Четыре войны, несколько контртеррористических операций и борьба с множащимися с каждым днем агентами Ирана — это лишь малая часть того, с чем столкнулся Израиль в 2025 году и о чем могла идти речь за закрытыми дверями последних в уходящем году международных переговоров Дональда Трампа.

Иван Шилов ИА Регнум

Ведь минувший год показал, что структуры «единственной ближневосточной демократии» оказались не вполне готовы к новым вызовам и многие решения принимали «с колес».

При этом от воинствующей риторики Тель-Авив отказываться в ближайшем будущем не намерен.

Натиск по всем фронтам

2025 год прошел для Израиля под лозунгом расширения зоны влияния.

Тель-Авив смог, пусть и не с первой попытки, закрепиться на части территорий сектора Газа, расширить поселенческую зону на Западном берегу реки Иордан (в зоне, формально относящейся к Государству Палестина), усилить блокпосты в Южном Ливане (по линии реки Литани), а также «цементировать» присутствие в районе Друзских гор в Сирии.

Почти во всех случаях развертывание израильского контингента обосновывалось идеями превентивной обороны и противодействия «террористической угрозе» в приграничных районах.

Эта формула эффективнее всего работала в Сирии, где израильская армия выступила одним из гарантов безопасности местных друзов, а также в Газе, где продвижение войск вдоль «желтой линии» безопасности регулярно объяснялось охотой на «одиночек» ХАМАС.

Однако в Ливане такой подход возымел обратный эффект. Израильские силы несколько раз оказывались на грани столкновения с местными миротворцами, работающими под мандатом ООН, что неизбежно сказывалось на имидже Тель-Авива.

«Славная победа»

Несмотря на то что израильский кабмин объявил июньскую операцию «славной победой израильского оружия», реальные результаты налета едва ли удовлетворили Тель-Авив.

Наиболее очевидное недовольство вызывает отсутствие ущерба иранской ядерной программе, которую израильтяне считают «заточенной» под создание ядерного арсенала.

Ни один из критически значимых объектов после 12-дневной войны не приостановил работу, а некоторые (например, «Талеган-2») были расконсервированы и расширены. Фактически израильский удар не замедлил, а ускорил ядерные разработки Тегерана.

Более того, неприятным сюрпризом стало то, что Иран восстановил свою систему ПВО менее чем за три месяца, хотя аналитики Армии обороны Израиля даже в самом пессимистичном прогнозе указывали, что на «перекрытие неба» Тегерану потребуется еще не меньше года.

Наконец, израильские власти разочарованы слабостью иранской оппозиции, в прокачку которой ранее вложили немало средств.

Несмотря на наличие ресурсов и возможности, монархисты и леворадикалы не смогли собрать вокруг себя сомневающееся иранское население. Вместо этого они переругались между собой с высоких трибун в Париже и Брюсселе. В результате Тель-Авив упустил шанс нанести удар по Ирану изнутри, что сильно снизило результативность операции.

Израиль жаждет реванша. Премьер-министр Биньямин Нетаньяху при каждом удобном случае заводит разговор о «растущей угрозе» со стороны Тегерана и обещает новую войну практически прямым текстом.

Однако для реализации задуманного ему необходимо согласие президента США Дональда Трампа.

Тема «антииранского реванша» стала основной на предновогодней встрече лидеров США и Израиля в Мар-а-Лаго.

Правда, по тону Трампа заметно, что республиканец все еще сомневается в целесообразности новых военных операций против Тегерана — в том числе потому, что видит в новой «маленькой победоносной» угрозу планам Вашингтона на какое-то время дистанцироваться от проблем Ближнего Востока. Хотя при этом и транслирует намеки, что готов дать добро на израильский реванш — если иранцы добровольно не ограничат программу баллистических ракет и не отступятся от «Оси сопротивления».

Иными словами, Белый дом хочет, чтобы основным исполнителем в «политике максимального давления» на Иран выступало еврейское государство.

Между шпиономанией и коррупцией

Сколь силен был натиск Израиля на внешних рубежах, столь же была сильна и встряска, которой он подвергался в 2025 году изнутри.

Страну постоянно сотрясали скандалы — в основном коррупционного содержания. Самый крупный из них (так называемы «Катаргейт») был связан с лоббированием через израильские правительственные структуры интересов Дохи.

Список лиц, замешанных в «Катаргейте», продолжает расти — вплоть до заместителей и помощников премьер-министра. Сам Нетаньяху пока проходит по делу свидетелем, но ситуация может измениться.

Помимо экономических скандалов, страну захлестнула небывалая шпиономания.

Иранские спецслужбы умело использовали разногласия в израильском обществе, чтобы вербовать «одноразовых» агентов (часть из которых, впрочем, оказалась весьма результативной) и создавать новые точки напряженности внутри страны.

С учетом тлеющих конфликтов вдоль израильских границ удар получился весьма болезненным, и полностью отбить его Тель-Авив не сумел. Из-за просчетов на «невидимом фронте» постов лишились руководители всех израильских спецслужб, включая легендарный «Моссад». Чистки зреют в полиции и прокуратуре.

Множащиеся проблемы внутри страны создают угрозу устойчивости коалиционного правительства. Входящие в правящий лагерь мелкие партии в преддверии выборов 2026 года пытаются усилить свой вес и торгуются за мандаты как с премьерской группой, так и с оппозицией. Рассчитывая встать на сторону тех, кто предложит больше.

А попутно — повесить на оппонентов вину за провалы и нерешительность на первых этапах операции против ХАМАС. В этой пестрой группе особо выделяются «ультра-ястребы» (Итамар Бен-Гвир, Бецалель Смотрич), которые «воюют» сразу против всех и рассчитывают попасть в следующий состав правительства на волне возросшей ксенофобии и реваншистских настроений.

Международное давление

Что касается внешнеполитического трека, то в уходящем году Израилю также пришлось столкнуться с проблемами. Наиболее острая из них — резкий прирост политического веса Палестины.

Права палестинцев на собственное государство поддержали не только периферийные игроки, но и большая часть крупных европейских держав. Отдельные лидеры, например президент Франции Эммануэль Макрон, превратили палестинскую тему в таран на международной арене.

И хотя Израилю, не в последнюю очередь благодаря заступничеству США, удается сохранять собственную линию в конфликте, рамки для маневров сузились на порядок.

Позабытый вызов, с которым современному Израилю пришлось столкнуться вновь, — политически мотивированные убийства иудеев в других странах. Нападения на религиозные объекты в Европе и Австралии, похищения сограждан и другие насильственные действия стали для Тель-Авива фоном международной деятельности.

Кабинет Нетаньяху винит в насилии «агентов Ирана», хотя там прекрасно понимают, что реакция исходит скорее от радикальных отщепенцев, чем от иранцев, предпочитающих более тонкие методы борьбы.

В целом же в Тель-Авиве ожидают, что 2026 год станет для еврейского государства периодом новых испытаний. И дело не только в очередном выборном цикле.

Властям предстоит решить, как действовать на многочисленных «фронтах» (включая внутренний, контрразведывательный) и как именно очерчивать свои «красные линии». Чтобы, с одной стороны, не утратить завоевания 2025 года, а с другой — не оказаться в изоляции и один на один с набравшими силу оппонентами.