Washington Post выступила со статьей Ричарда Холбрука, посла США в ООН при администрации Клинтона и ежемесячного обозревателя газеты. Статья называется "Конец романа". Холбрук начинает свой текст с 60-летия Победы в Москве и связанных с ним трудностях президента Литвы и переходит к изложению того, как он вообще видит постсоветское пространство, внешнюю и внутреннюю политику Путина:

"У Валдаса Адамкуса проблема. 79-летнего президента Литвы - лично, неоднократно, даже угрожающе - президент России Владимир Путин приглашал приехать на мероприятие, на котором он действительно, действительно считает, что не должен присутствовать, а именно - празднование 9 мая в Москве 60-й годовщины победы Советского Союза над Адольфом Гитлером. Событие воистину высочайшего уровня: президент Буш, Тони Блэр, Жак Ширак, Герхард Шредер, Сильвио Берлускони, президенты других бывших советских республик и тысячи других участников. Но Адамкус не рассматривает 9 мая 1945 года как день освобождения его крошечной страны и ее балтийских соседей. "В этот день мы поменяли Гитлера на Сталина, и нам нечего праздновать", - говорит он гостям (Холбрук умалчивает, что Адамкус воевал на стороне Гитлера - ИА REGNUM). Большинство литовцев, гордых своей центральной ролью в развале Советского Союза в 1991, соглашаются. Путин, однако, по-видимому, отчаянно надеется, что все бывшие советские республики соберутся 9 мая для чествования России; он даже использовал свою самую сильную угрозу, в случае если Адамкус не поедет - что это может подействовать на поставки из России нефти и газа.

Конечно, американский посол в Литве Стив Мулл сказал, что для Соединенных Штатов неважно, поедет ли Адамкус. Более чем просто социальной, эту проблему делает то, что она представляет собой симптом пугающей тенденции в российском поведении по отношению к территории, где когда-то Советский Союз безраздельно господствовал. И она ставит перед администрацией Буша большую дилемму, чем та, что стоит перед Адамкусом. Я не предсказываю, ни призываю возвращение к старым злым дням холодной войны. Они, слава Богу, ушли навсегда. Россия, правда, сильно уменьшенная, сейчас является важной и легитимной частью международной системы. Новая архитектура европейской безопасности, созданная администрациями Клинтона и Буша с Борисом Ельциным и Путиным, больше не подразумевает сдерживания России, но подразумевает ее включение. И она совершила определенные исторические достижения и проявила сотрудничество.

Однако продолжение этой продуктивной политики поставлено под угрозу событиями последнего года, которые Запад больше не может игнорировать. Путин смущен растущей независимостью части бывших советских республик, прежде всего Грузии и Украины. Но его неуместное вмешательство, которое не смогло предотвратить народные восстания прошлого года в обеих странах, только ослабило его. Вашингтон и Европейский Союз до сих пор игнорировали одно из самых серьезных действий России: ее продолжающееся военное присутствие в соседних странах без их согласия. В 1999 Россия обещала постепенно вывести войска, размещенные в Грузии и Молдове - войска, поддерживающие дестабилизирующие сепаратистские движения. Прошло шесть лет, а российские войска все еще остаются в этих зонах "замороженных конфликтов". На конференции в Мюнхене на прошлой неделе российский министр обороны Сергей Иванов сказал, что Москва никогда не давала такого обязательства, - но это толкование недавней истории сотрудники администраций Клинтона и Буша твердо отрицают.

Одновременно внутренняя политика Путина сделала вираж в направлении того, что можно было бы назвать "мягким авторитаризмом": провинциальные губернаторы теперь назначаются Кремлем, а не избираются; растут ограничения на свободу прессы; дело нефтяной компании "Юкос" равносильно государственному воровству. Тем временем, война в Чечне не поддается решению, а Чечня стала известным заповедником террористов.

Таким образом, можно было бы спросить, что Соединенные Штаты получили в обмен на их политику "свободы действий", которую они проводили в отношении России последние четыре года. Сотрудничество в борьбе с терроризмом наверняка имело бы место в любом случае, и неохотное российское согласие на развертывание системы противоракетной обороны США вряд ли укрепило нашу внутреннюю безопасность, поскольку основная угроза исходит от террористов. В самом деле, Вашингтон и Европейский Союз позволили Путину думать, что он может делать почти все, что пожелает, в его "ближнем зарубежье".

Россия противостояла и нашей политике в Ираке, занимая ту же позицию, что и Франция с Германией (на самом деле, открыто согласуясь с ними). А теперь она занялась мало замеченной "атакой обаяния", обхаживая нашего крайне важного (но глубоко отчужденного) союзника Турцию, чтобы вовлечь ее в новые особые отношения, которые расширят влияние России в этом капризном регионе. Путин также присоединился и к Китаю в его призыве вывести все войска США из среднеазиатских республик. Теперь Москва наложила вето на продолжение работы маленькой команды по наблюдению за границей в Грузии из ОБСЕ, и, кажется, намерена ослабить эту важную организацию.

Администрация США должна переоценить свои отношения с Россией. Игнорировать поведение Путина значило бы издеваться над инаугуральной риторикой Буша о свободе и демократии. Однако будет нелегко перестроить отношения, которые были такими личными для двух сильных и уверенных в себе лидеров. Действительно ли закончился романтический период в отношениях Вашингтона с Москвой? Первая проверка состоится на следующей неделе, когда Буш и Путин встретятся в Братиславе в Словакии. Затем, конечно, будет пирушка по празднованию 9 мая, которую Путин захочет расширить до саммита НАТО и России на следующий день - что немыслимо при нынешних обстоятельствах.

Россия страдает от того, что Строуб Тэлботт, бывший заместитель госсекретаря и эксперт по России, называет эффектом "Родни Дэнджерфилда": ее не уважают. Однако действия Путина не смогут снова завоевать уважение к России. Соединенные Штаты и Европейский Союз должны четко расставить сигнальные флажки, начиная с нового акцента на соблюдении договоренностей 1999 о выводе войск. Если этого не будет сделано, вопрос, который слишком долго игнорировался, будет выдвинут на первый план очень быстро. Но тогда будет уже слишком поздно".