25 мая 2005 года состоялось открытие трубопровода Баку-Тбилиси-Джейхан. В октябре этого года ожидается подписание межправительственного соглашения о присоединении к проекту БТД Казахстана. 6 октября 2005 года, в Москве прошла презентация книги Ильи Заславского "Дело труба. Баку-Тбилиси-Джейхан и казахстанский выбор на Каспии", в которой автор рассматривает возможные варианты экономических последствий проекта для заинтересованных стран, в том числе и России. Основные проблемы, затронутые в работе, прокомментировал в интервью ИА REGNUM Илья Заславский.

ИА REGNUM: Илья Григорьевич, насколько опасна с экономической точки зрения для России возможная потеря транзита казахстанской нефти?

Спасибо за этот вопрос, отрадно, что вы сформулировали его именно с экономической точки зрения. Мне кажется, что в условиях уже довольно устоявшегося чувства национального суверенитета в бывших советских республиках за 14 лет, в том числе и в Казахстане, а также после переосмысления российским руководством событий разных социальных катаклизмов в последние годы в Грузии, Украине и Киргизии, в наших отношениях к таким вопросам, как углеводороды, должен (и, как я надеюсь, уже начинает) преобладать прагматический расчет. Такой расчет, который максимально основан на холодном коммерческом расчете плюс на социальных благах для регионов России, при чем желательно со среднесрочным и долгосрочным взглядом, а не только, "что можно нахапать побыстрее".

Коротко говоря, в Администрации Президента, где сегодня решаются такие вопросы, как выработка российского отношения к экспорту углеводородов из Казахстана, начали, как мне представляется, понимать, что нужно больше думать о коммерческой выгоде для федерального и регионального бюджета, и меньше о попытке использования нефти и трубопроводов в качестве кнута и пряника в политических взаимоотношениях.

Но вот одного абстрактного понимания, что экономический интерес должен преобладать мало. России нужно определиться: от чего она может получить наибольшую прибыль и социальную пользу в долгосрочной перспективе на Каспии? От транзита казахстанской нефти по своей территории в обход Украины, Закавказья и Турции и получении хоть какой-то, даже небольшой, транзитной платы и развития в своих городах, как Махачкала, экспортной инфраструктуры (а значит прибылей и рабочих мест)? Или от блокировки казахстанской нефти, которая фактически конкурирует на многих рынках Европы с нефтью, произведенной в России? Или даже от участия в проектах транзита вне территории России? Думаю, нет единого понимания таких вопросов на общефедеральном уровне, отдельные компании, как Роснефть и Транснефть получают какие-то краткосрочные команды, но последовательной взвешенной коммерческой программы, основанной на всестороннем анализе мировых рынков, еще не достает.

На мой взгляд, в любом случае, с экономической точки зрения для России возможная потеря транзита казахстанской нефти - не стратегическая потеря, даже в условиях возможной стагнации добычи нефти в России. Но доводить до худших сценариев не нужно, необходимо, чтобы хоть какая-то часть казахстанской нефти продолжала идти через российские маршруты на взаимовыгодных условиях. Казахстан может прибавить или убавить для России максимум несколько сотен миллионов долларов - деньги, непринципиальные для России с ее 75 млрд. долларов нефтяного экспорта в год. Однако терять их по возможности не стоит.

ИА REGNUM: Как вы считаете, может ли Россия использовать политический фактор, чтобы повлиять на решение Казахстана на присоединение к БДТ?

Тут, прежде всего, нужно понять, нужно ли это самой России. На самом деле, присоединение Казахстана к БТД может быть по-крупному опасным для России только при выполнении целого набора негативных факторов: спад добычи усиливается в России, собственной нефти для экспорта по старым маршрутам через южные порты и в Европу не хватает, Казахстан значительно сокращает или даже полностью прекращает поставку на все российские маршруты (КТК, Актау-Самара, танкерами на Махачкалу и др.). Думаю, такой негативный вариант развития событий маловероятен. Картина в реальности (а не в головах создателей газетных уток, которые обожают такие крайности) не может быть или только черной, или белой - она серая. По сути мы обсуждаем не такие уж важные для общего стратегического развития России вопросы, как перекачка 20-30 млн тонн нефти в год в БТД или через Россию. Если тарифы в России будут для Казахстана неприемлемы, то он все равно вряд ли прекратит полностью прокачку. Это только в самых жутких сценариях, придуманных СМИ, происходят подобные крайности.

Если же мы говорим абстрактно о том, могла бы Россия надавить на Казахстан по вопросу БТД, если бы так захотела по какой-то причине, то, думаю, что, в целом, нет. Желание казахстанского правительства максимально диверсифицировать свои экспортные возможности давнее и твердое, этому в условиях растущей экономики суверенного Казахстана мало что можно противопоставить на адекватном уровне. И до последнего времени практика показывала, что Россия добивалась своих целей в нефтяных отношениях с Казахстаном не агрессивным давлением, а путем торга и сложных политико-экономических компромиссов, где два государства в основном вели себя как два равных партнера. Однако для Астаны, конечно, существует гипотетический вариант "Узбекистана-2" в свете предстоящих президентских выборов в Казахстане, по этому сценарию происходит следующее: Назарбаев имеет некоторые сложности с сохранением режима своего клана в стране, и Москва помогает ему в этом, после чего Назарбаев становится зависим от России. Но, думаю, в реальности такой исход маловероятен, потому как опасность мелких социальных взрывов в Казахстане есть, но масштабной полновесной угрозы режиму как таковому на сегодня нет.

ИА REGNUM: Возможно ли участие России в транзитных проектах вне своей территории? Насколько ей это необходимо?

Возможно, по желанию. Причем по взаимному, как России, так и тех сторон, которые являются проектодержателями. Безусловно, России в целом полезно иметь как можно больше проектов, капитала, размещенного в экономику стран СНГ, производственных мощностей в своей собственности, особенно в энергетике - все это, кроме коммерческой выгоды, может дать геополитическое влияние. В действительности же, если предлагают хороший возврат на капитал, если проект привлекателен и рентабелен в долгосрочной перспективе, то можно сделать вложения даже и в проекты, связанные с БТД. Или, хотя бы, в расширение танкерного флота на Каспии, в предоставление услуг сервисных компаний, в строительство выносных и глубоководных портов. Но желательно там, где будет такая доля акций и такие партнеры, где ваш голос будет учитываться. И не обязательно вкладываться в разваливающиеся проекты, поддерживать, например, какие-нибудь устаревшие линии электропередач или газопроводы, а также присылать субсидированные нефть, газ, электричество только потому, что это дружественная страна, дружественная область и т.д. Хватит содержать дармоедов. Помощь и поддержка дружественных сил должна осуществляться рационально и взвешенно и лишь в самых стратегических вопросах, и при условии постоянного возврата тех или иных адекватных политических и экономических дивидендов для России.

Я думаю, чем вкладываться ЛУКойлу в Ирак, Саудовскую Аравию (что тоже, может быть, само по себе неплохо, если сделано на правильных условиях), проще и вернее вкладываться в очевидно окупаемые проекты по всему СНГ, включая все, что связано с БТД. Только делать это надо после тщательного инвестиционного анализа и получения максимальных гарантий, оформленных по международным стандартам.

ИА REGNUM: Ряд экспертов усматривает в создании БТД не столько экономическую, сколько военно-политическую угрозу для России. Как вы это прокомментируете?

Я, вообще, не рассматриваю БТД как угрозу. Угрозой может быть наркотраффик из Афганистана, СПИД, деятельность Аль-Кайды или если кто-нибудь по ошибке нажмет красную кнопку в Китае или США. Как не является угрозой интересам Китая возможное строительство российской трубы для поставок нефти в Японию. Это все вопросы экономической конкуренции, а не угрозы в глобальном мире. Каждая суверенная страна имеет право на строительство трубопроводов там, где она хочет, и иметь возможности для диверсификации. Такая большая и богатая интеллектуально и ресурсами страна, как Россия, должна находить способы привлекать к себе эту часть диверсификации или предлагать более конкурентоспособные стандарты со стороны своих трубопроводов в отношении трубопроводов, пролегающих вне ее территории. И у нее есть все возможности для этого. Мы не такая маленькая держава, чтобы опасаться серьезных последствий со стороны конкурирующих стран СНГ, просто нам нужно быть деятельными и прагматичными.

Было бы наивно и даже опасно предполагать, что бывшие советские республики оставят все как есть и будут полагаться только на существующую систему трубопроводов, пролегающих через Россию. Нет ничего страшного, если они построят что-то свое и выйдут на мировой рынок. Нам просто нужно улучшать собственную работу, чтобы привлекать деньги к себе, своей продукции и экспортным мощностям.

Что касается размещения американских военных специалистов для охраны БТД, то само по себе это также не является антироссийским шагом, но только при соблюдении нескольких жестких условий: количество специалистов должно быть пропорционально поставленной задаче охраны трубы, и их деятельность должна четко отслеживаться нашими спецслужбами. Россия не должна допустить перерождения данных воинских формирований в военные базы. Думаю, у России есть рычаги воздействия на США, чтобы добиться этого. Поэтому это вопрос о качестве работы российской разведки, а также российского руководства в лице Президента и МИДа в целом.

ИА REGNUM: Какие социально-политические последствия для Азербайджана, Грузии и Казахстана, в случае его присоединения к проекту, может иметь БТД?

Думаю, что двоякие. Вопрос благосостояния и успеха наций, имеющих доступ к какому-то "даровому" ресурсу, как золото или нефть, извечный. Есть мнение, что многие империи, такие как Рим, развалились от пресыщения своих элит. Испанская империя, например, из-за золота, найденного в Южной Америке. Кроме, пожалуй, Норвегии и Великобритании (и то с большими оговорками), нефтяная игла и барыши, полученные от нефтеэкспорта, мало где привели к чему-то хорошему. Вопросы реструктуризации, диверсификации и развития экономики стоят остро в Закавказских республиках и в Казахстане, также как, впрочем, и в России. Не менее остро стоит вопрос дистрибуции доходов от нефтедолларов среди населения стран в целом и влияние этих денег на экономическую мобильность элит и рядовых людей. Уровень коррупции в Каспийском регионе подсказывает мне, что политико-экономические проблемы в долгосрочной перспективе будут очень актуальны в перечисленных странах. Хотя возможности затыкать разные социальные дыры у правительств этих стран, безусловно, возрастут.