«Щедрик» vs Carol of the Bells. Почему Украина не «дарила миру Рождество»
В нынешнем году Украина в третий раз на официальном уровне будет праздновать католическое (или греко-католическое), а не православное Рождество, «чтобы быть ближе к Западу».
В связи с этим из каждого утюга несется даже не столько широко известная адаптация украинской народной песни «Щедрик», получившая известность в обработке композитора Николая Леонтовича, сколько слепленная под песню политическая легенда.
В неё пытаются запихнуть величайший вклад Украины в мировую историю — буквально «мы подарили миру Рождество». Уже адаптация Леонтовича, известная на этом самом Западе как рождественская мелодия Carol of the Bells, называется сугубо украинской, без которой Европа и Америка просто не знали бы, что и делать.
Но одновременно здесь же и «побег из-под большевистской оккупации», поскольку с 1919 года «Щедрик» (в числе прочих произведений) начал исполняться в Европе, и криво прилепленный «украинский Покровск», в котором якобы Леонтович создал свое знаменитое произведение, и, конечно, проистекающий отсюда «голос несломленной Украины».
Колядка, трансформированная под хоровое исполнение еще в 1901 году (и впервые исполненная в 1916-м), стала политическим манифестом лишь потому, что это единственное произведение с украинским национальным колоритом, известное во всём мире.
Соответственно, теперь нужно утверждать, что «за это» Леонтовича убили русские, о чем Украина вспоминает всякий раз, запевая оригинальный текст о том, как у хозяина родились овцы и он их может выгодно продать. Вдохновляясь для новой борьбы с русскими.
Хотя в конечном итоге всё заканчивается как обычно: весь миф держится на пафосном вранье, на память композитора всем плевать с высокой колокольни, «Щедрик» не имеет отношения к Рождеству, а Carol of the Bells живет своей жизнью и никак не ассоциируется с лозунгами, которые «активная часть» украинского общества пытается натянуть на голову всем, до кого может дотянуться.
Рождество без Рождества
Оригинал, народная песня, уходит своими корнями в настолько давние эпохи, что определить время ее появления сложно даже приблизительно. Вполне можно предположить, что мотив родился ещё в дохристианские времена, на что указывает текст колядки: в ней прилетает ласточка и начинает щебетать о текущих событиях в кошаре с овцами.
Дело в том, что изначально славяне-язычники праздновали Новый год весной, в марте–апреле, когда приходило тепло, рождалась новая жизнь.
После крещения праздник «мигрировал» на 31 декабря по григорианскому календарю и, соответственно, 13 января по юлианскому. Это то, что теперь широко известно как «Старый Новый год».
После Рождества наступала «щедрая неделя» с богатым скоромным столом, а на Украине, особенно в Винницкой области, «щедривки» пели на Маланку, в честь преподобной Мелании.
В этот день совершались обряды «хозяйственной магии», а ряженая молодежь ходила от хаты к хате, исполняя особые песенки с благожеланиями, тоже форма магии — «чтобы всё хорошо было», откуда и название «Щедрик». Их угощали «маланкой» — кровяной колбасой, особыми хлебами «Маланкой» и «Василием», специальной «щедрой кутей», готовившейся, в отличие от «богатой» рождественской кути, из постных компонентов, и другими самыми разными блюдами.
Считалось, что чем разнообразнее, щедрее стол, тем урожайней будет грядущий год.
Конечно же, родившийся и живший в конце позапрошлого века в Подольской губернии (современной Винницкой области) композитор Леонтович не мог не знать щедривок и конкретный вариант с прилетающей ласточкой. Сам он был выходцем из семьи сельского священника, жил среди простого люда, а потом, как и отец с дедом, учился в Каменец-Подольской духовной семинарии.
Священником Николай не стал, но устроился учителем пения и арифметики в простую сельскую школу. На каникулах Леонтович ездил в Петербург учиться в придворной хоровой капелле. Позже брал уроки в Москве и Киеве, работал как в родных краях, так и в будущем Донбассе — в селе Гришино, которое не было «украинским Покровском».
Здесь он жил в 1904–1908 годах, преподавал в железнодорожном училище, руководил хором и дорабатывал своего «Щедрика», первая версия которого появилась в 1901–1902 гг. Четвёртую, которая наконец устроила автора, в 1916-м исполнил публично студенческий хор Киевского университета им. Святого Владимира — и только с этого момента получившее известность произведение может считаться сформированным и «родившимся».
И не имеющим никакого отношения к Рождеству, которое отмечалось православными 7 января.
Ведь и Леонтович уже не был сельским учителем — он преподавал в Музыкально-драматической школе им. Николая Лысенко. Благодаря этому случилось признание в музыкальных кругах и последующая деятельность уже после революции, в новых условиях — под властью Центральной Рады и Директории УНР, которая в 1919 году создала «Украинскую республиканскую капеллу», впоследствии переименованную в «Украинский национальный хор». А наш герой, трудившийся во Всеукраинском комитете искусств, возглавил государственный оркестр, став его главным дирижером.
Всего при жизни Леонтович написал более 150 хоровых обработок народных песен и создал множество оригинальных хоровых произведений. А обстоятельства, при которых именно «Щедрик» стал главным его достижением, были продиктованы обстоятельствами.
Пятая жизнь песни
После того как в августе 1919 г. Киев оказался под контролем белогвардейцев, позакрывавших все организации УНР, включая и музыкальный уже институт им. Лысенко, композитор уехал на малую родину, где продолжил свою деятельность: писал оперы, хоровые обработки и т.д.
Через неделю после Щедрого вечера, в ночь с 22 на 23 января 1921 года, в доме отца в селе Марковка (ныне Теплицкий район Винницкой области) его смертельно ранил некий Грищенко.
В 1990-х годах в архиве был найден рапорт начальника уездной советской милиции, который докладывал, что этот «агент уездчека» ночевал в доме, а затем (по неизвестным причинам) застрелил хозяина «и 26-го января Грищенко, скрывавшийся в м. Теплике, при преследовании его чинами милиции, выстрелом из винтовки в живот ранил милиционера Твердохлеба».
Вполне очевидно, что никакой «мести за национально-патриотическую музыку» тут быть не могло и речь идет про обыкновенного бандита из местных жителей, зачем-то привлекавшегося к работе местной ЧК. «Русский чекист» Грищенко оказался украинским беспредельщиком, явно скрывавшимся от милиции, но этот важный момент всегда политкорректно вычеркивают.
Тем временем «Украинский национальный хор» под руководством Александра Кошица (выпускника Киевской духовной академии, основанной при киевской митрополии в начале XVII в.) еще с 1919 года кормился гастролями в эмиграции.
В мае «Щедрика» услышали в Национальном театре Праги, если не считать концертов в Станиславове (ныне Ивано-Франковск), находившемся в Западно-Украинской народной республике, и чехословацком Ужгороде. Это и было первое исполнение за границей. К которому хористов даже переодели из рванья в приличные костюмы.
Следующие два года, учитывая, что работа коллектива рассматривалась правительством УНР как политическая миссия, она поддерживалась финансово (не считая гонораров). Симон Петлюра даже специально написал Михаилу Тишкевичу, представителю своей миссии во Франции:
«Позаботьтесь, чтобы Украинская республиканская капелла смогла приехать в Париж для представления богатства украинского песенного творчества. В Чехии они произвели фурор и многих москвофилов превратили в украинцев. Уверен, что в Европе нет чего‑то подобного. Возможно, пребывание в Париже прочистит атмосферу предубеждености [к Украине]».
Но последний транш пришел в январе 1921 года, и на этом тема была закрыта — коллектив начал рассыпаться.
Именно так капелла и попала в США — надо было физически выживать. После года работы в Европе под руководством профессиональных продюсеров хор отправился за океан, в середине 1922 года его взял в оборот уроженец Могилева Макс Рабинофф, знаменитый импрессарио оперы и балета, получивший американское гражданство. Он специализировался на продвижении бывших земляков на подмостках обеих Америк, например продвигая бывшую приму Императорского русского балета и её труппу.
Не талант Леонтовича, а связи Рабиноффа привели «Щедрик» на сцену престижного Carnegie Hall, после чего началась американская история народной песни, звучавшей даже в Мексике.
Но проект быстро себя исчерпал, и к произведению уже покойного Леонтовича вернулся аж в 1936 году музыкант и дирижер радио NBC Пётр Вильховский — карпатский русин, чьи предки жили на территории современной Словакии.
Именно он написал его англоязычный текст и добавил аранжировку — так появилась известная композиция Carol of the Bells, ставшая в США символом Рождества безо всякой связи с Украиной, Маланкой и сыном сельского священника.
На сегодня существуют, наверное, сотни, если не тысячи, разных вариаций исполнения «Щедрика», вплоть до джазовых и с добавлением электронной музыки. И если Украине и праздновать расово верное Рождество — то нужно исполнять именно английскую версию песни.
Ненужная память
Итак, «главная рождественская песня» — это чисто американская история, которая жила своей жизнью вплоть до нашей бурной современности.
Произведения Леонтовича никуда не исчезли, их преподавали в музыкальных школах еще в советское время, а мы на уроках музыки в школе обычной распевали «Женчичок-бренчичок», а-ля народную песенку про зеленого кузнечика.
Искать «давние культурные связи» между Украиной и «свободным миром» активно начали в понятно какие времена, когда была объявлена политика побега от России и всего, что с ней связано. Тем не менее «Щедрик» всё равно не был рождественской песней: уж кто-кто, а православный украинский народ в календаре не путался и отлично знал, что исполнять в Щедрый вечер, а что — на Старый Новый год.
Только теперь, когда, согласно свежему указу Зеленского, 7 января будут отмечать День программиста, всем указано принудительно исполнять 25 декабря американскую рождественскую песню. Но почему-то с оригинальным украинским текстом, который касается событий, относящихся к середине января.
Клиническая картина этого психического расстройства будет неполной, если не рассказать о «сохранении культурного наследия», помимо «Щедрика».
Дело в том, что еще в 2017 году сельские активисты подняли на высший уровень проблему сохранения дома в с. Шершни на Винничине, в котором проживал великий композитор в годы детства. Советская власть объявила его памятником культуры, однако за годы независимости кирпичная хатка, в которой заседали разные сельские службы и было отделение почты, постепенно развалилась.
Стены начали складываться внутрь, на половине дома упала крыша, а окна кто-то побил.
«Известно, что в этом доме Николай провел восемь лет. Именно здесь прошло детское становление мировоззрения маленького Леонтовича. Здесь папа учил маленького Николая играть на виолончели, скрипке, гитаре. А мама учила украинским песням. Именно сюда прилетала та ласточка, о которой и сегодня поет весь мир», — лил слёзки Фонд гуманитарного развития Украины.
Но вместо того, чтобы дружно кинуться на спасение памяти об авторе песни, соединяющей Украину со «свободным миром», грантовые СМИ и разного рода деятели культуры начали… дружно доказывать, что это фейк и никакого «дома Леонтовича» в природе не существует.
С того момента во всех новостях по теме использовался именно этот оборот — «фейковый дом».
Летом 2022 года был наконец определен подрядчик для его реконструкции, разработан план работ, однако они так и не начались. А 650 тысяч гривен меценатских денег кто-то незаметно украл.
Вероятнее всего, хата превратится в груду кирпичей — как и множество других памятников, которыми украинским деятелям за бесконечным пережевыванием своего «вклада в мировую культуру», заниматься попросту недосуг.
