В среднем за год угледобывающее предприятие Кемеровской области нарушает порядка 100 га земли, рекультивируется при этом не более 20-30 га. Рост добычи угля постоянно возрастает, на 1 млн тонн угля нужно 30-36 га почвы, которые полностью нарушаются. По мнению специалистов института угля и углехимии, к 2010 году площадь нарушенных земель увеличится в среднем на 25 тысяч га. Как сообщает корреспондент ИА REGNUM, такие данные были озвучены на расширенных депутатских слушаньях о проблемах рекультивации нарушенных земель в Кемеровской области, которые прошли в Кемерове 15 марта. На слушаниях присутствовали депутаты областного Совета; заместитель председателя комитета по экологии, депутат Госдумы Александр Фокин; руководители и представители Ростехнадзора, Россельхознадзора, ученые Сибирского отделения Академии наук, Кемеровского сельскохозяйственного института, представители угольных предприятий.

На сегодняшний день в составе Кемеровского института экологии человека СО РАН существует единственная научная лаборатория по рекультивации, где занимаются разработкой схем, приемов проведения горнотехнического и биологического этапа рекультивации земель. О проблемах воссоздания почвы и растительного покрова, нарушенного вследствие горных разработок, о необходимости и перспективах создания в Кузбассе некоммерческого Фонда рекультивации земель корреспондент ИА REGNUM побеседовал с начальником отдела экологии и растительных ресурсов Института экологии человека СО РАН, доктором биологических наук, академиком Международной академии наук экологии и безопасности жизнедеятельности Андреем Куприяновым.

ИА REGNUM: Андрей Николаевич, расскажите, какие последствия грозят природе и населению Кемеровской области в связи с увеличением площади нарушенных земель?

При нарушении земель происходит изменение ландшафта, процессы эрозии; нарушение почвы, восстановление которых, по данным почвоведов, возможно в идеале на 90%, в среднем - на 80%; загрязняется воздушный и водный бассейны. То есть идет обеднение биологического разнообразия. А ведь Конвенция по биологическому разнообразию принята и в ней сказано, что оно является буфером, который гасит антропогенные возмущения и оставляет среду существования человека, чтобы он в ней жил. Разрушая его, мы лишаем себя среды жизни, и это происходит и в Кузбассе.

Осознавая все это, губернатор Кузбасса неоднократно выступал за то, чтобы работы по рекультивации нарушенных земель активизировались, были эффективными, долгосрочными и приоритетными. Наиболее тяжелая ситуация, большие площади нарушенных земель находятся на территориях Прокопьевского, Новокузнецкого и Беловского районов. Уже сейчас добыча угля рисует очень нерадостную картину: идет рост убыли населения, высокий уровень врожденных аномалий, повышен фон онкологических заболеваний, высокий удельный вес профессиональных заболеваний.

Согласно официальной статистике Управления Федерального агентства кадастра объектов недвижимости Кемеровской области, на 1 января 2006 года в Кузбассе имеется 62 783 га нарушенных земель, основная часть которых находится в густонаселенных районах области. За последние 5 лет было нарушено порядка 4 тыс. га, рекультивировано - около 5,5 тыс. га. Общая площадь отработанных нарушенных земель составила 9 270 га и имеет явную тенденцию к уменьшению. Но это на бумаге. Оценка ученых-экспертов, занимающихся этим вопросом, более суровая - в Кузбассе нарушено не менее 100 тыс. га земель. Да и то, что рекультивировано угольными предприятиями далеко от нормы, поскольку наиболее распространенным в последнее время является метод посадки сосны на отвалах, как наименее затратный. По сути, проводится легкая реабилитация промышленных территорий, без возвращения этим землям экологической, экономической и социальной ценности.

ИА REGNUM: Какие проблемы возникают при проведении работ по рекультивации земель?

Отсутствуют квалифицированные научные кадры, нет высокоэффективных технологий восстановления нарушенных земель. Низко качество проводимых работ. Низок уровень хозяйственного использования рекультивированных земель: сейчас в регионе производят только лесную рекультивацию, чтобы было легче сдавать землю в лесхоз. Отсутствуют научные исследования, не разрешена проблема восстановления плодородия (может быть сделано только на 30%). Нет ассортимента посадок: из более 380 видов растений садят сосну и облепиху. Нет техники для выравнивания территорий и других операций. Это только основные проблемы, с которыми приходиться сталкиваться при проведении рекультивации.

Учитывая их, мы наметили приоритеты в области экологической безопасности Кузбасса. Это усиление научных исследований, создание региональной программы рекультивации; совершенствование законодательства, создание на первом этапе некоммерческой организации - Фонда рекультивации нарушенных земель, а в перспективе - создание государственного Фонда залоговых платежей. Мы не знаем и никто не знает, что происходит на конкретных землях. Нужна инвентаризация и ранжирование нарушенных территорий по экологическому состоянию. Необходимо наличие научных полигонов для отработки современных методов и технологий, мониторинг экосистем и подготовка кадров.

ИА REGNUM: В чем вы видите задачи фонда? Какова его структура?

На базе некоммерческого Фонда планируется откатать все технологические схемы, шероховатости, все нюансы, которые возникнут. Мы не можем жить среди отвалов. Экспериментальные схемы кто-то должен начать осваивать. Почему бы Кузбассу не выступить с такой инициативой? К тому же для этого региона проблемы рекультивации крайне актуальны.

Схема работы Фонда будет очень проста: есть предприятие, в бюджете которого заложены деньги на рекультивацию, есть Фонд, который будет перераспределять эти средства по тендеру тем, кто будет делать рекультивацию. Необходимо определить территорий, где эти мероприятия нужно провести в первую очередь, например, пригороды Прокопьевска, Киселевска.

Главной проблемой рекультивации следует все же признать отсутствие финансовых источников для проведения дорогостоящих мероприятий. Во всем мире цена рекультивации очень высока. По данным компании "Кузбассразрезуголь", в регионе она составляет 270 тысяч рублей за 1 га. В США этот показатель больше в 4 раза, в Германии тоже на порядок выше. За рубежом на рекультивационные работы тратится минимум в 3 раза больше средств. Получается, что уголь мы продаем по мировым ценам, а землю восстанавливаем по советским. Я считаю, что это одно из препятствий качественной работе по рекультивации. Необходимо применять разумные схемы материального обеспечения рекультивации, которые учитывали как общественные интересы, так и интересы бизнеса.

Некоммерческому Фонду отводится ряд задач: инвентаризация и классификация нарушенных земель, не используемых горнодобывающими предприятиями и подлежащих сдаче, по способам технологии и срокам рекультивации; разработка программы рекультивации нарушенных земель в Кемеровской области, участие в разработке рекомендаций и проектов рекультивации для предприятий-участников Фонда по каждому конкретному участку, участие в экспертизе и согласовании проектов с контролирующими органами и принимающими земли сторонами. Фонд выполнял бы функции заказчика по рекультивации и проведение тендэров (конкурсов) на восстановление участков нарушенных земель согласно планам и техническим заданиям по рекультивации, контролировал качество выполнения работ по рекультивации на горно-техническом и биологическом этапах, занимался бы передачей рекультивированных земель новым собственникам. Сейчас нет диалога между тем, кто нарушает, кто делает рекультивацию и тем, кому это сдают. Нет понимания, зачем и кому это делать.

Преимущества создания Фонда заключаются в освобождении горнодобывающих предприятий от необходимости самостоятельно рекультивировать земли, эффективном восстановлении нарушенных земель. Как государственный орган, Фонд будет иметь реальное влияние. Горнодобывающие предприятия не будут нести ответственность за качество рекультивации, проводить которую будут специализированные организации. Сапоги должен делать сапожник, пирожки - пирожник.

Сегодня в Кемеровской области рекультивацией занимаются не больше 3 - 4 маленьких предприятий, которые специализируются на технологическом или биологическом этапах, но они не знают, будет ли им заказ на мероприятия или нет. Фонд даст стабильность, которой сейчас нет.