Немецкие политики — те еще «обиженные ливерные колбаски». За «оскорбления» и «непочтительные обращения» в свой адрес они готовы беспощадно карать острословов из Интернета, без колебаний обрушивая на их головы всю мощь репрессивных органов федеративной республики.

Иван Шилов ИА Регнум

Безнаказанные оскорбления в адрес высших представителей государственной власти ФРГ вроде бундесканцлера или бундеспрезидента — это привилегия, неформально зарезервированная для посла Украины и главы украинского государства.

Но если подобную вольность позволит себе простой бюргер, последствия для него будут серьезными. И заставят задуматься о том, что, хотя политическая полиция вроде гестапо и «Штази» в Германии запрещена, в реальности репрессивный аппарат борьбы с инакомыслящими никуда не делся. Просто он мимикрировал в соответствии с духом времени и был передан на аутсорс.

Злоупотребление правом

Статья 188 Уголовного кодекса Германии, предусматривающая преследование за использование «оскорбительных высказываний в адрес политических деятелей» даже без подачи заявления о возбуждении уголовного дела, часто используется немецкими политиками в качестве репрессивной меры.

В отличие от обычных оскорблений, в этом случае прокуратура может проводить расследование по собственной инициативе. Даже необдуманный комментарий или чрезмерная критика в адрес политика могут вызвать настоящее расследование с привлечением полицейского спецназа.

Закон был призван защищать политиков от ненависти, угроз и клеветы в интернете. Однако на практике проявился неожиданный побочный эффект: особо чувствительные должностные лица теперь располагают юридическим инструментом, с помощью которого они могут отслеживать и преследовать в судебном порядке даже самые незначительные «цифровые» выпады. Обвинение в оскорблении балансирует на тонкой грани между оправданной защитой от ненависти и защитой власть имущих от любой формы критики.

Таким образом, судебная власть в Германии незаметно превратилась в слугу политиков с «тонкой душевной организацией», которые теперь сами определяют границы свободы слова.

Работу по сбору доказательств «ужасных преступлений» инакомыслящих возложили на себя адвокатские фирмы. Например, адвокатский стартап So Done, основанный бывшей председательницей «Молодых либералов» Франциской Брандманн и адвокатом FDP Александром Брокмайером.

So Done с помощью искусственного интеллекта просматривает интернет в поисках предполагаемых «комментариев, разжигающих ненависть», подает заявления о привлечении к уголовной ответственности и предъявляет гражданские иски. То есть фактически бесплатно защищает власть имущих, членов правительства и бундестага от гнева простых людей.

50% присужденной компенсации за моральный ущерб удерживается адвокатской фирмой, а другая половина выплачивается клиенту. И если судить по объему заказов, это прибыльный бизнес.

Один из безусловных лидеров «обиженных» — Мари-Агнес Штрак-Циммерманн, депутат Европарламента, еще в прошлом году бывшая обладателем депутатского мандата от «Свободной демократической партии». Говорят, в месяц она подает около 250 заявлений об оскорблении её персоны.

Бывший министр экономики от партии «зеленых» и вице-канцлер Роберт Хабек с декабря 2021 по август 2024 года был инициатором в общей сложности 805 уголовных дел «за оскорбительный или угрожающий контент».

Бывшая министр иностранных дел, однопартиец Хабека по политическому бизнесу с зеленым окрасом Анналена Бербок за тот же период подала 513 заявлений.

Кстати, Хабек до сих пор слыл самым известным из «обиженок» в германских властных верхах.

Так, в 2024 году 64-летний баварский пенсионер разместил в Интернете мем с несколько видоизмененным логотипом знаменитого парфюмерного бренда, где «черная голова» была заменена на портрет вице-канцлера, а Schwarzkopf (букв: «черная голова») превратился в Schwachkopf (букв: «слабоумный» или «дебил»).

В доме подозреваемого был проведен обыск, а сам он был приговорен к солидному штрафу, который до сих пор оспаривает в суде.

Этот случай вызвал публичную дискуссию о соразмерности уголовного преследования за незначительные оскорбления. В частности, действия полицейского спецназа посреди ночи, за которыми следует изъятие ноутбуков и мобильных телефонов, вызывает серьезные сомнения в оправданности этих мер.

По данным газеты Die Welt, федеральный канцлер Фридрих Мерц активно подавал подобные иски, еще будучи депутатом бундестага и лидером парламентской оппозиции. Отдельные случаи пронумерованы в служебной записке юридической фирмы, нанятой Мерцем, и, по утверждениям инсайдеров, достигают нескольких тысяч заявлений.

Комментарии, на которые жаловался Мерц, варьировались от «козла» до «грязного пьяницы» и «маленького нациста».

В результате расследований у подозреваемых были проведены обыски, один из которых был признан незаконным.

Особенно резонансным был как раз случай с «маленьким нацистом». Полиция перевернула вверх дном квартиру пенсионерки, передвигающейся в инвалидном кресле. Несмотря на то, что старушка сразу призналась в «преступлении», ее смартфон был конфискован.

Газета Berliner Zeitung, заинтересовавшись феноменом поставленных на поток доносов, обратилась к So Done с вопросом: какие члены нынешнего федерального правительства пользуются их услугами, сколько уголовных дел за оскорбление было возбуждено с начала текущего законодательного периода и обслуживаются ли фирмой клиенты из оппозиционных фракций бундестага.

Ответа ушлые любители работы с доносами так и не предоставили. Однако от инсайдеров стало известно, что, помимо Фридриха Мерца, среди клиентов компании есть и другие известные политики, такие как президент бундестага Юлия Клёкнер и федеральный министр науки Доротея Бэр.

Новый инструмент репрессий

Политики оправдываются, что подобные меры — вовсе не элемент борьбы с политическим инакомыслием в стране, а нечто вроде битвы с интернет-буллингом, который действительно уголовно наказуем в большинстве стран.

Также, согласно данным, например, офиса Фридриха Мерца, все выигранные по делам деньги политик полностью направляет на социальные проекты в его избирательном округе Хохзауэрланд.

Можно предположить, что число зафиксированных преступлений, связанных с оскорблениями политиков и интернете, и случаи серьезного преследования виновных будут расти. Поскольку юридические фирмы наверняка не преминут воспользоваться опытом So Done и застолбить за собой собственную долю «рынка».

Однако фундаментальный вопрос о том, насколько далеко может заходить государственная защита влиятельных, но излишне чувствительных политиков и где пролегают границы свободы слова, еще далек от разрешения.

Так, адвокат одного из обвиняемых о оскорблении канцлера Константин Грубвинклер говорит:

«Конечно, каждый имеет право подать заявление о возбуждении уголовного дела, в том числе и политики, такие как Фридрих Мерц. Это личное решение, которое каждый должен и имеет право принимать самостоятельно. Но дело не в этом. Проблема заключается в полной неадекватности реакции судебных органов».

По словам адвоката, если судебные органы считают полицейские облавы и обыски в связи с оскорблениями соразмерными, «то принцип соразмерности фактически перестает существовать, и царит произвол, противоречащий принципам правового государства».

Увы, со словами господина Грубвинклера сложно не согласиться.

При этом остается открытым и вопрос, нанесет ли систематическое преследование простых граждан политический ущерб самому канцлеру Мерцу, столь рьяно отстаивающему свою честь.