«Переломная точка в истории». Удержится ли Эрдоган у власти в Турции

Ровно через месяц, 14 мая, в Турции должны состояться президентские и парламентские выборы. Они проводятся досрочно. Изначально выборы были намечены на 18 июня, и в их переносе много исторической символики.

«Главная особенность избирательной кампании»

14 мая 1950 года на первых в стране свободных многопартийных выборах с большим отрывом победила «Демократическая партия» и было покончено с 27-летней монополией кемалистской Республиканской Народной Партии. Правительство возглавил Аднан Мендерес. Его премьерство было ознаменовано не только значительным оздоровлением экономики страны, но и усилением авторитарных тенденций, националистической риторикой и ростом влияния ислама.

В результате переворота 27 мая 1960 года, организованного Джемалем Гюрселем, Мендерес был смещен со своего поста, арестован, признан виновным в государственной измене и коррупции, нарушении Конституции, приговорен к смертной казни и повешен. Вместе с ним были казнены министр иностранных дел Фатин Рюштю Зорлу и министр финансов Хасан Полаткан. День их казни в Турции именуют «Днем позора» и «Черным днем».

Ныне действующий президент Турции Реджеп Тайип Эрдоган считает, что возглавляемая им Партия справедливости и развития (ПСР) является продолжателем идей «Демократической партии» Мендереса, и заявляет, что избиратели сегодня, спустя 73 года, «должны снова сказать оппозиционной коалиции — хватит!». Эрдоган также намекает на неудавшийся переворот 16 июля 2016 года.

Как пишет британский журнал The Economist, «связано это с тем, что на Западе стали переносить судьбу Мендереса на Эрдогана», указывая на «хрупкость турецкой демократии», стремление президента «переписать под себя историю, превращая ее в политическое оружие для достижения определенных целей во внутренней и внешней политике».

При этом подчеркивается, что «казнь Мендереса создала прецедент: в течение следующих четырех десятилетий вооруженные силы свергли еще три правительства и этот процесс в Турции еще не завершен — если сейчас по итогам выборов не удастся гражданский переворот, то возможен вооруженный».

Не случайно и то, что турецкая газета Milli Gazete сравнивает Эрдогана с Мендересом, который «предпринял попытку развернуть внешнюю политику страны в сторону от Запада и был смещен со своего поста».

Конечно, исторические параллели всегда условны.

Но Эрдоган их проводит с целью вызвать у граждан страны перед выборами нужные исторические ассоциации, что, по мнению многих турецких экспертов, является «главной особенностью нынешней избирательной компании, которая правящей коалицией строится по правилам политической инженерии».

Расклад политических сил

Высшая избирательная комиссия Турции 11 апреля рассмотрела вопрос соответствия законодательству заявок кандидатов на участие в парламентских выборах. Сформированы предвыборные списки. Электорально страна сегодня довольно сильно раздроблена, поэтому политики вынуждены объединяться в альянсы в попытке максимально консолидировать голоса избирателей на своей платформе.

Основная борьба, как считают многие эксперты, развернется между оппозиционным Millet ittifakı («Национальный альянс» или «Народный альянс»), иначе именуемым «Столом шести», по числу входящих в него партий, и пропрезидентской коалицией, ведомой правящей Партией справедливости и развития. Соответственно, на президентских выборах два главных кандидата, между которыми разворачивается главная борьба, это Эрдоган и лидер «Стола шести», глава Республиканской народной партии (РНП) Кемаль Кылычдароглу.

Помимо них к выборам допущены Мухаррем Индже и Синан Оган. Шансов на победу у них нет, но от того, сколько голосов они оттянут на себя, будет зависеть, удастся ли одному из лидеров гонки набрать больше 50% (и, следовательно, одержать победу в первом туре).

Мухаррем Индже был выдвиженцем от РНП на президентских выборах 2018 года, а затем вышел из партии и создал собственную политическую силу — Memleket («Родина»).

Что касается Огана — кандидата от так называемой «Коалиции отца» (альянс Ata), в которую входят пять правых партий, то ранее он входил в Партию националистического движения, которая теперь входит в правящую коалицию. Он владеет русским языком, защищал докторскую диссертацию в МГИМО и занимался исследованиями России, Украины и Кавказа в турецком центре ASAM.

Эксперты полагают, что большее влияние на исход выборов могут оказать те, кто отказался выдвигать своего кандидата — прокурдская Демократическая партия народов (ДПН) и две примкнувшие к ней левые силы. На выборах 2014 и 2018 годов они выдвигали в президенты Селяхаттина Демирташа, причем в 2018 году политик уже находился в следственном изоляторе и вел кампанию из тюремной камеры. Сейчас Демирташ не может участвовать, но около 10% сторонников ДПН c большой вероятностью проголосуют за Кылычдароглу. Это немного.

В Турции бытует мнение, что оппозиция не столько хочет взять власть, сколько стремится продолжить «противостоять» действующему руководству. Косвенно об этом говорит и разношерстность оппозиции: вместе оказываются националисты, исламисты, сторонники евроустремлений, прозападники, кемалисты, пантюркисты, антизападники и так далее.

На этом фоне «коалиция Эрдогана» выглядит более сплоченной силой.

Западные издания уверяют, что предстоящие выборы будут «самым сложным испытанием для Эрдогана за последние 20 лет». При этом они ссылаются на результаты опросов, проводимых различными центрами. Их точность зависит от методик, охвата и других параметров. Из-за этого существует расхождение в результатах: создаются впечатления возможной победы на выборах то оппозиционного альянса, то возглавляемой Эрдоганом правящей коалиции.

Поэтому об общей тенденции политических предпочтений турецких избирателей можно говорить только условно.

Все социологические службы, даже откровенно симпатизирующие кому-либо из кандидатов, едины в том, что много неопределившихся избирателей. Турецкий электорат отличается эмоциональностью, и очень многое будет зависеть от реальных шагов как оппозиции, так и команды Эрдогана на финишной прямой перед выборами.

Битва программ

Эрдоган заявил, что выборы 14 мая станут «переломной точкой в истории страны», так как предложенная им программа будет иметь жизненно важное значение для реализации стратегии «столетия Турции». Главная идея: сделать Турцию одним из мировых лидеров в политическом и экономическом плане.

Так президент изначально поднимает политическую планку выборов, связывая их с высоким международным рейтингом страны и навязывая оппозиции дискуссии именно на этом направлении.

Сейчас голос Турции на международной арене стал громче. Она ставит ультиматумы крупным державам, проводит военные операции и, исходя из национальных интересов, не присоединяется к западным санкциям против России. Для обычного турка видеть подобные проявления силы своей родины — это достаточно эффективный эмоциональный довод, чтобы гордиться, в том числе и действующим президентом.

Оппозиция не демонстрирует подобных геополитических амбиций, заявляя, что «Эрдоган проводит всего лишь опасный геополитический эксперимент сразу на всех площадках: в Восточном Средиземноморье, в Сирии, Ираке, в Ливии и на Кавказе, не располагая для этого соответствующими экономическими ресурсами», а «выход из ситуации, в том числе и в решении острых социально-экономических проблем, только в возвращении на Запад».

При этом оппозиция считает корнем всех бед президентскую систему, введенную после референдума 2017 года, и ставит вопрос о возвращении к формату парламентской республики.

Для того чтобы сбить игру Эрдогана на традиционных ценностях и геополитическом символизме, оппоненты действующего президента стремятся перевести дискуссию в экономическую плоскость, указывая на большую инфляцию и падение жизненного уровня граждан.

Эрдогана обвиняют в том, что он «проявил слабую реакцию на разрушительные февральские землетрясения, погубившие более 48 тыс. человек», что «недостаточно подготовил страну к катаклизму», хотя сейсмоопасной Турции не впервой сталкиваться с подобными стихийными бедствиями.

Но Эрдоган, не вступая в споры с оппозицией, сделал то, чего не происходило еще никогда: он публично покаялся. Он попросил год на восстановление жилого фонда, да и в провинциях уже началась заливка фундаментов (обещает построить 319 тысяч домов). При этом президент однозначно намекнул на то, что оппозиция в случае победы эффективно заняться этим не сможет.

Впрочем, особо переживать из-за этого турецкому лидеру не приходится: пострадавшие регионы — за редким исключением — традиционно поддерживают президента или союзную ему Партию националистического движения.

В 2022 году Анкара потратила на социальную помощь населению рекордные 1,4% бюджета, среди мер — выделение субсидий на энергию, удвоение минимальной заработной платы и проведение пенсионной реформы, которая позволила немедленно выйти на пенсию более 2 млн жителей.

По словам Эрдогана, «выборы 14 мая станут и посланием Турции Западу». По его словам, «мы сейчас заняты своими делами, в оборонной промышленности уровень самодостаточности у нас достиг 80%, и это успех, переломная точка».

В последние годы политика Эрдогана была направлена на то, чтобы подчеркнуть «особую роль» Турции как посредника между Западом и Востоком, продавливая собственную повестку на Ближнем Востоке.

В окружении Кылычдароглу утверждают, что в случае победы на выборах оппозиция будет «стремиться к равноправным отношениям с Москвой, но напомнит ей о членстве Турции в НАТО». Поэтому не исключено, что приход к власти оппозиции изменит государственный курс в противоположном направлении.

На подобные мысли наталкивают заявления советника Кылычдароглу по внешней политике Унала Чевикеза, который утверждает, что в случае победы «Народной коалиции» Анкара может разморозить переговоры о вступлении страны в Евросоюз, прерванные много лет назад.

Развитие событий

Представляется, что определяющим фактором на выборах станут лидерские качества как Эрдогана, его способность удержать бразды правления и контролировать ситуацию, так и вождей оппозиции.

Личностное позиционирование кандидатов представляется очень важным.

У Эрдогана накоплен огромный политический опыт, он умеет даже негатив обратить в свою пользу. Он также хорошо использует существующий на Западе политический хаос из-за украинского кризиса, понимая, как пишет лондонское издание Financial Times, что все же «идет по тонкой грани».

Что касается Кылычдароглу, то у него позиции не так прочны, как ему хотелось бы, ведь выдвинули его в кандидаты не с первого раза, да и ряд важных оппозиционных партий в коалицию привлечь так и не удалось. В этом плане оппозиция выступает пока только в роли политического статиста, опаздывающего в своих действиях на несколько шагов. У нее нет четких решений в отношении ключевых экономических и политических проблем, она игнорирует существующие геополитические реалии и не имеет образа будущего Турции.

Но избирательная битва только набирает обороты, и на сцену могут выбрасывать множество джокеров. Ожидаются и новые интриги.

Так, к правящей коалиции присоединилась третья партия, консервативная обновленная «Благоденствие», которая способна сыграть роль в раскладе политических сил.

Ситуация остается нестабильной, многое решится буквально в последние дни перед голосованием. На результаты будут воздействовать очень многие факторы: и развитие сюжета с землетрясениями, и новые внешнеполитические маневры в отношении Ирана и Сирии, да и экономическая ситуация. Так что за месяц до выборов их результаты все еще сложно прогнозировать.