«Война в окопах — это фишка россиян, другого от российской армии и ждать не стоит. Эта армия не умеет по-другому воевать, она умеет только хорошо рыть окопы», — с презрением объясняет украинским журналистам, почему ВСУ должны забыть об атаках, закапываться в землю и строить оборону, военный эксперт Олег Жданов. Так долго обсуждавшийся «контрнаступ» с немецкими танками на острие атаки к исходу года закончился тем, что тема окопов стала суперпопулярной. Об этом пишут уважаемые издания, а специалисты доходчиво объясняют невероятную своевременность такого решения. Будем успешно бить врага и дальше, идти к границам 1991 года, только другим способом. Стоя на месте.

Иван Шилов ИА Регнум

Поэтому политкорректно это называется «переход от стратегической контрнаступательной операции к стратегической обороне».

Еще 30 ноября соответствующее поручение дал Владимир Зеленский. В своем видеосообщении он пояснил, что оборонные укрепления будут возводить в ускоренном режиме по всем основным направлениям, где «нужно усилиться». «Конечно, это прежде всего авдеевское, марьинское и другие направления в Донецкой области — максимум внимания. Харьковщина — это купянское направление, также оборонная линия Купянск-Лиман. И вся Харьковщина, и Сумщина, и Черниговщина, и Киевская, и Ровенская области, Волынь. И также юг — Херсонская область», — рассказал Зеленский.

Признавать свой полный провал, слабость и недостаток ресурсов открыто не принято. Эксперты напирают на то, что ВСУ будут не просто сидеть в каком-то там бетонном доте, они будут наносить контрудары и контратаковать там, где враг проявит слабость.

То есть копировать тактику ВС РФ.

Именно такими словами оперирует, например, уволенный из ВСУ генерал-майор Сергей Кривонос, который прямо говорит: велосипед изобретать не нужно. У российского генерала Суровикина на юге получилось, поэтому этот опыт нужно взять за основу и улучшить. «В определенных моментах — при угрозе окружения, котлов, других нюансов — иногда войска должны отходить, чтобы не попасть в полное окружение. И они должны уходить на подготовленные позиции. Потому в любом варианте позиции нужно готовить. Это как в банке — вклад в нашу безопасность. Затем эти фортификационные сооружения будут, в частности, останавливающим фактором для россиян в их дальнейшем желании наступать», — доходчиво объясняет генерал, занимавший должность первого заместителя командующего ССО.

Анна Рыжкова ИА Регнум

При этом он приводит в пример ситуацию на Крымском фронте зимой-весной 1942 года, когда немцы прорвали оборону, а отступать было уже некуда. Поэтому огромное количество красноармейцев и командиров попало в плен.

Но по удивительному совпадению оборонительные рубежи предполагается ставить как раз там, где оборонялась не Красная армия, а Вермахт. Если взглянуть на карту, предполагаемая линия Купянск-Лиман идет как раз по берегу рек Оскол и Северский Донец, где до осени 1943 года немцы пытались удержать фронт. А в неформальной дискуссии, ведущейся как в России, так и на Украине, стоит вопрос, будут ли в рамках развития этой системы превращены в укрепрайоны города Краматорск и Славянск, как это было сделано с Бахмутом и Авдеевкой.

Такое решение выглядит вполне логичным, а следующей точкой, где должны появиться заранее подготовленные позиции — как раз за указанными городами и за Марьинкой. Далее на юг двигаться ВСУ некуда, ситуация требует каким-то образом повторять аналог «линии Суровикина» по прямой через степь до Запорожья, где на фортификационные работы в начале декабря уже выделено 31,7 млн гривен. Там, как уверил всех Зеленский, «мин и бетона точно хватит». А оборона вдоль Днепра от Запорожья до Херсона и ниже снова точно повторяет немецкую линию после прорыва «Восточного вала» и ухода Вермахта за великую реку.

Военно-политический обозреватель группы «Информационное сопротивление» Александр Коваленко успокаивает журналистов, объясняя, что строительство укреплений не означает фиксацию линии боевых действий.

«Это такой себе пояс безопасности. Это нормальная практика, когда формируются линии обороны во время войны. …Если мы говорим об освобождении, например, Киевской, Черниговской и Сумской областей, то у нас после этого процесса освобождения северного плацдарма началось строительство именно фортификационных сооружений на границе с Беларусью, и прямо там сегодня одна, пожалуй, из наиболее таких укрепленных линий обороны», — напомнил эксперт.

По словам Коваленко, когда ВСУ вернулись в Харьковскую область, по административной границе между Харьковщиной и Луганщиной, где проходит линия фронта, сразу началось формирование линии обороны. Таким образом, украинская сторона по линейной логике возводит рубежи там, где происходит боестолкновение, и там, где есть риски продвижения армии РФ во время наступательных действий. Вдоль северной границы — поперек тех маршрутов, где она заходила в прошлый раз. А возле Николаева всё необходимое было выкопано еще весной 2022 г.

Украинская военная мысль строится на том, что у России не хватает ресурсов и личного состава для наступления широким фронтом и проведения операций глубокого прорыва. Отсюда и линейная логика: укреплять направления, на которых и так идут бои. А заняв «стратегическую оборону», ВСУ по плану будут наносить максимальное поражение по логистике, по тыловому обеспечению ВС РФ, будут действовать малыми группами, будут наносить то, что называется беспокоящим огнем, с целью морально-психологического воздействия на противника.

В общем, вымотать врага и дать понять, что он не может вести эту войну.

В минувший четверг командир одной из бригад ВСУ рассказал известному журналисту Юрию Бутусову про оборудование позиций на второй-третьей линиях обороны инженерной техникой: «Ближе всего, где мы роем инженерной техникой позиции — 900 метров от противника, ночью, там, где позволяет рельеф местности. Это возможно не везде, но если возможно, то техника работает на ближайшем расстоянии. Также постоянно работаем над тыловыми позициями. Машины роют постоянно — капониры, траншеи, блиндажи, огневые позиции, это бесконечный труд».

Однако тут же Бутусов указывает, что этот пример — исключение из правил. А правилом является то, что в большинстве украинских бригад и оперативно-тактических управлений системная инженерная работа с применением техники не ведется. И оборудовать позиции должна сама пехота, в перерывах между боями, — лопатами и силами. Вторые линии окопов — по колено. И в комментариях под сообщением развернулось батальное полотно о том, что строить дороги и ЖК для правительства до сих пор важнее, чем обеспечить хотя бы 800 километров позиций в зоне активных боевых действий.

Здесь все комментаторы сходятся в одном: украинская власть не в состоянии обеспечить такую слаженность и скорость в сооружении стационарной обороны, как лютый и ненавистный враг. Которому откровенно в этом плане завидуют. А вот будут ли отбирать бетономешалки и строителей у бизнеса — вопрос открытый. Хотя так или иначе «стратегическая оборона» строится.

Вопрос только в том, насколько она поможет ВСУ пережить эту зиму. Поскольку немцам в 1943-44 году не помогла.

«Любая линия обороны, какой бы она плотной ни была, имеет смысл, если она насыщена войсками. Это мы прекрасно видим как раз на примере боевых действий лета этого года. Никакие фортификационные сооружения без войск, необходимого количества снарядов и вооружений смысла не имеют, — объясняет в комментарии для ИА Регнум историк Артем Драбкин. — Что касается немцев, проблема была не в том, что линии обороны у них плохие или не так выстроены. У них не было кадрового резерва, который эту линию обороны мог бы занять. Проблема началась еще в начале 1942 года и со временем только усиливалась. И поэтому они не смогли удержать Восточный вал и линию по Днепру. Так что ВСУ пусть строят, как считают нужным. Я думаю, мы их и так сделаем».