что Германия заболела той же, что Франция, одержимостью стратегической автономии от Соединенных Штатов. Опасность здесь заключается в том, что это стремление будет носить самореализующийся характер, и ЕС может попытаться достичь экономической независимости, чтобы иметь дело с Китаем, в то же время объединяясь с США для решения стратегической проблемы экономического усиления Китая. Возможно, Вашингтон придет к выводу, что он не особенно доволен этой сделкой, и будет искать новые международные форматы для сдерживания Китая, что будет чревато отказом США от готовности идти на большие издержки для обеспечения безопасности Европейского союза.

Евросоюз считает себя одной из трех великих экономических держав на Земле, но не переигрывает ли он? Примечательно, что ЕС настаивает на продвижении взаимодействия с Пекином, даже когда некоторые бывшие сторонники политики взаимодействия Америки с Китаем теперь утверждают, что это была ошибка, попытка, которую Пекин использовал для создания собственной власти, мало что сделала для вестернизации или демократизации его поведения.

Что примечательно в сделке между ЕС и Китаем, которая должна продемонстрировать европейскую стратегическую автономию, так это то, насколько она кажется нестратегической. На первый взгляд, это кажется не более чем тактическим открытием для определенных секторов в Европе. Сторонники соглашения — справедливо — заявили, что сделка не мешает ЕС принять меры против Китая, если Пекин не выполнит свою часть сделки. Тем не менее в документе просматривается необычайная наивность (или, что более цинично, пиар-ход).

В пресс-релизе, приветствующем соглашение, много говорится о ценностях и обязательствах, которые Китай подписал впервые. В нем даже содержится заявление о том, что Китай согласился прилагать «постоянные и постоянные усилия» по соблюдению международных правил против «принудительного труда», имея в виду продолжающееся преследование уйгуров в Синьцзяне. Трудно понять, что хуже: включение в документ таких бессмысленных выражений о рабстве или игнорирование его полностью.

И пока толку от этих шагов не видно. Через несколько дней после объявления о сделке Китай начал новые репрессии против продемократических протестующих в Гонконге и разослал приглашения на скандальную встречу «17 + 1» между собой и союзом государств Центральной и Восточной Европы, в том числе государств — членов ЕС. Китай уже разделяет и правит?

Другой великий канцлер Германии Отто фон Бисмарк однажды заметил, что всегда лучше быть «одним из двух в мире трех». Неужели Европа забыла этот совет? У блока много сильных сторон, и со временем он оказался гораздо более устойчивым, чем осмеливаются признать многие его критики — в основном те эксперты в Великобритании, которые, казалось, в своем стремлении довести Brexit до конца списали его со счетов. Но блок также остается фундаментально более слабым, чем США или Китай, и рискует отстать от них обоих.

Как пишет Генри Киссинджер в своей книге «О Китае», цель Пекина — не решительное столкновение сил, а «терпеливое накопление относительного преимущества». Кто из Китая, США и Европы наиболее очевидно накапливает относительное преимущество и укрепляет свое стратегическое положение?

В ЕС, возможно, и хотели бы, чтобы блоку не приходилось выбирать между США и Китаем, но, возможно, Брюссель не сможет этого избежать. Быть вместе с нестабильной Америкой вполне может оказаться лучшим выбором, чем быть одному в грядущем противостоянии двух центров силы.

Между тем для Байдена выбор проще, потому что его не существует: его администрация будет добиваться взаимодействия с ЕС и пытаться восстановить трансатлантические отношения. Однако в долгосрочной перспективе более серьезной проблемой может оказаться не независимость, а слабость ЕС.