Суд в Минске над журналистами ИА REGNUM: Белорусский прокурор сдал назад

Сегодня, 22 января, в Минском городском суде состоялось 24-е заседание по делу Юрия Павловца, Дмитрия Алимкина и Сергея Шиптенко, белорусских журналистов, авторов ИА REGNUM и других российских СМИ, которые критиковали власти республики за сближение с Западом в ущерб интеграции с Россией, экономическую политику властей, а также твёрдо стояли против агрессивного национализма и русофобии, которые активно стали проявлять себя в последние годы в Белоруссии.

Прения сторон начались с выступления прокурора Александра Короля, который отказался от обвинений по экономической статье, вменяемой Сергею Шиптенко и Юрию Павловцу, но не по основной — в разжигании расовой, национальной или религиозной розни.

Начал выступление прокурор со всех тех доводов, которые в ходе множества судебных заседаний защита смогла не просто поставить под сомнение, но и разбить в пух и прах. Например, гособвинитель сказал, что Елена Иванова, глава РЭК (республиканской экспертной комиссии), во время допроса разъяснила принципы работы комиссии. Также Король напомнил, что читатель «Нашей Нивы» Денис Рабенок, знакомый с материалами, опубликованными под псевдонимом «Алла Бронь», обратился в прокуратуру по поводу ряда статей, а журналист издания Артём Горбацевич публиковал выдержки из этой статьи в одном из своих материалов.

Однако здесь стоит напомнить, что библиотекарь Иванова, которая даже экспертом себя называть побоялась, на многие вопросов адвокатов по поводу заседания РЭК в декабре 2016 года просто не смогла ответить, сказав, что это было давно и многие детали она не помнит. Познавательным на допросе Ивановой было то, что, как выяснилось, эксперты, входящие в комиссию, должны обладать лишь «фоновыми знаниями», то есть это может быть любой человек, а не специалист в области исследования текстов на предмет наличия признаков экстремизма. О какой «экспертности» в этом случае говорить — абсолютно непонятно. Сама Иванова во время допроса не раз смешила присутствующих в зале своими «фоновыми знаниями».

Что касается Рабенка и Горбацевича, то, во-первых, само издание «Наша Нива» является откровенно националистическим и русофобским, о чем не раз писали российские СМИ, приводя совершенно конкретные факты разжигания межнациональной розни, особенно в форумной части сайта, и не может считаться объективным в данном случае, так как представляет интересы необандеровской части белорусского общества.

Во-вторых, журналист этого белорусского СМИ Горбацевича, выступавший исключительно на белорусском языке, так и не смог указать во время допроса, где в текстах подсудимых обнаружил признаки разжигания розни.

В-третьих, ситуация с таким важным свидетелем обвинения, как откровенный русофоб Рабенок, еще интереснее: на его националистические наклонности обратили внимание как адвокаты, так и подсудимые. Однако наиболее показательным оказались его записи в соцсетях, где он сам называл себя «белорусским русофобом» и писал о том, как «вкусно есть на завтрак русскоязычных девушек, если правильно приготовить и с приправами». И вот на такого свидетеля ссылается сторона обвинения в подтверждение своей правоты.

Читайте также: Минск: Кто хочет завтракать русскоязычными и использует символику полицаев?

На это обратил внимание и защитник Дмитрия Алимкина Николай Хлебовец во время сегодняшнего выступления. Он подчеркнул, что Рабенок объективным быть не может. Куда логичнее и мотивированнее является позиция историка Александра Гронского. Он знаком со всеми публикациями авторов и никаких признаков разжигания розни в них не видит.

В ходе своего выступления прокурор также отметил, что обращение по поводу текстов публицистов поступило от министра Лилии Ананич и ее заместителя Матусевича (эти люди свои должности уже не занимают). Однако напомним, что в удовлетворении ходатайства о вызове Ананич и ее бывшего зама суд несколько раз адвокатам отказал, хотя, по мнению защиты, эти люди могли знать о политической подоплёке дела.

Также прокурор указал на то, что комплексная лингвистическая экспертиза — один из главных документов в этом деле; перечислил некоторые выводы о «тенденциозном подборе информации, который направлен не на критику и дискуссию, а на возбуждение вражды или розни»; зачитал переписку Алимкина и шеф-редактора аналитической редакции ИА REGNUM Юрия Баранчика, а также напомнил позицию обвинения по многим другим вопросам этого уголовного дела.

Между тем прокурор отметил, что, хотя эксперты и выделили как группы представителей «американского» и «немецкого мира», в разжигании розни в отношении которых обвинили Алимкина, но определить их по расовому или иному принципу невозможно. Дело в том, что в ходе предыдущих судебных заседаний ни один из экспертов так и не смог внятно ответить, что он подразумевает под этими формулировками. Упор Александр Король сделал на то, что все трое публицистов руководствовались «корыстными мотивами», а госэксперты «детально проанализировали материалы и сделали обоснованные выводы».

Гособвинитель также заявил о необходимости внесения ряда правок. В частности, формулировку для Дмитрия Алимкина, которому вменяется «группа лиц» с Юрием Баранчиком необходимо поменять на «другое лицо», так как дело шеф-редактора ИА REGNUM вынесено в отдельное производство. Также из обвинения Алимкина прокурор предложил убрать пункт о разжигании розни к «представителям немецкого и американского мира».

В результате прокурор отказался от обвинений в отношении Юрия Павловца и Сергея Шиптенко по «экономической» статье (часть первая 233 статьи), так как исследование, например, электронной почты научного журнала «Новая экономика» показано, что большинство переводов Сергею Шиптенко осуществлялось на издание журнала. Однако от статьи 130 о разжигании расовой, национальной или религиозной вражды гособвинение отказываться не стало: прокурор попросил признать публицистов виновными в совершении умышленных действий, направленных, по мнению обвинения, на возбуждение розни группой лиц, и назначить наказание в виде пяти лет лишения свободы, отсрочив исполнение наказания на три года.

В ответ на это адвокат Алимкина обратил внимание на то, что следствие и не пыталось выяснить, кто скрывается за формулировкой «неустановленные лица», статьи, опубликованные под псевдонимом «Алла Бронь» рассматривались в спешке, а достаточных данных для установления факта преступления не имелось, четыре обращения Николая Хлебовца в суд по поводу незаконности заведения уголовного дела остались без ответа. Дмитрий Алимкин не разжигал вражду, а, напротив, писал о тех тенденциях, тех событиях, которые могут привести к негативным последствиям. Например, по словам Хлебовца, его подзащитному надо сказать спасибо за то, что он предостерегает от повторения в Белоруссии украинского сценария, при котором русский язык стал вытесняться.

Напомним, что в ходе своего выступления в суде кандидат исторических наук Гронский объяснил, что белорусизация наблюдалась в истории два раза, официально в 20-е годы ХХ века этот процесс имел такое название. В 90-е годы это было не так явно, а само по себе это явление вызывает неоднозначную реакцию у населения. Для сравнения, один из госэкспертов, компетентность которого остаётся под вопросом, назвала белорусизацию, в том числе, замену табличек в транспорте и общестыенных местах в Белоруссии с русского на белорусский язык, исключительно «положительным явлением».

В очередной раз защита Алимкина обратила внимание суда на то, что заключение белорусских госэкспертов нельзя считать объективным. Эксперты, маскируя свои выводы терминологией, на деле выдирали цитаты журналистов из контекста и с большой долей субъективизма делали выводы, которые вовсе не следовали из написанного публицистами. При этом важно, что эксперты использовали цитаты с такими малоизвестными, но эмоционально окрашенными словами, как, например, белорусизация или русофобия, а на допросах ссылались в большинстве случаев на «логико-семантическое следствие», из которого можно сделать какие угодно выводы в зависимости от установок экспертов.

Добавим здесь, что в ходе допросов у экспертов так и не удалось выяснить, как именно осуществляется этот путь, в частности потому, что судья снял несколько таких вопросов, заявив, что ни к делу не относятся. Отказал ранее судья также и в том, чтобы назначить повторное проведение экспертизы текстов подсудимых, причем отказал без объяснения причин.

Ещё Хлебовец напомнил, что в ходе комплексной экспертизы не подтвердились, например, выводы Ивановой о наличии в текстах Алимкина пропаганды превосходства по признаку национальной и языковой принадлежности. Адвокат Алимкина оспорил обвинения по части третьей статье 130 («группа лиц»), так как для вменения этой статьи совершать правонарушения должны были как минимум два лица. Для этого необходимо установить умысел, в частности, у Юрия Баранчика, «неустановленных лиц», если же у всех соучастников единого умысла не было, то нельзя говорить о том, что преступление было совершенно группой лиц.

Хлебовец указал на то, что из ответа ИА REGNUM следует, что на сайте не могут размещаться материалы разжигающего характера. И сегодня сами тексты с сайта не удалены — к ним нет претензий Роскомнадзора, Баранчика в Белоруссию не экстрадировали, так как российский суд не усмотрел в его действиях состава преступления. Кроме того, у Дмитрия Алимкина есть несовершеннолетний ребенок. Из сказанного адвокат сделал вывод о том, что никаких оснований для привлечения публициста к ответственности нет.

Российские и белорусские учёные, в том числе несколько историков, эксперты, среди которых сама автор методики экспертизы текстов на предмет признаков экстремизма Ольга Кукушкина, Роскомнадзор в текстах Павловца, Шиптенко и Алимкина подтвердили отсутствие запрещенных материалов. И по логике, и по совести прокурор должен был выступить с предложением о полном снятии обвинений с подсудимых, которые и так уже больше года ни за что находятся в СИЗО. Но в этом процессе ни следствие, ни обвинение, как показал процесс, не заинтересованы в объективном проведении расследования, не заинтересованы в том, чтобы разобраться в ситуации.

Предложенное прокурором наказание в отношении честных белорусских журналистов, сторонников «Русского мира» вряд ли можно расценивать не иначе, как попытка лишить журналистов возможности свободно заниматься публицистикой. Такой вариант наказания — это «короткий поводок», на который белорусские власти хотят посадить журналистов, не давая им сначала три года спокойно, нормально жить и работать, заставляя три года ожидать наказания, а потом, возможно, еще пять лет отсидеть в тюрьме. Что это, если не цензура, а сам этот процесс — стремление представителей власти показать другим белорусским журналистам, экспертам, политологам, ученым, да тем же простым людям, что будет с теми, кто критикует агрессивный национализм и русофобию в республике?