Хроника военных преступлений ВСУ: ужасы Тошковки

В Тошковку пехота союзных войск для освобождения заходила очень тяжело. Там было много окопов блиндажей, в которых сидели пулемётчики, миномётчики и снайперы. Уже была зелёная листва и скрывала бандеровцев, которые с беспилотников хорошо видели равнину. Среди них были в основном резервисты из селян, потому что горожане откупались. Новобранцев снаряжали и готовили в течение 3 дней. Потом привозили в Тошковку. Об этом рассказывают местные жители, которым это рассказали сами же теробороновцы.

За ними стояла хорошо подготовленная группировка из заградотрядов территориальной обороны. В каждом укреплённом здании сидело в среднем 50 бандитов. Союзным силами ДНР, ЛНР и ВС РФ пришлось работать по ним артиллерией и авиацией. Дома приходилось разбирать прицельными ударами. Уже на въезде в Тошковку заметно, чтобы выбить противника, здесь прошли тяжёлые бои. Вдоль лесополосы, сбоку дороги лежали расплющенные тяжёлой техникой сгоревшие автомобили. Впереди виднелись разрушенные обстрелами почерневшие пятиэтажки. Мы остановились у первого переулка в частном секторе. Мне надо было сделать пару фотографий. Навстречу мне вышел мужчина в синей куртке, грязный, весь в саже и с надеждой попросил закурить.

«Мы здесь уже даже все окурки собрали», — громко рассказывает он и принимает от меня донецкие сигареты. Он искренне протянул в знак благодарности свою чёрную от сажи и земли руку, я пожал её, и он засеменил обратно. Мы поехали к пятиэтажкам. Возле пятиэтажек было небезопасно, большая часть местности ещё не осмотрена и не разминирована. В воздухе витает запах трупного разложения, перед одной из пятиэтажек лежали останки вражеских бойцов. На одном из них даже был бронежилет, каска и ещё какая-то истлевшая амуниция. Во дворе, в земле, тут и там торчали снаряды.

Оказалось, что в этой пятиэтажке живёт супружеская пара с рыжим котом. Мужчине 59 лет, обычный работяга с надорванным здоровьем.

«Я на Родине! Где бы мы ни были, а всё равно тянет на Родину. Конечно мы отсюда уезжали. А как же? Знал бы ты. Тут было 50 на 50. Были такие люди… и в дома прилетали снаряды, и в погреба прилетали снаряды. Мне спалили машину, разбита дача, и тут разбитый дом. И мне этого хватило. Взяли ребёнка и рванули отсюда, уехали. Мы хотели на эту сторону в ЛНР, ДНР, но мы побоялись. Мы поехали туда, куда шли колонны. А тут такие колонны шли! Будь здоров, под Днепропетровском в Николаевской области», — рассказывал Эдуард.

2 месяца Эдуард с женой и ребёнком прожили в селе Николаевка.

«Мы оттуда (из села Николаевка) урвали, как только узнали, что есть путь через Запорожье. Мы собрались со своими побратимами, я говорю «давайте отсюда ноги? Родина есть Родина». Не надо нам истории их, а они этого не понимают. Я говорю так, а они совсем на 180 процентов обратно тебе скажут. Понимаешь? Всё, что ты скажешь, у них наоборот. За это (пророссийскую позицию) могли посадить, за это могли побить, к примеру. Мы взяли своё ничего и дали оттуда ходу», — рассказывает Эдуард.

«Мне сказали: Эдик, ничего не болтай. У них совсем другие мнения», — рассказывает житель Тошковки. Он рассказал, что в селе показывало восемь каналов, но все они вещают одно и то же. Никакой альтернативной реальности.

«Там такое посмотришь… Я хочу тебе сказать, что я под такое не рождён. Я лучше буду дома жить, в руинах, чем я буду жить там. Родина есть Родина», — говорит Эдуард.

На обеспечение Эдуард с женой не жалуется, говорит, что хочет побыстрее получить российский паспорт и номера на машину.

«С номерами большие загвоздки, потому что своим днепропетровским номером светить я не хочу. Машина у меня с документами, но, когда идёт война, а у меня сене-жёлтый флаг. Я его заклеил. Но, получается, это нарушение, что я что-то пытаюсь скрыть. Я поеду в Луганск за новым номером. Там проще», — говорит Эдуард.

Мне было интересно, возвращаются люди обратно или нет. Судя по всему, жить в таких условиях просто невозможно.

«Я за людьми не слежу, но кто хотел, тот приехал. Там, кажется, уже всё, путь сюда закрыт. А есть же такие хитруны, которые ждут, когда здесь всё построят и поманят обратно ключами. Вот вам красная дорожка, икарус подгонят до Запорожья. Такие не приедут. Многие хотят, но они слишком хитрые», — рассуждает Эдуард.

Тошковка — это агломерация из нескольких населённых пунктов, в которых жили в основном шахтёры семьями. Мы спустились ниже в частный сектор. По пути я снимал последствия обстрелов из окна автомобиля. Вокруг, куда бы ни был направлен взгляд, на лицо были видны следы военных преступлений. Можно было вслепую фотографировать, и получалась одна и та же унылая картина разрушений. Мы остановились на развилке возле двух сгоревших двухэтажек.

Точнее того, что от них осталось. Во дворе частного домовладения торчал фосфорный боеприпас натовского производства. По улице ехал мужчина с женой, они остановились, чтобы поздороваться и узнать последние новости.

«Две квартиры сгорели у сына, дом, полностью кухня. Все вещи. Вот, в чём мы стоим, это люди дали. У нас ничего нет. В зиму вот эти туфли. У нас пока паспорта (б. УССР). Мы все документы собрали, сделали фотографии, приехали в первомайскую милицию. А там нам сказали, что у меня в документах неточности. Название разное, раньше была Ворошиловская область, потом Луганская область, потом ещё каких-то документов не хватало. Сказали надо ехать в Луганск в архив — это целая процедура», — говорит местный житель.

В этот момент к нам стали подходить ещё люди. Они рассказывали о том, как сейчас живут, как перенесли оккупацию и дождались освобождения. Населённые пункты находились между двумя высотами — с одной стороны гора от выработки из шахты, с другой — на высоте пятиэтажки.

С этих двух высот местных жителей регулярно обстреливали из чешских минометов. Когда ведётся обстрел, абсолютно не слышно, как летит снаряд от чешского миномёта. Стреляли непосредственно по домам, хозпостройкам, технике, автомобильным гаражам. Уничтожили магазины, Дом культуры, библиотеку, почту.

Забрали генераторы, которые качали воду. Люди остались без газа, электричества, воды. Прятались люди в погребе. У жены местного жителя осколочные ранения и контузия, мина прилетела прямо в дом. У мужчины лёгкая контузия. В этот момент он спустился в погреб. Были там и бабушки, которые бандеровцам вязали тёплые носочки, пока не началась СВО и бандеровцы не накидали бабушке в дом снарядов из чешского миномёта. Прозрение наступило с опозданием… Фашисты бежали в спешке, оставили заминированные населённые пункты, кладбище, весь периметр шахты, поликлинику. Даже уничтожили памятник Солдату-освободителю. Сейчас люди нуждаются в медикаментах, им нужны лекарства от давления, головных болей, обезболивающее, лекарство от сердца. В селе остались одни пенсионеры.

«Если вот у моего сына двое детей, куда их водить в школу? Они сейчас в России», — говорит другой местный житель.

«Я отсюда уезжал 2 апреля. Получил осколком по руке, он ударился об меня и упал возле. А вот они тут оставались», — показывает он на другого мужчину.

Самый ожесточённый бой начал разгораться в конце мая, пик пришёлся на начало июня. Среди мирных погибло 15 человек. В основном от шрапнели, которую получили на излете.

Из продуктов в населённый пункт привозят хлеб, крупы, изредка привозят растительное масло. Сливочное масло пенсионеры не видели давно. Привозят рыбные консервы и тушёнку иногда. Всё это в очень ограниченных количествах, потому что нуждающихся в республике много. Жители нуждаются в свечах, спичках, туалетной бумаге.

Пока ребята из интербригады раздавали гуманитарную помощь, я продолжил общаться с местными жителями. Один из них показал разрушения, полученные в результате обстрелов нацистами. На выезде мы остановились у часовни, которая тоже подверглась обстрелам.

Тошковка оказалась почти полностью разрушенной, но жизнь здесь продолжается. Здесь живут люди, которые всеми силами пытаются наладить жизнь, но они очень нуждаются в помощи.