После презентации JIT своего предварительного отчёта, в котором она продемонстрировала 28 сентября 2016 года в качестве собранных за два года «доказательств» поражения Boeing MH17 ракетой ЗРК «Бук» обсуждаемые в СМИ и соцсетях с июля 2014 года фото-, видеоматериалы и некие «мультики», вполне естественно, что интерес привлекает расследуемая Следственным комитетом РФ с декабря 2014 года альтернативная версия, из которой следует, что Boeing MH17 якобы был сбит ракетой «воздух — воздух» штурмовика Су-25 ВВС Украины.

Публичная история появления этой версии началась 22 декабря 2014 года со статьи в российской газете «Комсомольская правда» о человеке, который сам пришёл в редакцию газеты и рассказал, что он является свидетелем того, что BoeingMH17 сбил лётчик украинских ВВС капитан Владислав Волошин на штурмовике Су-25 старой, ещё советского производства, ракетой «воздух — воздух» (конкретный тип ракеты, как и номера самолётов, на которые навешивались ракеты, он не назвал). Этот человек лично видел, поскольку проходил службу на аэродроме, на котором базировался самолёт Волошина, как Волошин вылетел на Су-25 примерно за час до падения Boeing MH17 с двумя подвешенными ракетами «воздух — воздух», а вернулся на аэродром после падения Boeing MH17 только с одной. И передал слова Волошина после возвращения: «Фраза была им сказана, когда его из самолета вывели: «Самолет не тот». И вечерняя фраза была, вопрос одного летчика к нему, к этому же, к Волошину: «Что там с самолетом?» На что тот ответил: «Самолет оказался в ненужное время и в ненужном месте».

Далее события развивались весьма стремительно — 23 декабря 2014 года теперь уже экс-руководитель управления взаимодействия со средствами массовой информации СК РФ Владимир Маркин заявил, что «следователи сегодня пообщались с главным редактором и журналистами КП, которые беседовали с украинским военнослужащим в редакции, и получили соответствующие координаты украинского гражданина. Следователи уже установили с ним контакт, и в ближайшее время мы сможем допросить его в качестве свидетеля в рамках расследования уголовного дела о применении запрещенных средств и методов ведения войны на юго-востоке Украины».

А 24 декабря 2014 года на сайте СК РФ появилась информация Маркина о том, что этот человек допрошен в качестве свидетеля и «те факты и сведения, которыми располагал и о которых четко, не путаясь, рассказывал свидетель, убеждают следователей, что показания его правдивы, что, кстати, и подтвердило исследование на полиграфе». К тому же «для следствия эти показания очень важны, и самое главное, что они совпадают с теми данными, которые имелись у следователей из других источников, и подтверждают факт нахождения в воздухе украинского самолета Су-25 во время крушения «Боинга», и «поскольку свидетелю может угрожать опасность, следствие решает вопрос о предоставлении ему государственной защиты по программе защиты свидетелей». 29 декабря 2014 года на сайте СК РФ появилась информация Маркина о том, что «представители Следственного комитета России готовы в кратчайшие сроки выехать на Украину со всем необходимым оборудованием для проверки летчика Волошина, а также всех иных лиц, которые могут что-либо знать о катастрофе малайзийского «Боинга».

Правда, ещё 24 декабря 2014 года советник председателя СБУ Маркиян Лубкивский на брифинге в Киеве сообщил, что «департаментом внутренней разведки и безопасности Украины проведено соответствующее расследование. Как было установлено, 17 июля 2014 года авиация Украины в соответствии с планом проведения АТО не применялась. Капитан Волошин полеты не совершал». По этому поводу незамедлительно, в тот же день отреагировал СК РФ в лице Маркина: «То, что СБУ признала, что летчик Волошин существует, это уже достижение». Но, похоже, это достижение, если его, конечно, таковым можно назвать, так и осталось единственным публичным достижением в этом расследовании СК РФ.

Затем информация от Маркина о ходе расследования этой версии появилась на сайте СК РФ уже только 3 июня 2015 года: «Поскольку сейчас появляются все новые доказательства достоверности слов свидетеля, а также с учетом различных вбросов, касающихся сомнений отдельных ангажированных СМИ в реальном существовании этого свидетеля, на данном этапе мы приняли решение раскрыть информацию о нем. Этим свидетелем является гражданин Украины Агапов Евгений Владимирович, который проходил военную службу в должности механика авиационного вооружения первой эскадрильи бригады тактической авиации ВВС Украины (воинская часть №А4465)». Было также заявлено, что «в настоящее время следствием принимаются дополнительные меры, направленные на расследование версии, которую он озвучил в ходе допроса. Для этого проводятся соответствующие технические судебные экспертизы и другие следственные действия».

Последней же информацией от Маркина о ходе расследования этой версии, пожалуй, можно считать заявление 15 июля 2015 года: «Что касается приоритетной версии, то у нас есть данные, в том числе основанные на результатах экспертиз, что самолет был сбит ракетой типа «воздух — воздух». Более того, эксперты предполагают, что установлен тип ракеты и что эта ракета не российского производства. И всё это ещё раз подтверждает показания важнейшего свидетеля Евгения Агапова, проходившего военную службу в должности механика авиационного вооружения первой эскадрильи бригады тактической авиации ВВС Украины».

К сожалению, Маркин не объяснил, что означают его слова о предположениях экспертов о том, «что установлен тип ракеты и что эта ракета не российского производства»? Какие могут быть «предположения экспертов» о типе ракеты, если Агапов чётко заявил, что к самолёту цеплялись ракеты «воздух — воздух» совсем «старые, еще советского производства», и если он действительно «механик авиационного вооружения», то назвать конкретный тип ракеты для него не составляет никакой сложности. И что означает вывод экспертов, «что эта ракета не российского производства»? Советская ракета — это ведь тоже «не российского производства»? А если исходить из слов Маркина о том, эксперты и экспертизы подтвердили показания Агапова, то, исходя из опубликованной, как указано в «КП», «стенограммы нашего разговора», такое «подтверждение» может означать только то, что капитан Волошин сбил Boeing MH17 «старой, еще советского производства» ракетой, что выглядит весьма сомнительно. Есть вопросы и к словам Маркина о каких-то «экспертизах». А что эксперты подвергали экспертизе, — реальные обломки Boeing MH17 или их фотографии? А если обломки, то их привозили в Россию или эксперты ездили на место катастрофы?

Впрочем, Маркин уже ничего не ответит, поскольку с 12 октября 2016 года уже работает первым заместителем генерального директора ПАО «РусГидро». Но методика озвучивания хода расследования СК РФ весьма похожа на ту же, которую использовала при освещении своих результатов расследования DSB и JIT, — «да, у нас есть бесспорные доказательства, но мы их вам не покажем, поэтому просто верьте нам». А своеобразным ответом на это выступление Маркина стало интервью самого Волошина 27 августа 2015 года, в котором он подтвердил факт прохождения службы Агапова на аэродроме, но категорически отверг свою причастность к падению Boeing MH17. В принципе, при наличии свидетелей присутствия военного самолёта в воздухе во время падения Boeing MH17, версия поражения авиалайнера ракетой «воздух — воздух» имеет полное право на жизнь, но у неё есть схожие недостатки с версией поражения Boeing MH17 ракетой ЗРК «Бук», так как на сегодняшний день нет никаких прямых доказательств пуска ракеты «воздух — воздух» любым самолётом, поскольку свидетели падения Boeing MH17 другой самолёт рядом с авиалайнером видели, какие-то хлопки в небе слышали, но никаких достоверных свидетельств пуска ракеты этим другим самолётом по Boeing MH17 нет, к тому же никем точно не определён даже тип этого самолёта.

В России одним из первых и очень обстоятельно версию о поражении Boeing MH17 штурмовиком СУ-25 ВС Украины отработал журналист Аркадий Мамонтов, показав в начале октября 2014 года в эфире канала «Россия-1» свой документальный фильм «Рейс MH-17. Прерванный полет». По его версии, «17 июля с военного аэродрома в Кульбакино под Николаевом, Украина, в воздух поднялись четыре штурмовика из 299-й воздушной эскадрильи ВВС Украины. Это модернизированные самолёты, которые легко достигают высоты 10 000 метров и могут находиться там в течение получаса, выполняя при этом боевые задачи. В 299-й бригаде есть 5 таких штурмовиков — бортовые номера 06, 07, 08, а также 38 и 40». Именно эти четыре штурмовика 17 июля 2014 года «перелетели в Днепропетровск на «аэродром подскока», откуда и взлетали к «Боингу».

Но уникальной особенностью российской пропагандистской системы, в том числе сугубо официальной, является то, что она настолько мощна, самодостаточна и разновекторна, что совершенно не нуждается в оппонентах и вполне способна сама опровергать свою информацию стараниями как государственных органов, так своих, и, вне всякого сомнения, совершенно искренних апологетов, причём бесконечное количество раз. А в результате отсутствия хоть какой-нибудь стратегии все пропагандистские усилия этой системы сводятся исключительно к сиюминутному решению возникающих проблем и вопросов, что неизбежно приводит к путанице и появлению тупиковых ситуаций, из которых без потери лица выйти невозможно, что, впрочем, большинство участников российского пропагандистского процесса при этом нисколько не смущает. Поэтому, вполне логично, что буквально через месяц, 14 ноября 2014 года, на Первом российском телеканале показали фотоснимок, зафиксировавший момент атаки Boeing МН17 военным самолётом, который диктор Виталий Елисеев и Михаил Леонтьев, прокомментировавший снимок в своей информационно-аналитической программе «Однако», назвали МиГ-29, что версию Мамонтова с Су-25 опровергало.

Но, поскольку маховик опровержений был запущен, то, в полном соответствии с «теорией домино», в конце ноября на российском телевидении был показан ещё один документальный фильм, на этот раз журналиста Андрея Караулова, — «Как погиб «Боинг»?». В этом фильме не только подтверждалась версия Мамонтова, который тоже принимал участие в съёмках этого фильма, но и уточнялось, что, по «данным немецкой воздушной разведки, в тот день, 17 июля, с часу дня в небе над Донбассом дежурили 4 украинских штурмовика Су-25: 06, 07, 08 и 38». Как сказал Караулов, это были «самолёты 299-й эскадрильи ВВС Украины», а Boeing MH17 сбил украинский штурмовик Су-25 с бортовым номером 08, который пилотировал подполковник украинских ВВС Дмитро Якацуц, который «с 18 июля и по сей день находится в ОАЭ», что опровергало версию с МиГ-29, озвученную Елисеевым и Леонтьевым.

Но буквально через месяц после фильма Караулова, основываясь на показаниях Агапова, СК РФ убедительно опроверг сразу все предыдущие версии, поскольку живым свидетелем, в отличие от СК, их авторы похвастаться не могли. Исходя из аналогии, следует предположить, что СК РФ, как и в случае с публикацией в «КП», не мог не отреагировать на громкие публичные заявления о совершении резонансного преступления, и его следователи побеседовали и с Мамонтовым, и с Карауловым, но, видимо, их данные были настолько, мягко говоря, неубедительны, что СК РФ решил подождать других. На версию с МиГ-29 СК РФ вообще никак не отреагировал. Правда, даже дождавшись показаний Агапова, далее опровержения предыдущих версий, судя по отсутствию конкретных результатов, СК РФ в своём расследовании тоже не продвинулся.

Вопрос о том, кто такой Дмитро Якацуц и почему, по мнению Караулова, он вообще имеет отношение к несуществующей, как он её назвал в фильме, «299-й эскадрилье ВВС Украины», никто уточнять не стал. Хотя 21 июля 2014 года недалеко от села Мариновки Донецкой области был сбит Су-25 командира эскадрильи 299-й бригады тактической авиации ВВС Украины подполковника Юрия Шевцова, который катапультировался над территорией, контролируемой ополченцами, и почти месяц скрывался. Однако, 18 августа был задержан, и во время допроса, информация о котором появилась в СМИ в конце августа, прозвучали имена 13 его сослуживцев по 299-й бригаде, среди которых Волошин был назван, а вот Якацуц нет. И судя по тому, что у же 2 сентября было сообщено о том, что Шевцов в числе ещё 8 военнослужащих ВС Украины попал в обмен пленными с ополчением, то в тот период официальными органами РФ версия о поражении Boeing MH17 украинским штурмовиком ещё не рассматривалась, поскольку в противном случае просто глупо было отпускать такого ценного свидетеля, как Шевцов. К тому же, судя по публикациям в СМИ о его допросах, никаких вопросов по поводу Boeing MH17 ему никто не задавал. Можно было бы предположить, что фамилия Якацуц не была названа Шевцовым потому, что, по утверждению Караулова, Якацуц «с 18 июля и по сей день находится в ОАЭ», но с учётом того, что, по версии СК РФ, Boeing MH17 сбил Волошин, то и версия о пребывании Якацуца в ОАЭ вместо прохождения службы в «299-й эскадрилье ВВС Украины» тоже теряет всякий смысл.

А 26 сентября 2016 года на брифинге по случаю обнаружения необработанных первичных радиолокационных данных расположенного в поселке Усть-Донецком Ростовской области радиолокатора были фактически опровергнуты вообще все предыдущие российские «самолётные» версии сразу. Заместитель главного конструктора трассового радиолокационного комплекса «Утёс-Т» НПО «Лианозовский электромеханический завод» Виктор Мещеряков, комментируя данные усть-донецкого радиолокатора, предложил (08:00) «особо обратить внимание, что, проигрывая файл от момента обнаружения и до текущего времени, никаких сторонних воздушных объектов поблизости от малайзийского самолета радиолокатор не фиксировал. Исключение составляют два гражданских судна с номерами 1775 и 4722. Первое судно пересекалось с малайзийским самолетом задолго до катастрофы, а второе судно находится на расстоянии более 30 километров от него. Проигрывая файл далее, до момента разрушения самолета, наблюдаем отсутствие сторонних объектов вблизи малайзийского самолета», и добавил: «Вблизи малайзийского самолета усть-донецкий радиолокатор не наблюдал никаких сторонних объектов, которые могли бы стать причиной его разрушения». Или, другими словами, заявил об отсутствии на расстоянии «более 30 километров» от Boeing MH17 самолётов, которые могли бы его сбить. Собственно, ничего нового при этом Мещеряков не сказал, поскольку 13 октября 2015 года в окончательном отчёте DSB зафиксирован точно такой же вывод, сделанный на основании предоставленных Россией данных того же усть-донецкого радара, только в другом формате.

СК РФ по этому поводу хранит молчание, впрочем, о важности этого расследования для СК РФ и его интенсивности, пожалуй, можно судить хотя бы по тому, что запрос «Владислав Волошин» на официальном сайте СК РФ показывает один-единственный материал от 26 декабря 2014 года, это статья «КП» под названием «Маркин: То, что СБУ признало существование летчика Волошина, — уже достижение»?! Впрочем, для России в таком разнообразии мнений ничего удивительного нет. Как заявил генеральный директор концерна «Алмаз-Антей» Ян Новиков по поводу версии, что Boeing MH17 мог быть сбит штурмовиком Су-25 ВС Украины: «Мы не будем исключать и другие версии, но если самолет был сбит из зенитного комплекса, то это только «Бук-М1». И добавил: «Россия всегда выступала за максимальную возможность версий». Видимо, поэтому «Алмаз-Антей» и Росавиация активно помогали DSB доказывать версию о применении для поражения Boeing MH17 ЗРК «Бук», СК РФ озвучил версию о поражении Boeing MH17 Су-25 ВС Украины, Российский союз инженеров полагает, что сбить Boeing MH17 мог «неустановленный Су-25 или МиГ-29», а согласно гуляющему по интернету с июля 2015 года анонимному, но вполне профессионально составленному докладу, Boeing MH17 сбил «модернизированный Су-25 израильской ракетой «воздух — воздух» типа «Питон».

Хотя, пожалуй самый бесспорный специалист по части знания возможностей Су-25 — президент научно-производственного концерна ООО «Штурмовики Сухого», генеральный конструктор самолёта Су-25 Владимир Бабак фактически опроверг версию о поражении Boeing МН17 штурмовиком Су-25 ещё 28 июля 2014 года, заявив, что «технические характеристики самолета Су-25 позволяют ему подниматься до высоты 11−12 км», но, «в связи со значительной разницей в скоростях самолетов поразить ракетой Р-60 малайзийский самолет из задней полусферы весьма затруднительно. В принципе, конечно, можно «выскочить» на эшелон полета «Боинга» и сразу же произвести атаку. Но это очень и очень сложно, я не верю в реальность этого сценария и в то, что украинский Су-25 мог пустить ракету Р-60».

А 10 марта 2015 года, т. е. уже после начала расследования СК РФ по Волошину, в интервью немецким вещательным корпорациям NDR, WDR и газете Süddeutsche Zeitung Бабак ещё более категорически высказался по этому поводу: «Думаю, о применении Су-25 заявили для того, чтобы замести следы. Объяснить это иначе я не могу. Мы не понимаем, как Су-25 мог сбить «Боинг». Но, такое впечатление, что для СК РФ в тот момент показания «механика авиационного вооружения» с украинского аэродрома Агапова были гораздо важнее мнения генерального конструктора Су-25 Бабака, в противном случае СК РФ мог бы для подтверждения своей версии совершенно официально запросить экспертную оценку возможностей Су-25 у концерна «Штурмовики Сухого». Но, поскольку, исходя из слов Бабака, официальная оценка концерна сразу же поставила бы точку в расследовании СК РФ, то такая оценка либо не запрашивалась, либо не озвучивалась. При этом не исключено, что следователи СК РФ вместе со специалистами концерна «Штурмовики Сухого», исходя из известных следов поражения Boeing MH17 и показаний Агапова, всё-таки делали попытку хотя бы теоретически выстроить некую гипотетическую схему возможной атаки Су-25 на Boeing MH17, но, видимо, она так и не «выстроилась», после чего и появилось категорическое заявление Бабака о том, что в концерне не понимают, «как Су-25 мог сбить «Боинг».

Стоит также отметить, что ситуация с появлением Агапова выглядела довольно странно с самого начала, поскольку если допустить, что Агапов действительно сам пришёл в редакцию «КП», которая в погоне за сенсацией действительно выложила «стенограмму разговора» с ним, не связавшись предварительно с СК РФ, то журналисты оказали СК РФ, мягко говоря, «медвежью услугу», опубликовав рассказ Агапова в «необработанном» виде, так как содержание их «стенограммы» по сути опровергает заявление Агапова о поражении Boeing MH17 штурмовиком Су-25. Если допустить, что появление Агапова в редакции «КП» произошло по некоему «сценарию», то «сценарист» был явно никудышный, так как в показаниях Агапова имеет важное значение не только то, что он сказал, но и то, что он почему-то не сказал.

Например, Агапов ничего не сказал об использовании Волошиным боекомплекта имеющейся на Су-25 авиапушки, что исключает её использование Волошиным при атаке на Boeing MH17, поскольку как «механик авиационного вооружения» Агапов не мог об этом не сказать, если бы это действительно было. А без этого показания Агапова о том, что Boeing MH17 был сбит одной-единственной старой, ещё советского производства, ракетой «воздух — воздух», учитывая характер повреждений Boeing MH17, реальной совсем не выглядит. К тому же Агапов не назвал ни одной (!) фамилии свидетелей, которые могли бы подтвердить его слова, включая, например, фамилии техников, которые обслуживали штурмовик Волошина и непосредственно подвешивали на его самолёт ракеты «воздух — воздух», либо тех, кто, по словам Агапова, «выводил» Волошина из самолёта после возвращения на аэродром.

При данных обстоятельствах несколько странной выглядит попытка придания правдоподобности версии поражения Boeing MH17 штурмовиком Су-25, предпринятая журналистом RT Яной Ерлашовой в документальном фильме производства RT «MH-17. Информация к размышлению», показанном 16 января 2015 года, в котором демонстрируется (15:03—16:15) совершенно бессмысленный эксперимент с набором высоты (11 880 метров) Су-25?! Бессмысленный потому, что возможность достижения Су-25 высоты в 11−12 000 метров указана в его тактико-технических данных, об этом говорил Бабак, и такую возможность, в общем-то, никто под сомнение и не ставил, главный вопрос был и остаётся совершенно другой — как поведёт себя самолёт, предназначенный для ведения боевых действий на высоте до 5 000 метров, при пуске ракеты на высоте 9−10 000 метров? Но поскольку эксперимент с пуском ракеты на этой высоте мог закончиться плачевно, например, самолёт мог после пуска ракеты сорваться в штопор с непредсказуемым финалом, ответственность за который, да ещё в рамках заведомо бездоказательной версии, видимо, никто не захотел на себя брать, то такой эксперимент проводить не стали, а без его проведения всякие теоретизирования на тему возможности поражения Boeing MH17 штурмовиком Су-25 не имеют ровно никакого доказательного значения.

Заявление Мещерякова на упомянутом брифинге попутно опровергло и слова бывшего в то время начальником главного штаба ВВС России генерал-лейтенанта Игоря Макушева об обнаружении «воздушного объекта», который «предположительно Су-25», на специальном брифинге МО РФ по вопросам катастрофы рейса MH17 в небе Украины 21 июля 2017 года. При этом стоит отметить ещё одну фразу Мещерякова (11:25) во время комментария разрушения авиалайнера: «Фрагменты самолёта будут наблюдаться и далее ещё в течение нескольких минут», поскольку полёт одного из таких крупных фрагментов и могли принять за полёт самолёта. Во всяком случае, именно к такому выводу пришли 4 эксперта, — эксперт по технологиям радаров итальянский профессор Гаспаре Галати (Gaspare Galati), профессор Делфтского университета Пит ван Гендерен (Piet van Genderen), ранее работавший экспертом по радиолокации в Нидерландской авиационно-космической лаборатории (NLR) и нидерландском производителе радаров Thales Nederland BV, филиале одного из мировых производителей радаров, международной компании Thales Group, консультант с многолетним опытом работы авиадиспетчером Боб Бевеландер (Bob Bevelander) и не пожелавший себя назвать бывший глава радиолокационной станции амстердамского аэропорта «Схипхол», откуда вылетал Boeing MH17, которых 15 апреля 2015 года нидерландская телекомпания NOS попросила прокомментировать данные, представленные на специальном брифинге МО РФ по вопросам катастрофы рейса MH17 в небе Украины 21 июля 2017 года.

Кроме выдвижения своих версий, российская сторона приняла также участие в проводимом DSB техническом расследовании обстоятельств катастрофы Boeing MH17, для чего Минтранс России уже через 10 дней после катастрофы, 27 июля 2014 года, сформировал группу экспертов под руководством заместителя руководителя Федерального агентства воздушного транспорта (Росавиации) Олега Сторчевого. О характере участия этой группы в расследовании катастрофы Boeing MH17 и его результатах лучше всего говорят слова (2.07) самого Сторчевого на пресс-конференции на следующий день после опубликования окончательного отчёта DSB: «Со всей ответственностью могу заявить, что комиссия РФ категорически не согласна с выводами, сделанными в окончательном отчете, — они в корне неверны. Уровень нелогичности в отчёте, ну, извините, просто зашкаливает. Складывается впечатление, что вместо последовательного анализа объективных данных комиссия занималась подгоном доказательств под заранее выбранную версию», и добавил, что расследование, «по нашему мнению, проведено с нарушениями стандартов ИКАО, что абсолютно недопустимо».

Концерн ПВО «Алмаз-Антей» 15 октября 2015 года также официально заявил, что «международная комиссия по расследованию катастрофы малайзийского «Боинга» в своем итоговом отчете исказила результаты исследования концерна ПВО «Алмаз-Антей». Но при этом непонятно, кого именно «Алмаз-Антей» имел в виду, поскольку «международная комиссия» никаких докладов по «расследованию катастрофы» не публиковала. Правда, в тексте заявления «Алмаз-Антея» есть ещё упоминание о «докладе, обнародованном голландской стороной», что ещё больше запутывает ситуацию, поскольку вообще становится непонятным, к кому конкретно обращено это заявление, то ли «международной комиссии», то ли какой-то «голландской стороне», поскольку окончательный отчёт опубликовало Управление безопасности Нидерландов (DSB). К сожалению, но, видимо, почти за год тесного сотрудничества с DSB руководство «Алмаз-Антея» так и не удосужилось разобраться, ради кого оно потратило 10 миллионов рублей на свои натурные эксперименты. Может быть поэтому все возражения Росавиации и «Алмаз-Антея» остались не более чем сотрясением воздуха исключительно для внутрироссийского информационного потребления, а на документальном и международном уровне изложенные в окончательном отчёте DSB выводы так и остались незыблемыми.

Точно таким же информационным сотрясением воздуха осталось и заявление Сторчевого о том, что «Российская Федерация воспользуется предоставленным стандартом 5.13 тринадцатого приложения Конвенции о международной гражданской авиации правом инициировать возобновление расследования катастрофы», поскольку, даже несмотря на поддержку МИД РФ, официально заявившего 16 октября 2015 года, что «Россия со своей стороны планирует обратиться к Совету по расследованию вопросов безопасности с предложением возобновить расследование катастрофы рейса МН17. Если Нидерланды выразят желание принять участие в обсуждении хода и результатов наших исследований, мы готовы организовать такую работу», никакого «возобновления расследования катастрофы» за прошедшее время со дня заявления Сторчевого не произошло и не предвидится. Но при этом совершенно непонятно, что мешало России совершенно официально подавать в ИКАО (ICAO) письменные протесты при каждом нарушении DSB в процессе расследования катастрофы Boeing MH17 Регламента и процедур ICAO, если таковые, по утверждению Сторчевого, действительно были, и добиваться от ICAO на эти протесты если не действий, то хотя бы конкретных ответов?!

Наоборот, Сторчевой и «Алмаз-Антей», фактически помогли DSB избежать уличения в фальсификации?! Согласно рассказу (44.35) самого Сторчевого на упомянутой пресс-конференции, в августе 2015 года DSB показала фотографии якобы найденных 5 (пяти) частей ракеты ЗРК «Бук», однако специалист «Алмаз-Антея» заявил, что одна из представленных на фото частей не могла при взрыве ракеты остаться целой. Как результат, в окончательном отчёте DSB фотографии этой части ракеты… не оказалось. Другими словами, если бы российская сторона дождалась опубликования отчёта с этой частью ракеты ЗРК «Бук», у неё было бы документальное подтверждение предоставления DSB недостоверной информации, а так снова одни слова без малейшей видимости какого-то результата от них.

И такую консультативную помощь российская сторона, что опять-таки вытекает из слов (40.30) Сторчевого, оказывала постоянно: «Мы видим, что мы информацию даём, даём расчёты, в заключениях, выводах голландской стороны происходят некоторые изменения, а, в общем-то, каким образом они к этому приходят, они нас в известность не ставят». Стоит ли после этого удивляться, что на письмо Сторчевого в адрес DSB от 14 января 2016 года российская сторона получила ответ, суть которого, расписанная на 11 страницах приложения, свелась к тому, что «предоставленные данные не могут рассматриваться в качестве новых и существенных доказательств». Впрочем, ничего не поменялось и после того, как расследованием стала заниматься только JIT, поскольку, как заявил Маркин в июле 2016 года, «вынужден констатировать, что передача информации, имеющей отношение к авиакатастрофе, осуществляется на сегодняшний день Следственным комитетом исключительно в одностороннем порядке».

Вызывает явное недоумение утверждение Сторчевого (13.20), что «Россия никогда не продвигала какую-либо конкретную версию, чтобы не оказывать давления на комиссию по расследованию»?! Т. е. Сторчевой в октябре 2015 года либо не знал, что СК РФ с декабря 2014 года официально расследует версию поражения Boeing МН17 украинским Су-25, либо… не считал расследование этой версии российским?! Аналогичное недоумение вызывает и чехарда с заявлениями по поводу первичных радиолокационных данных в необработанном виде. В 2014 году Россия передала DSB первичные радиолокационные данные в формате видеозаписи с экрана воздушной обстановки российского диспетчера, и ещё 9 февраля 2016 года в ответе Росавиации на письмо родственников погибших в катастрофе рейса MH17 Сторчевой категорически утверждал, что «первичные радиолокационные данные у российской стороны хранятся исключительно в формате видеозаписи». Причём, видимо, настолько «исключительно», что даже катастрофа Boeing МН17 не стала исключением из этого неукоснительно соблюдаемого прямо-таки незыблемого правила, во что, правда, не очень верилось. Вопросов было при этом два, — когда эти «необработанные первичные радиолокационные данные» всё-таки найдутся и зачем надо было их «стирать»?

На первый вопрос 22 сентября 2016 года дал ответ «Алмаз-Антей» в виде сообщения о том, что «первичные радиолокационные изображения воздушного пространства в необработанном виде» совершенно неожиданно нашлись «после официального запроса СКРФ в АО «Концерн ВКО «Алмаз-Антей» о предоставлении для помощи международному расследованию» в июле 2016 года?! То, что они нашлись ровно за неделю до презентации предварительного отчёта JIT, надо полагать, такая же «случайность», как и то, что их начали искать именно после визита делегации JIT в Москву в июле 2016 года, в ходе которого, видимо, стало известно, что в предварительном отчёте JIT будет указано конкретное место пуска ракеты ЗРК «Бук» по Boeing МН17. А на второй вопрос дал ответ брифинг по поводу их обнаружения, поскольку стало понятно, что при обнародовании необработанных первичных радиолокационных данных версия появления рядом с Boeing МН17 украинского самолёта, озвученная представителями МО РФ на брифинге 21 июля 2014 года, стала бы невозможной.

Частично результаты этой «неожиданной находки» озвучил на упоминавшемся брифинге Мещеряков, но не менее интересным стало и выступление начальника радиотехнических войск ВКС РФ генерал-майора Андрея Кобана, который сказал (14.30): «С уверенностью можно утверждать, что в период, предшествующий крушению «Боинга», приближения каких-либо воздушных объектов к нему с восточной стороны, в том числе со стороны населенного пункта Снежное, не обнаружено. Подчеркиваю: если бы малазийский «Боинг» сбила ракета, выпущенная из любого района, находящегося восточнее точки катастрофы, то она была бы обнаружена первичным радиолокатором. Необходимо отметить, что технические возможности российских средств объективного контроля не позволяют сделать вывод о том, был ли произведен пуск ракеты с территории, находящейся южнее либо западнее точки катастрофы».

После этого стала понятна и причина «неожиданного» обнаружения необработанных первичных радиолокационных данных в ущерб собственному имиджу после двухлетних заявлений об их «утрате», поскольку без них невозможно убедительно доказать отсутствие пуска ракеты ЗРК «Бук» из района Снежного. Но расстояние по прямой между Усть-Донецким Ростовской области и Снежным Донецкой области, из района которого был пуск ракеты ЗРК «Бук» по версии JIT, — 162,42 км, а расстояние между Усть-Донецким и Зарощенским Донецкой области, откуда был пуск ракеты ЗРК «Бук», по версии концерна «Алмаз-Антей», — 185,05 км. Т. е., по словам Кобана, «технические возможности российских средств объективного контроля» таковы, что на расстоянии 162,42 км ракету ЗРК «Бук» они увидели бы однозначно, а на 23 км дальше уже и точно так же однозначно… нет?! Или такое заявление Кобана фактически является подтверждением того, что пуска ракеты ЗРК «Бук» вообще не было?

К тому же вызывает недоумение, как появление на брифинге по поводу обнаружения необработанных первичных радиолокационных данных сугубо гражданского трассового радиолокационного комплекса, предназначенного для управления воздушным движением самолетов на трассах гражданской авиации, сразу двух генералов, поскольку, кроме Кобана, в брифинге также принял участие официальный представитель МО РФ генерал-майор Игорь Конашенков, так и фраза Кобана о всех «технических возможностях российских средств объективного контроля» на примере одного-единственного рядового гражданского радиолокатора?! Было бы гораздо логичнее, если бы Конашенков организовал брифинг, на котором Кобан представил данные, полученные 17 июля 2014 года над территорией Донецкой области теми находящимися в его распоряжении «современными средствами радиолокации», о которых он весьма убедительно рассказывал, например, 18 декабря 2016 года в эфире радиостанции «Life-Звук»: «На сегодняшний день современные средства радиолокации позволяют обнаруживать воздушные объекты на малых, средних и больших высотах с достаточно серьёзными рубежами обнаружения. Они измеряются сотнями километров. По сути, можно сказать, что на сегодняшний день структура и оснащение радиотехнических войск позволяет гарантированно обнаружить воздушные объекты, в том числе и самолёты-разведчики, не только приближающиеся к государственной границе Российской Федерации, но и далеко за её границами».

Безусловно, вызывают понимание и поддержку слова Кобана о том, что «прояснить эту ситуацию могли бы космические снимки, подтверждающие пуск ракеты, о существовании которых заявляли американские и украинские стороны. Если эта информация кому-то и где-то в какое-то время показывалась, то возникает вопрос, почему она не опубликована?» Но абсолютно аналогичный вопрос возникает и по поводу опубликования данных «современных средств радиолокации» российской стороны, в первую очередь МО РФ, отсутствие которых присутствием генералов на презентации данных «средств радиолокации» сугубо гражданского радара не компенсировать, это скорее, наоборот, привлекает внимание к такому отсутствию. Или все «современные средства радиолокации» МО РФ, как и украинские, 17 июля 2014 года были отключены?

В целом после подобных брифингов и заявлений позиция России в вопросах расследования катастрофы Boeing MH17 выглядит довольно странно, напоминая некую пассивную оборону с редкими информационными контратаками в случаях крайнего обострения обвинений российской стороны в непосредственной причастности к поражению Boeing MH17. Совершенно нетрудно заметить, что представляемая российской стороной информация не способствует доказыванию либо опровержению какой-то определённой версии катастрофы Boeing MH17, а направлена исключительно на опровержение в рамках любой версии только выводов о причастности к поражению Boeing MH17 ополчения Донбасса и, соответственно, самой России.

В своё время некоторое информационное оживление вызвало заявление министра транспорта Малайзии Лиоу Тионг Лай (Liow Tiong Lai) 20 мая 2016 года о неких договорённостях по содействию расследованию катастрофы Boeing MH17, достигнутых в ходе встречи президента России Владимира Путина и премьер-министра Малайзии Наджиба Разака (Najibbin Tun Haji Abdul Razak) во время саммита Россия — АСЕАН (Association of SouthEast Asian Nations, — ASEAN) в Сочи. И такое сотрудничество в рамках, например, создания совместной комиссии из малайзийских и российских следователей действительно могло бы стать весьма продуктивным для расследования катастрофы Boeing MH17, поскольку Малайзия, как собственница обломков потерпевшего катастрофу Boeing 777, вполне могла бы официально разрешить России вывезти оставшиеся в Донбассе обломки Boeing MH17, а это около 70% (!) обломков самолёта, для создания выкладки где-нибудь на территории Ростовской области в целях её использования в проведении параллельного расследования наряду с JIT.

Во-первых, сразу стало бы понятно, какие обломки Boeing MH17 утрачены безвозвратно, а, во-вторых, появился бы доступный легальный материал для исследования и проведения официальных независимых экспертиз. Кроме того, малайзийские и российские следователи, и тоже на официальной основе, могли бы осуществить просеивание почвы в отдельных местах района падения Boeing MH17 на предмет возможного обнаружения, в отличие от DSB и JITс соответствующим документированием, как мелких обломков Boeing MH17, так и поражающих элементов и частей ракеты, которая сбила Boeing MH17, что принесло бы гораздо больше пользы для прояснения обстоятельств катастрофы Boeing MH17, чем многомиллионные натурные эксперименты концерна «Алмаз-Антей».

Но, разговоры так и остались разговорами, а Россия до настоящего времени по-прежнему продолжает балансировать, мягко говоря, в каком-то странном «разновекторном» положении. С одной стороны, формально Россия в одностороннем порядке содействует JIT в доказывании версии о поражении Boeing MH17 ракетой ЗРК «Бук», в которую сама не верит, так как, с другой стороны, по факту в лице СК РФ совершенно официально расследует версию о поражении Boeing MH17 штурмовиком Су-25 ВС Украины, которую, в свою очередь, с третьей стороны, сама же не менее официально опровергла 26 сентября 2016 года на совместном брифинге МО РФ и концерна «Алмаз-Антей»?! И, таким образом, в настоящее время у России вообще нет хоть какой-нибудь своей собственной версии обстоятельств катастрофы Boeing MH17?!

Впрочем, исходя из прецедента со «случайным» обнаружением, казалось бы, «навек утраченных» необработанных первичных данных усть-донецкого радара, абсолютно не исключено, что с «четвёртой стороны», Россия во время какого-то очередного «технического обслуживания» каких-нибудь «современных средств радиолокации», особенно, если это будут те «средства радиолокации», о которых Кобан рассказывал на волнах радиостанции «Life-Звук», вполне может в очередной раз совершенно «случайно» обнаружить какие-то «первичные» данные, которые смогут пролить свет на реальные обстоятельства катастрофы Boeing MH17. Но такая ситуация снова наталкивает на мысль о том, что без политического решения никакие технические и уголовные расследования ясности в обстоятельства катастрофы Boeing MH17 не принесут.