17 июля киевский режим совершил очередной теракт — на этот раз против Крымского моста. При помощи подводных беспилотников подорвана одна из опор, частично обрушилось полотно. Убиты двое россиян — семейная пара из Белгорода. В машине также находилась их дочь Ангелина, она получила тяжелые ранения и находится в реанимации.

Иван Шилов ИА Регнум

Украинские власти уже взяли на себя ответственность за теракт. И, естественно, не получили никакого осуждения со стороны западных СМИ и/или политиков, называющих этот теракт «инцидентом», «атакой» и т.п. Вполне предсказуемая реакция Запада, который системно оправдывает любые теракты режима — вплоть до ракетных ударов по Запорожской АЭС.

В России же теракт против Крымского моста вызвал волну общественного негодования. И прежде всего требования ударить в ответ — и ударить максимально жестко. Например, уничтожать центры принятия решений в Киеве — и не бункеры с западными военными советниками, а символические здания.

«А Банковая до сих пор стоит или уже там гигантская воронка? И здание Рады все еще не уничтожено? А как мосты через Днепр? Все еще стоят?» — задает вопросы российский телеведущий Владимир Соловьев.

Другие говорят о необходимости обратить внимание не только на здания и мосты через Днепр, но и на украинских лидеров. «Если не будет ответственности для конкретных людей, то ситуация будет продолжаться, повторяясь раз за разом», — считает генеральный директор Центра политической информации Алексей Мухин.

«Пора, наконец, принять политические решения касаемо неприкосновенности политического руководства Украины, её политической и экономической элиты. Все они должны быть объявлены террористами и за всеми ими должна быть начата беспощадная охота везде, где наши возможности позволяют их достать», — пишет известный российский военный эксперт Влад Шурыгин.

«Погибшая на мосту семья должна быть отомщена», — резюмирует общественные настроения российский депутат Евгений Попов.

Эмоции в этой ситуации понятны и очевидны. Однако ответные действия нельзя предпринимать на их основаниях. Действия должны учитывать реальный замысел противника, реальный ущерб от теракта, а также быть встроенными в общий стратегический замысел российского командования в ходе СВО. Проще говоря, быть не каким-то единичным эмоциональным актом, а частью общей линии поведения в отношении киевского режима.

Чего хотели добиться террористы

По вопросу реального замысла противника в российском экспертном сообществе наблюдается практически полный консенсус: цели киевского режима лежат не столько в военной плоскости, сколько в психологической. «С утра все украинские паблики в восторге от «победы», хотя с военной точки зрения ничего не поменялось. Мост в основном используется как гражданский объект, и для военных удобнее сухопутная шикарная магистраль», — считает российский блогер Юрий Подоляка.

Сейчас и вплоть до окончания ремонта моста (повреждения на котором все-таки меньше, чем при теракте 8 октября 2022 года) все движение в Крым будет организовано либо через переправы, либо через Запорожскую и Херсонскую области РФ. Для облегчения движения уже были отданы указания.

«Вводится ряд мер, которые обеспечат ускорение прохождения контрольно-пропускных пунктов на административной границе. Поручил профильным ведомствам обеспечить наличие топлива на АЗС по пути следования и наличие сопутствующих товаров. Проезд по сухопутному коридору будет круглосуточный (комендантский час временно не действует), при этом меры безопасности усилены», — пояснил глава ДНР Денис Пушилин.

Отменен комендантский час и в Херсонской области на маршрутах движения: Джанкой — Чонгар — Новоалексеевка — Мелитополь; Армянск — Чаплинка — Аскания-Нова — Новоалексеевка — Мелитополь.

«Военное измерение у акции устрашения могло быть только в том случае, если бы оно стало частью успешного наступления украинских боевиков. ВСУ явно планировали новый теракт на Крымском мосту в связке с наступлением на Мариуполь. Их целью были разрезать российскую группировку на Юге бывшей Украины, затем уничтожить снабжение Крыма по мосту, чтобы начать наступление на него.

Этот замысел провалился еще на первом этапе, так как ВСУ не только не смогли прорвать фронт на Запорожье, но и понесли большие потери в личном составе и технике», — поясняет ИА Регнум глава Евразийского аналитического клуба Никита Мендкович.

Поэтому цель нынешнего теракта — исключительно психологическое воздействие, причем как на украинское население, так и на российское. Украинцам он дает долгожданную «победу» на фоне грандиозного военного поражения.

«Эта атака своей главной целью имеет переключение общественного внимания с полного провала украинского стратегического наступления, завершившегося гибелью 30 тысяч укровояк и потерей более чем 600 единиц бронетехники. Удар по мосту должен «обнулить» позор поражения и зафиксировать «перемогу» в мозгах украинцев», — говорит Влад Шурыгин.

Россиянам же он должен продемонстрировать якобы слабость и бессилие российских властей. «Крымский мост был и остается не только крупнейшим стратегическим объектом, который в силу своих размеров и местоположения сложно защитить, но и важнейшим политическим символом, любой удар по которому крайне болезненно отзывается в общественном сознании», — продолжает Влад Шурыгин.

«Теракт имеет чисто политический или психологический смысл — запугивание России, нагнетание страстей, попытка посеять страх среди граждан», — считает Никита Мендкович. Страх и то самое разочарование властью в том случае, если она не ответит адекватно пожеланиям политически активной части населения.

Но что есть адекватно в этой ситуации?

Взять, например, идею с уничтожением или хотя бы критическим повреждением зданий администрации президента Украины, Кабмина, Верховной рады, минобороны и т.п. Технически это вполне возможно — у России есть несбиваемые средства поражения. Политически это было бы правильно, однако чревато имиджевыми потерями. Проблема в том, что эти здания находятся не на отшибе, а в глубине жилых кварталов, и их уничтожение приведет к большому числу жертв среди гражданских лиц. Поэтому российские власти с осторожностью относятся к этому варианту.

Ликвидация и признание

Попытки ликвидации руководства киевского режима, казалось бы, тоже выглядят правильным шагом. Россия уже занимается этим вопросом (вспомним неожиданное исчезновение на какое-то время главы ВСУ Валерия Залужного и непосредственно ответственного за теракты Кирилла Буданова, который после своего возвращения стал, мягко говоря, не похож на себя прежнего), но лишь против военного руководства страны. Однако предпринимать подобное в отношении, например, Зеленского все-таки нецелесообразно.

Во-первых, это нарушение ряда негласных правил, запрещающих убийство лидеров (Украина его нарушает, но в отношении чиновников регионального уровня). Во-вторых, тот же Зеленский со своими эмоциональными выходами и постоянными приходами все-таки России полезнее живым, чем мертвым, что и показало его поведение на саммите НАТО.

Казалось бы, признание режима террористическим не несет особых проблем. И вроде как процесс уже пошел — в МИД РФ это определение уже озвучили.

«Сегодняшняя атака на Крымский мост совершена киевским режимом. Этот режим является террористическим и имеет все признаки международной организованной преступной группировки. Решения принимаются украинскими официальными лицами и военными при непосредственном участии американских и британских спецслужб и политиков. США и Британия осуществляют руководство террористической огосударствленной структурой», — заявила пресс-секретарь российского МИД Мария Захарова.

Да и Национальный антитеррористический комитет назвал удар по мосту террористическим актом. Осталось дело за Минюстом, а он не торопится, как не торопился после подрыва дамбы Каховской ГЭС (вызвавшей экологическую катастрофу) и попыток террористических атак по Запорожской АЭС.

«А где тут террористы? Украина не признана террористическим государством, а ГУР или СБУ — террористическими организациями. Не признана, потому что с террористами не договариваются. А мы, по-видимому, планируем?» — возмущается неторопливостью российский политик Олег Царев.

Не планируем, но и не должны показывать, что не планируем. Официальная позиция российской власти состоит в том, что мы всегда готовы сесть за стол переговоров. Но поскольку киевская сторона не хочет и не готова, мы вынуждены достигать наших целей в СВО военным путем. Несмотря на жертвы, разрушения и прочее, у нас просто не остается иного выхода.

Если же мы признаем режим террористическим, то получится, что официально закроем переговорный путь, а заодно и возможность нашим партнерам (китайцам, бразильцам, африканцам, арабам) пиариться на посреднической идее. Кроме того, после признания Зеленского террористом население потребует от власти сказать «б», то есть начать ликвидацию террористов.

Поэтому ждать сейчас от властей каких-то резких и жестких шагов (ну, кроме, возможно, усиления регулярной высадки «гераней» и «калибрования» украинской территории) пока не стоит. Ответ должен быть четко продуман, взвешен на предмет плюсов и минусов, после чего интегрирован в общую стратегию СВО. Возможно, измененную стратегию.

Но главное, чтобы он был.