Когда глава МИД Польши Збигнев Рау на форуме Globsek в Братиславе рассуждал об «истории российского империализма, восходящего к XV веку», а Польская академия наук объявила о создании группы историков по изучению «российского империализма с XVIII по XXI век», возникал вопрос, остановится ли Варшава только на Москве или пойдет дальше.

Иван Шилов ИА REGNUM

Ответ был дан в ходе проходившей на днях конференции «Польша — великий проект». В ее рамках состоялась панельная дискуссия на тему «Региональные ответы на неоимпериализм», которую модерировал советник президента Польши профессор Анджей Зибертович.

Выступивший на ней депутат Европейского парламента от правящей польской партии «Право и Справедливость» (PiS) профессор Рышард Легутко ввел в оборот термины «невидимая идеологическая империя» (которой, по его словам, вынуждена подчиняться даже такая «суверенная страна, как Великобритания») и «современный неоимпериализм».

В качестве примеров последнего Легутко привел вначале «домогательства» комитета Европарламента по культуре к министру образования и науки Польши Пшемыславу Чернеку в связи с польскими образовательными программами по истории.

«Обычно империей правят наместники, — заявил профессор. — И сейчас они пытаются найти наместников, которые возьмут на себя управление сферой образования, что не входит в их компетенцию. Мы имеем здесь дело с Евросоюзом как формой современного неоимпериализма».

Вторым примером он назвал «трюки» посла США в Польше Марка Бжезинского, «который напрямую вмешивается в законодательный процесс, дает инструкции спикеру польского Сейма, требует объяснений, фактически ведет себя как наместник, который хочет присвоить власть или ее часть».

Рассуждения подобного рода не являются отвлеченной академической дискуссией, они представляют собой образ мышления нынешней польской правящей элиты, что получает продолжение на уровне внутренней и внешней политики. При этом представители PiS проговариваются о своих истинных целях.

Когда премьер-министр Польши Матеуш Моравецкий говорит, что украинцы сегодня «борются за свой суверенитет», и рассуждает о наличии неких политиков, «которые хотели бы растворения Европы в постполитическом мире», он тем самым ставит под сомнение заявления Украины о желаемом вхождении в ЕС и приравнивает ее сопротивление к польской «борьбе за суверенность» против Брюсселя.

В свою очередь, председатель «Права и Справедливость» Ярослав Качиньский, полемизируя с «теми, кто принимал нас в Еврсоюз, которые думали, что мы, как греки и итальянцы, наделаем долгов», мыслит в парадигме противопоставления польской периферии европейскому центру, где Польша выступает в роли страдальца. Ее допустили до Европы, а могли и не допустить.

Развитие этого нарратива, похоже, в настоящее время становится задачей «Права и Справедливости» и ориентированного на нее профессорского сословия. Руководитель группы историков Польской академии наук по изучению российского империализма профессор Анджей Новак хочет сместить «господствующую в настоящее время исследовательскую точку зрения с центра на периферию» и «показать противоположный ракурс, в котором периферия будет в центре внимания».

В первую очередь это будет касаться взаимоотношений «имперского российского центра» с окраинами, но вполне можно ожидать использования такого «нового взгляда» и в изучении политики европейского имперского (неоимперского) центра на польском направлении.

Проблема здесь для Варшавы в том, что объявленная правящей партией «борьба за суверенитет» против «нехорошего» Брюсселя возрождает в Польше настроения XIX века. Тогда «слияние» с разделившими Речь Посполитую империями, Австро-Венгерской, Германской и Российской, рассматривалось как единственный способ — при благоприятных обстоятельствах — сохранить национальную идентичность. И разделяющих такие взгляды поляков было гораздо больше, чем тех, кто сражался за независимость.

«Давайте разделим Польшу пополам. Пусть фанаты западных стандартов живут в Poland, а поклонники Русского мира в Polsza. Вот что я услышал от бизнесменов, причем не из Варшавы или какого-то еще мегаполиса, а из глубинного района Малопольского воеводства», — пишет публицист Збигнев Бартушь.

Он отмечает, что исследования Польской академии наук показывают: большинство (55%) поляков являются сторонниками утверждения, что «нас разделяет столько же, сколько и объединяет». Отсюда следует вывод, что поляки, в отличие от большинства европейских обществ, «не воспринимают себя как внутренне целостную группу».

Борьба с «современным неоимпериализмом», который декларирует PiS, будет и дальше усиливать матрешечные расколы польского общества. При которых разделение на противостоящие группировки не носит четко выраженного географического характера, а происходит на уровне каждого региона страны, спускаясь все ниже и ниже.

При этом наблюдается интересный парадокс. Выставляя Польшу по отношению к европейскому и российскому империализму периферией, проводя «антиколониальную» политику, правящая партия по отношению к соседям, особенно на постсоветском пространстве, обозначает уже себя в качестве имперского центра, вокруг которого должна сплотиться околопольская периферия.

Такая двойственность подрывает веру соседей страны на Висле в искренность борьбы PiS за суверенность Польши и мотивирует их видеть в происходящем лишь политтехнологические приемы на фоне наличия собственного польского имперского проекта.