Ведущий эксперт фонда "Наследие" ("The Heritage Foundation") по вопросам России, Евразии и энергетической безопасности Ариэль Коэн презентовал ИА REGNUM доклад о контроле России над экономическим развитием природных ресурсов Казахстана и ответил на другие вопросы корреспондента агентства.

ИА REGNUM: Г-н Коэн, расскажите о докладе. Каковы его ключевые идеи?

Доклад вышел в молодом лондонском издательстве GMB Publishing, выпустившем целую серию докладов по российской внешней политике в области энергии: Россия - Китай, Россия - Беларусь, Россия - Украина и др. Я занимался российско-казахстанской тематикой, потому что я занимаюсь обеими странами уже много лет. Естественно, в основном, меня интересовали вопросы сотрудничества в области нефти и газа. Мой отец геолог-нефтяник, он занимался разведыванием еще первых месторождений в прикаспийской впадине в конце 60-х - начале 70-х гг., когда мы жили в Саратове. Поэтому изучение нефти и газа можно назвать нашим семейным делом. В конце доклада я немного представил материалы по электроэнергии, углю и ядерной энергетике. Последняя имеет большое будущее в Казахстане, поскольку там большие запасы урана.

Казахские нефтегазовые месторождения были частично разведаны, но не эксплуатировались, особенно в советское время. Тогда упор был на Западной Сибири. В конце Советского Союза компания Сhevron подписала соглашение сначала с горбачевским СССР, а когда Союз развалился - с Казахстаном Назарбаева. И развивала месторождения Тенгиз, построив единственную неправительственную нефтяную трубу КТК (Каспийский трубопроводный консорциум) от северо-восточных берегов Каспия на Новороссийск. Кроме этого, разведано большое месторождение Кашаган и, в основном, газово-конденсатное месторождение Карачаганак. Эксплуатация там еще только начинается.

Дальше возникает целый ряд геоэкономических вопросов. Куда вывозить и как экспортировать эти нефть и газ? На сегодняшний день у Казахстана есть четыре возможности это делать. Первая - на Россию, так как уже есть труба на Оренбург. Есть и газопроводы, уже подключенные к российской системе, и часть старой системы Средняя Азия - Центр. Последняя в настоящий момент проходит период реконструкции и расширяется. Здесь все вполне понятно. Вторая - труба Баку-Тбилиси-Джейхан (БТД). Сейчас проектируется максимальный объем экспорта по морскому пути до 500 тыс. баррелей в день. В будущем, поскольку Казахстан предполагает удвоить, а потом и утроить свои экспортные мощности по нефти, возможно, и США это поддерживают, строительство диагональной транскаспийской трубы, которая подключится к БТД и начнет экспортировать. Я думаю, что там те же самые до 1 млн. баррелей в день, потому что в большем необходимости не будет.

Третий путь на Китай. Работа в этом направлении уже началась. Во-первых, с января этого года открыт трубопровод на 250 тыс. баррелей в день с Западного Казахстана на Китай. Он построен быстро, с большими затратами, что показывает, в общем-то, стратегию Китая по освоению казахской нефти. И во-вторых, подписано соглашение о строительстве газопровода Казахстан - Китай, к которому будут подключаться газопроводы из Узбекистана, а в будущем, по моей информации, также из Туркмении. Это сделает Китай в еще большей степени, чем сегодня, стратегическим игроком в деле развития углеводородов в Центральной Азии.

И четвертое направление - это Иран. Порт Нека на Каспии реконструируется и расширяется, иранцы уже отбирают баржу и казахскую нефть, и хотят это расширить, потому что у них стоят нефтеперегонные заводы в Северном Иране, а нефть находится в Персидском заливе. Они делают так называемый своп (swap - обмен - ИА REGNUM), т.е. отбирают нефть у казахов, продают ее в Персидском заливе, и отдают им деньги. На сегодняшний день Соединенные Штаты всячески препятствуют строительству трубопровода на Иран. Это было бы вариантом, если бы не существовали серьезные политические препятствия на этом пути.

В 90-е годы Россия из-за пертурбаций здесь не очень агрессивно осваивала казахский рынок. Сегодня же ситуация коренным образом изменилась. Во-первых, Казахстан вместе с Белоруссией и Арменией является одним из стратегических союзников и партнеров Москвы на постсоветском пространстве. У Назарбаева в свое время даже были идеи по такой интеграционной схеме в Евразии. Как только Россия встала на ноги, поднялись цены на нефть и появились деньги, российские компании, в первую очередь ЛУКОЙЛ, но и другие, стали очень активно включаться в освоение казахских месторождений. Более того, на мой взгляд, Россия поступила совершенно правильно, не приняв иранскую позицию, что Каспийское море должно осваиваться всеми вместе одновременно. Это практически невозможно. И Россия с Азербайджаном и Казахстаном подписала соглашение по разделу моря. Это идет на руку России, потому что в результате этих соглашений Россия получила доступ к части месторождений, которые находятся в смежном секторе границы между Казахстаном и Азербайджаном. Это позволяет России совершенно четко очертить, где ее сектор, а где не ее сектор, что очень важно для инвесторов.

В этом смысле Россия занимает очень прагматичную позицию, но в то же время она является безусловной доминирующей силой в Каспийском бассейне с военной и военно-морской точки зрения. Это прекрасно знают Казахстан, Азербайджан и, я надеюсь, Иран тоже понимает, что Россия является основной военной силой в этом регионе, тем самым, обеспечивая стабильность в Каспийском море. Западные компании в 90-е годы подписали целый ряд соглашений о разделе продукции, об участии и в Казахстане, и в Азербайджане. Это является очень важным энергетическим резервом для западных компаний, потому что этот регион гораздо более стабилен, чем Ближний Восток, район Персидского залива, который постоянно очень сильно трясет. И будет продолжать трясти из-за тех социально-религиозных процессов, которые там идут.

ИА REGNUM: В добавление к сказанному вами 14 марта глава Минэнерго США Самуэль Бодман, находясь в Казахстане, заявил о том, что этой стране необходимо взять на себя роль лидера в регионе для развития инфраструктуры энергетического сектора, а также создания дополнительных транзитных маршрутов. Какие возможности у США сегодня в регионе?

С точки зрения газа, мне кажется, у Соединенных Штатов существуют достаточно ограниченные возможности. Мне кажется, США сегодня важно остаться игроком на этом пространстве, сохранить позиции. Я думаю, что США с интересом наблюдали противостояние между ЛУКОЙЛом и китайской компанией CNPC по борьбе за активы канадской компании PetroKazakhstan. Полагаю, в будущем китайцы начнут платить более высокие цены за активы, чем Россия или даже Соединенные Штаты. Они переплачивают сегодня за активы, потому что в Китае на десятки процентов в год растет спрос на нефть. В январе 2006 года по сравнению с прошлогодним показателем импорт нефти повысился на 70% и продажа новых машин повысилась на 70%. Т.е. это очень быстрый процесс.

США останутся игроками на нефтяном рынке, правительство Соединенных Штатов лоббирует подключение к трубе Баку - Тбилиси - Джейхан. На мой взгляд, это не направлено против России, потому что, я повторяю, в Казахстане сегодня производство более 1 млн. баррелей, а в ближайшее время будет 1,5 млн., к 2015 г. Будет 3 млн. баррелей. Если КТК не дотягивает до 1 млн., и если даже будет 500 тыс. на БТД, и если даже удвоится на Китай - 1 млн., все равно это меньше 3 млн. баррелей в день. Насколько я понимаю, российские мощности сейчас задействованы на полную катушку, Оренбург и самарское направление. Так что, на мой взгляд, и американским компаниям, и правительству имеет смысл вести разговор о сотрудничестве, кооперации на этом рынке, чтобы всем играть и получать прибыль. Это не игра с нулевой суммой. К сожалению, в других регионах Средней Азии, в том же Узбекистане, у меня создается впечатление, что Москва и Пекин, т.е. вся Шанхайская организация сотрудничества (ШОС) видит игру между США, с одной стороны, и Россией и Китаем, с другой стороны, как игру с нулевой суммой. Но это не относится к нефти. Это больше относится к геополитике. Мы же говорим о геоэкономике, где конкуренция, наоборот, повышает стоимость активов, потому что, как показывает тот же PetroKazakhstan, когда соревнуются компании - цена активов растет, и сам Казахстан заинтересован в том, чтобы сохранять баланс, и это был курс президента Назарбаева. В последнее время мы видели, что в Казахстане идут внутренние процессы, которые могут ослабить возможность Казахстана балансировать между тремя великими державами.

ИА REGNUM: Хорошо. Вернемся к Каспию. Глава МИД России Сергей Лавров заявил о том, что Россия выступает против присутствия военных сил третьих сторон на Каспии "в связи с усилиями внерегиональных держав по военно-политическому проникновению на Каспий с не очень понятными целями". Кому были адресовано слова Лаврова?

Вы знаете, в идеале Россия хотела бы сохранить доминирующие позиции, принимая меры даже чтобы ослабить Иран, не пуская их корабли из Персидского залива в Каспийское море. Вообще мне кажется, что Иран, особенно если он получит ядерное оружие, а он его пытается получить, там идет реальная программа по его созданию, и россияне это понимают. Имея ядерный зонтик Иран станет более агрессивным и на Каспии, и в Центральной Азии. Там есть часть аналитиков, которые говорят о создании иранской зоны влияния, как это было сотни лет назад. Об этом, мне кажется, Россия думает или, по крайней мере, должна думать. Касательно Соединенных Штатов, мне кажется, будет происходить процесс переоценки своей политики из-за неудач, которые США терпят в Ираке, из-за тех проблем, с которыми они столкнутся по Ирану и, в будущем, из-за продолжающихся забот о росте мощи Китая. Нынешняя позиция России - блокироваться с Китаем в какой-то степени против Америки. Посмотрим, как это будет развиваться. Я не говорю, что это будет завтра или послезавтра, но возможна переоценка, в том числе и восприятия Америки, как потенциального противника. Потому что все-таки Иран близко, и Китай имеет очень длинную границу с Россией.

ИА REGNUM: Как вы относитесь к идее создания энергетического альянса потребителей, которая все чаще озвучивается союзниками России? В частности, Узбекистаном.

Да, у России есть разные идеи по созданию международных организаций в области энергетики. Это и концерн производителей газа, т.н. российский газовый ОПЕК. И непростое отношение России к Энергетической Хартии. На этом, как мне кажется, будет настаивать Евросоюз и уже настаивает. И трете - то, о чем вы сейчас сказали - ассоциация потребителей электроэнергии. Но Россия не только потребитель, но и поставщик. В Центральной Азии поставщиками также являются Киргизия и Таджикистан с большими запасами гидроэнергии, и они, конечно, будут желать экспортировать эту энергию в Китай, возможно, в Пакистан. Ресурсы большие, но, с другой стороны, география тяжелая: там горы, и тянуть эти линии электропередач достаточно сложно. Конечно, тут государство хочет играть свою роль, а частные компании - свою. И с этой точки зрения всегда компании и государство должны находить точки соприкосновения.

ИА REGNUM: Вернемся к центральноазиатскому региону в целом. Накануне годовщины революции в Киргизии, как бы вы оценили те изменения, которые произошли в республике за истекший период? И как эти изменения оценивают в Соединенных Штатах?

Мне кажется, что Соединенные Штаты немножко переоценили демократический посыл киргизской революции, и произошла ординарная смена постсоветских элит. Никакой демократической традиции в Центральной Азии вообще и в Киргизии, в частности, я не увидел. Режим Акаева одряхлел, он потерял остатки легитимности, сам Акаев потерял популярность. Как и в других местах, родственники обогащались так, что народ просто уже не выдерживал. Меры не знали. И это было главной пружиной смещения Акаева и замены его на Бакиева. Но говорить о том, что Акаев был авторитарным правителем, а Бакиев - Махатма Ганди... Я думаю, что даже в Соединенных Штатах главные проводники демократизации понимают, что в Центральной Азии такого рода процессы идут непросто, и лидеры не всегда являются главными знаменосцами демократии. Мы это понимаем.

То, что касается других интересов США там, мне кажется, что Соединенные Штаты достаточно болезненно отреагировали на выдавливание с базы Карши-Ханабад, поэтому база в аэропорту Манас сохраняет свое значение как, по словам президента Путина, "аэродром подскока" для Афганистана. Хотя сегодня США, надо сказать, настолько сильны, что они могут проводить эту операцию без баз в ЦА. Конечно, было бы гораздо лучше, если бы мы спокойно могли эти базы использовать, и мы надеемся их использовать столько, сколько можно. Но операция в Афганистане не пострадает от наличия или отсутствия баз в Узбекистане. Но, опять же, я думаю, что сегодня все-таки главное стратегическое значение для Соединенных Штатов представляет Персидский залив. Иранский кризис на нас уже надвинулся, и в этом смысле Киргизия не имеет принципиального значения.

ИА REGNUM: Принципиальное значение имеет Украина с ее магистральными сетями. Украина, тщетно пытающаяся сдержать энергетическую гегемонию России. Каковы результаты повышения цен на энергоносители в отношении Украины? Что покажут выборы в Верховную Раду?

Выборы в Раду покажут уровень поддержки, прежде всего, Ющенко, Януковича и Тимошенко. Это играет очень важную роль с точки зрения будущих президентских выборов. Это играет важную роль также с точки зрения доверия вообще всему курсу администрации Ющенко. К тому же, это показывает, насколько менее промосковская ориентация администрации Ющенко пользуется поддержкой или нет. Например, многие обратили внимание, что всего порядка 30% населения Украины поддерживают членство Украины в НАТО. Т.е. 70% не поддерживают. Но при этом говорится, что Украина будет, по крайней мере, пытаться войти в НАТО и США просигнализировали недавно, там, где могли, поддержку администрации Ющенко: подписали протокол о вступлении Украины в ВТО, дали статус страны с рыночной экономикой и отменили поправку Джексона - Вэника. Но это все сигналы на уровне киевской элиты. Бабушке в Житомирской области абсолютно все равно, будет Украина в ВТО или нет: ей важно, чтобы хлеб был недорогой, а сало - дешевое.

То, что Россия сейчас повысила цены на энергоносители - сделает украинский экспорт более дорогим, это отменяет субсидию, которую Россия платила в украинскую экономику, и это не прибавит экономического здоровья Украине в ближайшем измерении. В долгосрочном измерении, напротив, это может сделать Украину более конкурентоспособной. С точки зрения Соединенных Штатов, мы отмечаем достижения в области демократии и свободы слова на Украине - они есть. Они реально там есть, и не нужно над этим смеяться, как это часто бывает в России. Но с другой стороны, мы также видим проблемы в области формирования экономической политики, драки между различными фракциями, в политической элите в целом. На самом деле, это процесс любой страны в переходный период. Россия это тоже проходила в 90-е годы. И сегодня этого в России нет только потому, что здесь очень серьезно повышена дисциплина. Если бы ее не было - тут было бы то же самое: драки за финансовые потоки и собственность.

Мы это видим на Украине. Это не прибавляет Украине привлекательности с точки зрения иностранных инвесторов. Это не прибавляет ей экономического здоровья, однако Украина - это как раз тот случай, когда говорят: не все так плохо, как это выглядит, и не все так хорошо, как это выглядит. У страны есть структурные проблемы. Украинцы об этом говорят с нами и сами с собой совершенно открыто. И это хорошо, что они не скрывают этого. И я думаю, что все-таки украинская элита умеет договариваться между собой. И то, что сейчас в России понимают: то, что г-н Янукович не автоматически играет в интересах российского бизнеса. И даже если он сейчас расширит свои полномочия, хотя я не вижу вариант, при котором он становится премьером, он не будет автоматически защищать интересы российского бизнеса, а скорее тех деловых кругов Восточной Украины, которые он всегда представлял.