С момента смены власти в Сирии прошло немногим больше года. С той поры страна относительно стабилизировала международный курс, в то время как во внутренней политике продолжила топтаться на том же месте, что и после победы вооруженной оппозиции.

Иван Шилов ИА Регнум

В Дамаске о проблеме осведомлены, но пока не торопятся предпринимать серьезных шагов — чтобы не разбалансировать систему еще больше.

Международное признание

Позиции Сирии на международной арене за прошедший год заметно укрепились. После формирования переходного правительства во главе с Ахмедом аш-Шараа Дамаск быстро вышел из санкционной петли и добился формальной перезагрузки отношений с США и странами Евросоюза.

Не последнюю роль в обелении репутации новых властей сыграли Турция и аравийские монархии, пытавшиеся в том числе возвысить собственную посредническую роль на Ближнем Востоке.

В отношениях с Россией также произошло явное потепление, хотя изначально пришедшие к власти оппозиционеры и пытались набивать цену, угрожая «полностью пересмотреть» место Москвы на Ближнем Востоке.

Теперь же переходный кабинет при каждом удобном случае стремится подчеркнуть, что «победившая революция» не имеет претензий к России и Дамаск по-прежнему заинтересован в углублении российско-сирийского партнёрства, в том числе по направлению обеспечения безопасности.

Среди прочего сирийские власти рассчитывают, что Москва может стать одним из посредников и гарантов в забуксовавшей «мирной сделке» с Израилем, — хотя эта тема и выносится на публику крайне осторожно и с многочисленными оговорками со стороны кабинета аш-Шараа.

Фактически к концу 2025 года Дамаску удалось худо-бедно наладить связи почти со всеми членами «совбезовской пятерки» — за исключением разве что Китая, диалог с которым остаётся подчёркнуто холодным.

Несмотря на то, что Пекин де-факто признал новый политический строй Сирии и готов инвестировать в местную промышленность и экономику, он требует от Дамаска серьёзных публичных уступок, в частности разоружения «уйгурской гвардии», которая собрана из числа бывших азиатских радикалов и считается одним из столпов влияния аш-Шараа.

Удовлетворить запрос Поднебесной напрямую сирийское руководство не может, а потому пытается найти компромиссный вариант или хотя бы переключить внимание на разоружение других формирований. Что тоже удаётся с трудом.

«Новая Сирия»

В «домашнем» контуре фокус по-прежнему смещен на поиск компромисса с этнорелигиозными меньшинствами — в первую очередь с теми, что способны поколебать силовую монополию Дамаска. К этой группе относятся курды и друзы.

Диалог с курдами развивался наиболее интенсивно. В какой-то момент стороны даже сумели составить «дорожную карту» интеграции подразделений в национальные вооруженные силы и предварительно согласовали поправки к конституции.

Однако в последний момент Дамаск решил взять паузу в реформах. А последовавшая за этим череда столкновений между сирийской армией и курдами в ноябре и декабре 2025 года де-факто отбросила стороны далеко назад.

С друзами ситуация оказалась сложнее: после неудачной попытки Дамаска провести под видом контртеррористической операции этнические чистки в Эс-Сувейде регион Друзских гор оказался потерян для центральных властей. Местные духовные лидеры не готовы договариваться с переходным правительством, пока им не будут даны железные гарантии безопасности.

Что касается остальных групп (алавитов, мусульман-шиитов из приграничных районов, армян и ассирийцев), то обеспечить их безопасность в полной мере Дамаск не может. Взаимодействие с этими общинами если и имеет место, то носит рывковый характер.

Несмотря на попытки кабинета аш-Шараа списывать нынешние проблемы на «наследие старого режима» и обещать вскоре новаторски их решить, число чувствительных тем на повестке не уменьшается. А в некоторых случаях — ещё и увеличивается.

Так, камнем преткновения остаются проблемы меньшинств. Дамаск пока не готов идти даже на символические уступки вроде дарования курдам и друзам полноценных автономий, опасаясь расползания страны.

Причём в случае с друзами дополнительным сдерживающим фактором для центральных властей стало сближение местных ополченцев с израильским контингентом, возникшее, по иронии, как раз из-за попыток Дамаска решить всё быстро и силой.

Спорадические столкновения с местными милициями продолжаются и сегодня: полностью прекратить их у Дамаска не хватает ресурса.

Из этого вытекает проблема «перегибов на местах». Революция вынесла наверх большое количество различных вооруженных формирований, часть из которых подчинена Дамаску лишь формально и имеет свои взгляды на то, какой должна быть «новая Сирия».

Наконец, никуда не делась проблема терроризма. После падения Башара Асада радикальное подполье решило воспользоваться неразберихой и усилило атаки против новых властей и мирного населения.

Был брошен вызов и «новым друзьям» Дамаска: в результате одной из декабрьских атак радикалов погибли двое американских военных, что вызвало взрыв негодования в Вашингтоне и повлекло немедленную, пусть и краткосрочную, операцию возмездия.

Радикалы действуют нагло и атакуют в том числе сооружения, знаковые для мусульман-шиитов (последним на данный момент подобным актом стало нападение на шиитскую мечеть в Хомсе 26 декабря), чем еще сильнее распаляют обвинения в неспособности правительства аш-Шараа защитить собственное население.

Ни Москва, ни Вашингтон, ни какая-либо другая страна не готовы бороться с террористами вместо Дамаска — что говорится прямым текстом. Однако и новые власти в отсутствие надежного тыла и хорошо управляемой армии едва ли готовы к полноценной кампании.

В результате операции против радикалов пока носят точечный характер и нацелены в большей степени на ликвидацию обособленных ячеек в городах, чем на реальный разгром террористических подразделений.

Аванс доверия

2026 год во многом станет для Сирии определяющим.

Консолидирующий эффект от «победы революции», который использовался переходными властями для цементирования различных фракций, постепенно перестаёт работать.

Вчерашние соратники аш-Шараа начинают подумывать о собственном возвышении. Мирном и не очень.

Кроме того, на Дамаск выжидающе смотрят западные партнеры, признавшие новое правительство авансом в обмен на обещания провести демократические реформы и победить террористов.

В отсутствие видимого результата в политических кругах все чаще проскальзывает вопрос о том, способен ли аш-Шараа оправдать оказанное ему доверие.

В таких условиях единственный способ для нынешних сирийских властей удержаться у руля — решить хотя бы одну из застарелых проблем. Правда, в силу их взаимосвязанности официальный Дамаск пока так и не смог понять, с какой стороны лучше взяться за обновление страны.