Foreign Policy: Давление на Иран связано с серьёзными рисками

Одной из главных целей внешней политики президента США Дональда Трампа является убеждение или принуждение иранского правительства к отказу от политики, представляющей угрозу интересам США, а именно от развития ядерной программы и программы по созданию баллистических ракет, а также поддержки террористов в регионе. Чтобы достичь данной цели, Трамп разорвал ядерную сделку с Ираном, которая была подписана при администрации экс-президента США Барака Обамы, ввел антииранские санкции и начал кампанию по давлению на Тегеран, пытаясь заставить иранское руководство сесть за стол переговоров и заключить новую ядерную сделку, пишут Эрик Брюэр и Ариан Табатабай в статье для американского издания The Foreign Policy.

Читайте также: Asia Times: Какое будущее ждёт Пентагон после ухода Мэттиса

Однако, пытаясь убедить Иран, было бы ошибкой предполагать, что санкционная кампания автоматически приблизит США к цели. В частности, меры, направленные против ядерной программы Ирана, могут, наоборот, повысить ядерные риски и еще больше вбить клин в отношения между США и их европейскими союзниками.

Эксперты, выступающие за жесткий подход к Ирану, считают, что экономические санкции и политическая изоляция имеют чрезвычайно важное значение для принуждения иранского режима к изменению своей региональной политики и заключению новой ядерной сделки. Однако, похоже, что пока нет консенсуса относительно того, какие санкции и изоляция должны на практике привести к желанной цели. Кроме того, сторонники жесткой линии уделяют мало внимания тому, как именно США должны проводить длительную кампанию максимального давления для того, чтобы убедить Иран подписать новое ядерное соглашение и при этом снизить ядерные риски и вероятность дальнейших провокаций со стороны Ирана. Высказывая контрпродуктивные идеи, сторонники жесткой линии упускают из виду глобальные задачи США.

Например, ряд экспертов утверждают, что США не должны ограничивать свою кампанию по давлению на Иран, предлагая ввести санкции против европейских союзников Вашингтона, проявивших готовность продолжить сотрудничество с Ираном. Похоже, что в американской администрации поддерживают такой подход. Но такие планы недальновидны, и вместо укрепления связей с союзниками могут расширить пропасть в отношениях между ними и США, что сыграет на руку ключевым американским противникам, таким как Китай и Россия, а также Иран. Такой подход может подорвать рычаги влияния США на ключевых международных игроков, которые пригодились бы Вашингтону в долгосрочной перспективе.

Также говорится о том, что США должны сократить финансирование Международного агентства по атомной энергии (МАГАТЭ), если агентство не откажется от определенных видов технической помощи Ирану и не уволит всех иранских сотрудников. Такой подход также был бы контрпродуктивен, поскольку это приведет к политизации МАГАТЭ, доступ которого к ядерной программе Ирана и ядерным объектам по всему миру обусловлен тем, что оно рассматривается как нейтральная сторона. Если МАГАТЭ выполнит требования США, это сыграет на руку иранским сторонникам жесткой линии, которые уже заявляют о том, что агентство — это инструмент давления в руках Запада. В конечном итоге эти меры подорвут способность международного органа выполнять свои обязанности по обеспечению того, чтобы ядерные программы стран сохраняли исключительно мирный характер. Таким образом, давление на МАГАТЭ может нанести ущерб более широким целям нераспространения ядерного оружия.

С другой стороны, санкции в отношении компаний или банков, участвующих в предоставлении Ирану ядерных технологий через канал закупок, одобренный ООН и предусмотренный текущим ядерным соглашением, может привести к тому, что канал, позволяющий союзникам США отслеживать иранские закупочные мероприятия в сфере ядерных технологий, может рухнуть. Между тем Иран не прекратит покупку ядерных технологий. Скорее всего, это приведет к увеличению масштабов незаконной деятельности в сфере ядерных закупок, что значительно снизит способность международного сообщества контролировать ядерную деятельность Ирана. Также это сыграет на руку иранским сторонникам жесткой линии, утверждающим, что иностранные державы подрывают национальный суверенитет, решая, какие технологии Иран может покупать, а какие нет.

Читайте также: Bloomberg: ИИ может превратиться в угрозу для развивающихся стран

Наконец, признавая, что агрессивные меры могут на самом деле побудить Иран расширить свою ядерную программу, сторонники жесткой линии призывают к использованию военной силы, если Иран возобновит ядерную деятельность, приостановленную в рамках ядерной сделки. Американский удар в ответ на попытки Ирана незначительно увеличить количество центрифуг или накопить обогащенный ядерный материал может привести к региональной войне. Именно в этом заключается главный просчет политики максимального давления: готовность использовать военную силу для достижения цели, которая уже была достигнута мирными средствами.

Американской администрации следует признать, что, несмотря на то, что ограничения иранской ядерной программы, предусмотренные в ядерном соглашении, по мнению Вашингтона, могут быть недостаточными, они предоставляют США достаточно времени для разработки реалистичных вариантов давления на Иран, исключающих войну.